Нет.
Она дрожала от нетерпения, от возбуждения, от желания ощущать его, чувствовать его, быть с ним. О, как бесстыдно она сейчас себе в этом признавалась!
В ответ на её движение Драко тихо зарычал и, оторвавшись от её груди, на мгновение посмотрел на неё тёмным, полным безумия взглядом, в котором отражались её собственные чувства. А в следующую секунду его пальцы оказались там, где она больше всего на свете хотела их почувствовать, где хотела ощутить его самого. Тело выгнулось навстречу, когда Драко мягко скользнул внутрь. Она судорожно ловила ртом воздух, пыталась схватиться хоть за что-то, чтобы удержаться, окончательно не обезуметь от этой пытки, когда его пальцы так восхитительно медленно двигались внутри, растягивали её, даря потрясающее чувство наполненности.
— Только… Моя…
Его движения стали настойчивей, и Гермиона почувствовала, что больше не может сдерживаться. Кое-как совладав с собой, она, судорожно всхлипнув, потянулась к брюкам Драко и дрожащими руками расстегнула их. Но в миг, когда она собиралась обхватить его твёрдую плоть, тело её предало, абсолютно отказавшись слушаться, когда большой палец Драко накрыл клитор. Все ощущения обострились в сотни, нет, в тысячи раз, и она уже не понимала, стонет ли она, извивается ли под лаской его рук, а может, делает что-то ещё, но с каждой секундой она всё сильнее чувствовала бешеное, уже почти невыносимое возбуждение, которое почти, вот-вот, так скоро должно было выплеснуться в нечто по-настоящему потрясающее.
Она поняла, что сама двигается навстречу его пальцам, лишь, когда Драко выругался. На секунду ей удалось зафиксировать взгляд на его глазах, которые горели желанием, и в этот момент вместе с настойчивыми, умелыми, такими правильными его движениями её тело сотряслось от оглушительного оргазма. Гермиона коротко вскрикнула и вцепилась ногтями в руки Малфоя, ощущая, как сокращаются мышцы её живота, как рассудок стремительно покидает её, а всё существо переполняет невероятное наслаждение.
Сквозь туман, застилавший сознание, она почувствовала, как пальцы выскользнули из неё, а затем сильные руки Малфоя подняли её и мягко опустили на что-то. Рассеянно нащупав рукой приятную ткань, Гермиона поняла, что это парадная мантия Драко. И только сейчас осознала, что теперь волны не омывают их, хотя от этого вряд ли что-то изменилось бы: одежда была насквозь мокрой, да и какое это имело значение в такой миг?
Они оба были окутаны пониманием, спасены или окончательно подавлены им — неважно. Важно было другое: они приняли оглушающую, кричащую, в это мгновение кажущуюся чем-то по-настоящему верным правду.
Они друг другом одержимы.
Они друг без друга не могут.
Они друг друга…
Начиная немного приходить в себя, Гермиона потянулась к Драко и за шею привлекла его к себе. Поразительно, прошла какая-то минута без ощущения его губ, а ей уже так мучительно их не хватало. И, когда она сама нашла их в поцелуе, Драко выдохнул её имя. Это придало ей уверенности, прояснило ум, и она торопливо начала расстёгивать его рубашку. Её руки дрожали, тело ещё до конца не отошло от потрясающего наслаждения, так умело подаренного им, но уже просило большего. В конце концов она нетерпеливо стянула с Драко бесполезную ткань и медленно провела ладонями по его накачанной груди, спускаясь ниже по мышцам рельефного пресса.
Его тело — как часто втайне она мечтала ощутить его, прикоснуться к нему, почувствовать обнажённую кожу Малфоя под своими пальцами. И сейчас, когда желанное осуществлялось, ей просто необходимо было смотреть на него, чтобы поверить — это правда.
Лицо Драко было напряжённым, словно он в любой момент ждал, что она оттолкнёт его, и когда она оттянула резинку трусов, намереваясь обхватить его плоть, его рука резко перехватила её запястье.
— Ты… уверена? — вымученно спросил он, очевидно, пытаясь не потерять остатки самообладания.
Вместо ответа она не спеша убрала руки и немного отстранилась. Гермиона видела в его взгляде разочарование и покорность и почти усмехнулась этому, когда в следующую секунду поднялась на ноги. Драко, слегка нахмурившись, непонимающе следил за ней, в то время как она на секунду замерла, пытаясь найти в своей душе хотя бы каплю, хотя бы частицу сомнений.
Но их больше не было.
Правда уничтожила их, но подарила взамен необходимую уверенность. Так что — да: Гермиона была уверена, что всё происходящее — самая правильная вещь на свете.
И, когда она плавно расстегнула молнию на платье, когда полностью освободилась от корсета и позволила ткани свободно упасть к ногам, она поняла, что ещё никогда не была такой смелой и не чувствовала себя такой желанной, как сейчас, стоя обнажённой на линии берега маленького пляжа перед мужчиной, которого, похоже, искренне…
Драко, до этого с восхищением наблюдавший за ней, оттолкнулся и резко притянул её к себе за талию, вновь впившись в губы поцелуем. Они опустились на землю, не размыкая объятий, и его руки, они ещё никогда не были так трепетны, так нежны с ней, как сейчас, когда он медленно изучал ими каждый изгиб её нагого тела. Это было по-настоящему восхитительно и удивительно одновременно: на любое его прикосновение всё её существо откликалось новой волной возбуждения, с губ срывались бессвязные фразы и стоны, ведь она просила, нет, пыталась его просить не останавливаться. Было ощущение, что Драко знал каждую её чувствительную точку, каждую сводящую с ума ласку, как будто они уже давно были любовниками. Мерлин, она никогда в жизни никого так не желала, как его в эту секунду.
Её дрожащая рука наконец смело освободила его плоть и обхватила её. В ответ на это движение Драко издал стон и на мгновение дёрнулся, чтобы её остановить, но Гермиона уверенно посмотрела на него, а следом провела пальцами по всей длине. Она наслаждалась тем, какую власть имела над ним: её ласки, похоже, окончательно сводили его с ума, почти так же, как это делал с ней он.
Как давно он уже делал это с ней!
— Хватит, — рыкнул Драко и прижал её руку к земле, навалившись на Гермиону.
Она всхлипнула, ощутив потрясающий вес его тела, почувствовав, как её обнажённая кожа встретилась с его.
— Пожалуйста… Я хочу… — попыталась сказать она, а затем увидела, что, если и оставалась ещё в Драко частичка самообладания, эти слова бесповоротно уничтожили её. Не сводя взгляда с её лица, он не торопясь освободился от брюк и белья, и Гермиона рассеянно подумала, что совершенно не заметила, когда он стянул с неё трусики. А самое главное, в ту секунду в ней не было и капли стыда, сожаления, да хоть какого-то чувства, заставляющего усомниться в правильности происходящего.
Прогремел новый раскат грома, дождь крупными каплями начал падать на их обнажённую, разгорячённую кожу, и когда Драко вновь накрыл Гермиону своим телом, разводя её ноги в стороны, когда упёрся в неё своей плотью, они оба замерли, посмотрев друг другу в глаза. Вот он — миг, которого они так страстно желали, так отчаянно ждали, которому так самозабвенно противились слишком долго. Им столько раз мешали, что уже не верилось: это в самом деле вот-вот произойдёт. Осталось только качнуться навстречу, толкнуться внутрь и…
— Гермиона…
Её имя, сорвавшееся с его губ, имя-утверждение, нет, имя-вопрос, удерживающее их двоих от того, чтобы окончательно раствориться в близости, стать чем-то единым, неразделимым, необратимым.
— Я хочу тебя, Драко, я лю…
И, прежде чем она смогла договорить, он двинул бёдрами и мягко вошёл в неё, убив последнюю возможность ясно мыслить и изъясняться словами. Остались только стоны, всхлипы и смешанные с дождём слёзы от того, насколько это было прекрасно: чувствовать его внутри себя, чувствовать потрясающую наполненность пока он постепенно продвигался ещё глубже. И в момент, когда Драко вошёл полностью, Гермиона осознала, что её тело сотрясает крупная дрожь, а слёзы никак не могут остановиться.
— Гермиона, я сделал тебе больно? Мне прекратить? — услышала она его обеспокоенный, звенящий от напряжения голос, в то время как его тело замерло.
