Последнюю фразу она почти прокричала ему в лицо, уже не пытаясь скрыть слёзы, утаить боль, которая сквозила в каждом её слове.

Волны яростно обрушились на берег, на миг поглотив его ещё сильнее.

— Так ты думаешь, для меня всё это было лишь игрой? Думаешь, я хотел тебя унизить?! Значит, ты ни черта обо мне не знаешь, Грейнджер! — выплюнул Драко, слегка склонившись к ней.

— Я знаю самое главное, Малфой! Тебя ждёт Элиса, и, если ты насладился дурацким представлением в виде моего окончательного унижения, лучше бы тебе вернуться к ней!

В его лице что-то переменилось, и Гермионе это не понравилось.

— Мы расстались, — уже гораздо спокойнее произнёс он, и хватка его руки ослабла.

— Спасибо, что известил, Малфой: я поняла, что нашим жутким недоотношениям пришёл конец, — едко бросила Гермиона, пытаясь выдернуть своё запястье, но Драко тут же вновь крепко сжал его.

— Ты точно дура, Гермиона, — он сказал это как-то слишком мягко.

И прежде чем она смогла ответить хоть что-нибудь, чтобы его остановить, услышала:

— Я расстался с Элисой.

— Что? — изумлённо спросила Гермиона.

Драко немного опустил голову, не прерывая зрительного контакта.

— Я с ней расстался.

Первой реакцией было искреннее удивление, быстро сменившееся недоверием. Гермиона заторможенно покачала головой.

— Нет, ты врёшь, — тихо вымолвила она дрожащим голосом.

Драко молчал и смотрел на неё взглядом, полным… Сожаления? Мольбы? Злости? Сложно было выбрать какое-то одно чувство среди тех, что Гермиона прочитала в его глазах.

И она догадалась. Просто поняла, сопоставив факты.

По его молчанию, по взору, по нежеланию её отпускать.

Он говорил правду.

— Зачем? Зачем всё это? — в конце концов вымученно отозвалась Гермиона, ощущая, как слёзы текут по щекам.

Мерлин, дай мне сил.

С новым раскатом грома начался мелкий дождь, только в нём уже не было необходимости: она плакала в открытую, не стараясь больше скрыть своё болезненное отчаяние.

— Разве ты ещё не поняла? — Драко сделал маленький шаг в её сторону — на этот раз она не отшатнулась.

Потому что предполагала, что он имеет в виду, но от этого лишь чувствовала, как горло сковывают рыдания. Она совершенно запуталась, погрязла в паутине переживаний, слов, эмоций, а самое главное — вновь начала ему верить. После всего, что было, она снова ему верила.

И это так сильно пугало!

— Я лишь хочу… — медленно начал Драко.

— Нет, не надо! — на полуслове попыталась оборвать его Гермиона и вырвала руку из его пальцев.

— … чтобы ты была уверена. Это не было игрой. Наши отношения не были простым развлечением.

— Что же это тогда было, Малфой?

Её голос звенел от безнадёжности, а он молчал. Пристально смотрел ей в глаза — почему он так смотрит? — и молчал.

Где-то рядом пронзительно закричала птица, а затем беспокойно взметнулась ввысь.

— Что, Драко? Ответь мне! — уже громче спросила Гермиона, стерев ладонью слёзы с лица.

И он наконец начал говорить.

— Мы видели пегасов, Гермиона.

Она подумала, что ослышалась. Какого чёрта он несёт? Снова издевается?!

— Пегасов? — нахмурившись, переспросила она.

— Ты и я. Мы видели пегасов, — странно взглянул на неё Драко.

Гермиона слегка повернула голову.

— Какое это отношение имеет к нашему разговору? Это сейчас ни черта не значит! —со злостью воскликнула она, и в глазах Малфоя вспыхнула искорка гнева.

— Сейчас это значит всё, Грейнджер! Ведь, если мы их видели… — он начал говорить, но неожиданно замолк, всматриваясь в её лицо, очевидно, пытаясь найти хоть каплю того, что могло бы означать: она поняла.

И внезапно болезненной стрелой её пронзило понимание. Наверняка это отразилось во взгляде, и выражение Драко смягчилось.

Нет.

— Да, — тихо произнёс он, словно прочитав её мысли, и она стала не спеша отступать.

Перед глазами мелькали воспоминания, огромные куски о том, как она зачитывалась древними волшебными мифами в библиотеке Хогвартса, как проглатывала книгу за книгой, изучая все виды магических существ.

Поразительно, как она могла не вспомнить этого раньше, ведь вспомнила же, что пегасы любят творчество, редко являются людям, но абсолютно забыла о причинах их появления.

— Нет, — уже вслух сказала она.

Драко молча не сводил с неё пытливого взгляда, и в этот миг Гермиона ощутила, как сердце с каждой секундой начинает биться быстрее, как учащается дыхание, как все чувства обостряются, а шок наполняет всё её существо.

— Гермиона, стой, — предупреждающе начал Малфой, осторожно шагая в её сторону.

— Нет, Драко, нет… — тихо откликнулась она, пытаясь найти в его лице хоть что-нибудь, что могло бы опровергнуть душащее её осознание.

— Это правда. Мы действительно друг друга…

Но, прежде чем он смог договорить свою фразу, она бросилась прочь. Гермиона бежала что есть сил, не обращая внимания, как ветер яростно овивает всё её тело, как от её босых стоп разлетаются брызги, как под ногами путается платье, подол которого уже безнадёжно намок. Просто она в последний раз пыталась скрыться от неизбежного, мучительного понимания, словно это могло чем-то помочь. И в момент, когда её талию обхватили сильные руки, её озарило: всё — это конец.

Вместе они рухнули в воду, почти у самой её кромки. Драко крепко её держал, пока она исступлённо пыталась вырваться, ругая, проклиная всё на свете, и, прежде чем Гермионе удалось подняться на ноги, он перевернул её на спину и прижал запястья к песку возле головы.

Они оба тяжело дышали, мокрые, злые, обессиленные, и смотрели друг на друга так, будто корили один другого в том, что от них двоих уже давно не зависело.

Наверняка Малфой почувствовал: она больше не собирается сопротивляться, а затем увидел в её взгляде, что она окончательно сдалась, когда он медленно отпустил её и аккуратно обхватил руками её лицо, пылающее от смеси стыда, отчаяния и постепенно разрастающегося желания.

— Что будет с нами дальше, Драко? Скажи мне, что? — дрогнувшим голосом произнесла Гермиона, с мольбой посмотрев на него.

Вода мягко омыла их ноги, ещё сильнее промочив одежду.

— Я… Я не знаю, — устало ответил он, и на этот раз Гермиона была уверена, что он говорит правду.

Волна вновь настигла их, укрыв тела почти полностью, когда Драко резко притянул Гермиону к себе и отчаянно обрушился на её губы в поцелуе. Она ответила, сдалась сразу же, раскрываясь ему навстречу, позволяя его языку завладеть ртом. Руки смело вцепились в мокрую рубашку, в то время как его ладони так восхитительно требовательно, властно заскользили по телу.

Похоже, в этот миг они оба сошли с ума, прекратили своё бесполезное сопротивление, осознали, что теперь этой одержимости точно нет конца. Ведь она таила в себе нечто глубокое, нечто, не ограничивающееся примитивной похотью, простым желанием обладать. И они прекрасно знали, что это было.

— Ты…моя… теперь…только…моя…

Гермиона слышала его слова и выдыхала, стонала своё «да», пока Драко поцелуями спускался ниже, ловко развязывая ленты корсета её платья. Она выгнула спину, чтобы помочь ему справиться с этой задачей, и тогда ему удалось сдвинуть ткань вниз, обнажив грудь, которую он тут же встретил ртом.

С губ сорвался громкий стон, и Гермиона ощутила, как Драко, не отрываясь от неё, скользнул руками под юбку, сминая мокрый шёлк по направлению к бедру. Она неосознанно качнулась вперёд, встречая его, и почувствовала твёрдость, готовность наконец перешагнуть черту, перестать ходить по краю, слушая свои и чужие запреты и мысли по этому поводу.

Теперь у них было оправдание. Теперь им двоим уже просто нечего терять.

Осталось лишь одно — одержимость друг другом.

Настоящая одержимость.

Гермиона дрожала и на этот раз была уверена, что причина явно не в том, что её платье промокло насквозь, что холодный ветер порывами настигал её, что волны беспощадно накрывали их с Драко с каждым разом всё сильнее.