Все танцоры, за исключением Стефано и Марии, спустились к гостям и, пока звучало вступление, помогали тем занять свои места. К Гермионе подошёл молодой мужчина в белой мантии с вышитой на груди магнолией и пригласил её на танец, после чего она, несмело улыбнувшись, последовала за ним.

Они начали танцевать, и внезапно вместе с ускоряющимся темпом музыки, вместе с каждым новым шагом, вдохом, секундой, Гермиона стала ощущать, как её почти ласково, но всё же настойчиво сдавливает в своих объятиях волнение. Ведь рано или поздно она потанцует с каждым из присутствующих мужчин, и это означало многое, означало главное.

Она увидит его.

Надежда расцвела в её душе, словно цветок магнолии, который так искрился в волосах, что Гермионе казалось, будто это свечение пронизывает её насквозь, где-то в животе разливая теплую радость напополам с предвкушением.

А музыка неслась, летела, толкала волшебников навстречу друг другу, и партнёры менялись так быстро, что Гермиона едва могла уследить, с кем она танцует в тот или иной миг, но она точно знала, что из знакомых ей удалось повальсировать только лишь с Гарри, который ободряюще улыбнулся и шепнул что-то о том, что надо расслабиться. Неужели она настолько напряглась, сжалась от своего желания, нетерпения почувствовать руки того, кого так упорно, но безуспешно искала весь вечер? Чьи черты она пыталась выхватить в каждом незнакомце, но потом разочарованно понимала, что снова ошиблась? Надежда найти того единственного, встреча с которым была так необходима, в этот стремительно угасающий, уже совершенно тёмный вечер, коронованный звёздами, по-прежнему ускользала, просачивалась сквозь пальцы, и в какой-то момент Гермиона почувствовала настоящее отчаяние.

Но стоило ей об этом подумать, как прямо перед ней возник мужчина, и она встретилась с пристальным взглядом серых глаз, скрытых под чёрно-серебряной маской. Совершенно забыв, что должна его поприветствовать, как это полагалось при встрече с новым партнёром, Гермиона замерла и неверяще уставилась на Драко, не моргая, не дыша, но боясь, что даже от самого незначительного движения он может исчезнуть. Внезапно уголки его губ слегка приподнялись, и он одной рукой притянул её к себе за талию, а другой — взял её ладонь.

— Здравствуй, Грейнджер. Надеюсь, ты не против, что сегодня я приветствую тебя словесным способом? — усмехнувшись, медленно проговорил он, а затем склонился почти к самому её уху: — Хотя если ты, конечно, настаиваешь, то…

Её кожа моментально покрылось мурашками при воспоминании о вчерашнем умопомрачительном «приветствии» Малфоя, и от этого она тут же вспыхнула.

— Не говори ерунды, — шикнула Гермиона, стараясь совладать с волнением, смущением и — что скрывать — с чувством тихого счастья, которое моментально зародилось в её душе.

В ответ на её слова Малфой лишь рассмеялся и начал движение, смотря ей прямо в глаза с тенью улыбки на лице.

Удивительно, в голове было столько мыслей, но сейчас, когда она вальсировала с Драко, когда пыталась впитать в себя это волшебное мгновение, все они куда-то делись, растворились с остатками отрицательных эмоций, уступив место одним лишь чувствам. Говорить не хотелось, как не хотелось и прерывать этот зрительный контакт, ведь в глазах Малфоя было что-то такое, что заставляло её тело трепетать, а сердце — биться быстрее, и она знала, что на её губах играет точно такая же улыбка, как у него.

Но вскоре Гермиона осознала, что танец с Драко подходит к концу, и они вот-вот должны разомкнуть объятия. Видимо, её мысли отразились на лице, потому что взгляд Малфоя слегка помрачнел. И в миг, когда она с досадой попыталась отстраниться, уже заметив идущего к ней нового партнёра, Драко не дал ей этого сделать. Наоборот, он ещё сильнее притянул её к себе и буквально силой заставил вальсировать дальше, ловко направляя внутрь круга.

— Малфой, что ты делаешь? — ошеломлённо спросила Гермиона, озираясь по сторонам и натыкаясь на изумлённые взгляды других волшебников.

— Танцую с ведьмой, которая задаёт глупые вопросы, — невозмутимо произнёс он в ответ, абсолютно игнорируя обращённые на них двоих взоры.

— Но ведь мы должны меняться парами… — с ноткой паники в голосе продолжила она, почувствовав себя неловко.

— Ну уж нет, Грейнджер, мне надоело смотреть, как ты танцуешь с какими-то олухами, а этот Амаретто, кстати, похоже, уже совсем забыл про свои должностные обязанности, — с лёгким раздражением изрёк Драко, нахмурившись.

— Ты имеешь в виду Матео? Если что, он как раз таки обязан танцевать с гостями, развлекать их! — возмутилась Гермиона.

— Правда? Судя по тому, как он пялился в твоё декольте и держал тебя за задницу, у него, очевидно, сложились несколько иные понятия о «развлечениях».

— Вообще-то его рука лежала на моей талии!

— Ниже.

— Нет!

— Да.

— Нет!

— Грейнджер, мне виднее!

— Так ты пялился на мою задницу?!

— Знаешь, дорогуша, когда ты одета в такое платье, мне сложно восхищаться глубиной твоих глаз, — подмигнув, нахально улыбнулся ей Драко, и Гермиона ощутила, что ей не хватает воздуха. Он был таким… невозможным! Был единственным человеком, который мог по-настоящему разозлить её, но в то же время заставить чувствовать себя счастливой.

— Расслабься, Грейнджер, я же просто шучу, — добродушно произнёс Малфой, увидев её молчаливую реакцию, и его взгляд смягчился. — Ты выглядишь потрясающе, и даже если бы я захотел, то не смог бы отвести от тебя глаз.

От его последних слов сердце ухнуло вниз, и Гермиона постаралась спрятать улыбку, но, видимо, ей это не слишком удалось, потому что Драко несмело улыбнулся в ответ, но ничего не сказал.

Какое-то время они молча вальсировали под куполом звёздного неба, наслаждаясь волнующим танцем, восхитительной музыкой и друг другом, и, казалось, уже совсем не замечали, что на них обращены взоры многих волшебников, танцующих вокруг. Кое-кто даже остановился, заворожённо наблюдая за этими молодыми мужчиной и женщиной, которые нарушили ход движения и, вопреки правилам, предпочли не отдавать этот танец кому-то ещё.

Вдруг Гермиона почувствовала, как какая-то сила оторвала их с Драко от пола, и теперь они уже двигались прямо в воздухе, по спирали поднимаясь всё выше и выше. Она изумлённо охнула, а затем увидела, что Мария со Стефано, которые стояли в обнимку на сцене, направили на них свои палочки и теперь весело переговаривались, очевидно, обсуждая свою проделку. Поймав её взгляд, итальянка тепло улыбнулась Гермионе и, скосив глаза на Драко, едва заметно подмигнула ей, а следом положила голову на плечо Стефано. И стало совершенно ясно, что если раньше на них с Малфоем смотрели лишь некоторые из присутствующих, то теперь же абсолютно все замерли и обратили удивлённые взгляды вверх.

Но Гермионе было всё равно.

Именно сейчас, когда она парила с Драко над землёй, когда растворялась в его близости, в его пристальном, тёплом взгляде, она чувствовала, что, кажется, ей впервые в жизни плевать, что думают окружающие. Ей даже было безразлично, что думает Рон, или Гарри, ведь она ничего не боялась в этот миг настоящего, удивительного счастья, на которое у неё с Драко был всего лишь танец, но это был целый танец для них двоих. И пока музыка не закончится, пока Гермиона не почувствует, как пальцы Малфоя исчезают с её тела, она не позволит никому и ничему помешать этому.

Она всё ещё зачарованно смотрела в глаза Драко, когда неожиданно осознала, что они снова опустились на пол, в то время как мелодия дышала своими последними нотами. И внезапно Гермиона ясно поняла, что близится тот единственный момент, которого она боялась — окончание танца. Мысль об этом заставила её сжать руку Драко сильнее, ведь ей так не хотелось его отпускать, но тот и не думал уходить. Прозвучал последний аккорд, и все вокруг захлопали, но они стояли неподвижно и по-прежнему впитывали взглядами друг друга, не решаясь положить этому конец. Неожиданно что-то в лице Малфоя дрогнуло и он, всё же слегка отстранившись, тихо начал: