— Послушай меня, Астрид, — голос Милосы звучал довольно грубо. — Я знаю, для чего ты это делаешь. Но даже не надейся!
— Когда я выиграю, тебе придётся принять это решение, — воительница едва сдерживала себя, чтобы не дать волю слезам. Амазонка сбросила с плеч руки Милосы и подняла полный боли и злобы взгляд на королеву: — Смирись с этим. Мама.
[Конец Flashback]
Девичьи думы прервала Сицилия — дракониха старательно дёргала Астрид за прядь белых волос, пытаясь тем самым привлечь её внимание. Всадница повернула голову к рептилии и нежно почесала её за ухом.
— Одна ты меня понимаешь, девочка, — эллинка положила ладонь на нос Фурии, та в ответ прикрыла глаза и удовлетворённо заурчала, явно требуя от хозяйки больших нежностей. Но играться с драконом у воительницы не было желания: ей, в кои-то веки, просто хотелось сидеть здесь, в ледяной пещере, под тёплым крылом боевой подруги и слушать тишину, изредка прерываемую падающими каплями воды и завываниями западных ветров.
Амазонка, давно потерявшая счёт времени, обречённо выдохнула и устало прикрыла глаза. В тот же самый миг, будто бы из-за лишних телодвижений, и как бы говоря воительнице: «Астрид, дорогая, а не пора бы нам вернуться во дворец?» живот предательски заурчал. Фурия открыла глаза и заинтересовано уставилась на всадницу, подняв вверх уши, словно пытаясь понять, она ли издаёт такие странные звуки. Виновато пожав плечами и смущённо улыбнувшись, воительница потянулась к походной сумке, прикреплённой к седлу её хранителя. Открепив её, эллинка усердно принялась копаться в оной, желая отыскать какие-нибудь запасы провизии.
— Яблоко, вяленое мясо и хлеб. Мда, негусто, — Астрид достала кусочек зайчатины и протянула его дракону. Рептилия понюхала угощение, но вместо того, чтобы съесть его, лишь недовольно мотнула головой и, сузив зрачки, уставилась на амазонку. — Ну, извини, свежевыловленную треску я не привыкла носить в своей сумке. — Блондинка запихнула кусочек мяса в рот и принялась с наслаждением его жевать. — М-м-м… Ты зря отказалась, подруга. Вкуснятина! — Сицилия, за свою жизнь привыкшая к другому рациону, лишь недовольно скривилась, выказывая тем самым отвращение. — Да ладно тебе. Будто бы сырую рыбу есть приятнее, — в ответ на это Фурия что-то довольно промычала и смачно облизнулась.
Расправившись с импровизированным обедом, Астрид снова полезла в сумку, надеясь найти там флягу с остатками воды — мясо оказалось довольно солёным, поэтому пить юной деве захотелось почти сразу. Однако её рука нащупала что-то деревянное. Выудив предмет из сумки, всадница тут же просияла — это была сиринга*. Эллинка откинула сумку в сторону и провела рукой по необычной флейте, которую любила едва ли не больше, чем свой лук. Её успехи на музыкальном поприще заставляли искренне удивляться преподавателей искусств, знавших, что юная принцесса больше почитает оружие, нежели музыкальные инструменты.
Астрид медленно, будто размышляя, а стоит ли это вообще делать, поднесла к губам излюбленный инструмент и принялась играть незатейливую весёлую мелодию, которую выучила ещё в шестилетнем возрасте. Звуки свирели, словно юркие ящерки, разбежались по всему пространству пещеры и вернулись гулким эхом обратно к амазонке. Сицилия склонила голову набок и посмотрела на свою хозяйку удивлённым взглядом, а её уши были направлены в сторону звука. Когда всадница закончила играть первую часть мелодии, то сразу же перешла ко второй — она в точности повторяла начало композиции. Сицилия же, обладавшая острым слухом, от начавшегося импровизированного концерта прижала «уши» к голове и опустила морду на ледяной пол. Что-то жалобно урча, рептилия старалась дотянуться лапами до ушных отростков, видимо, пытаясь тем самым сделать их недоступными для звуков «свирели Пана».
— Да ладно тебе. Неужели всё настолько плохо? — девушка играючи толкнула дракона в бок и звонко засмеялась. Фурия проурчала что-то на своём драконьем, давая хозяйке понять, что всё было ещё хуже. — Думаешь, Орифия* переоценивает мои способности? — Астрид на мгновение задумалась, а потом снова попыталась поднести инструмент к губам, но на этот раз её опередила Сицилия. Она быстро, но мягко выхватила из девичьих рук свирель. — Эй! Не надо её слюнявить. — Воительница потянулась к пасти дракона и попыталась отнять свой инструмент. — Да ладно тебе. Верни мне её. Обещаю, эта мелодия тебе понравится. — Всадница протянула руки и стала ждать, когда рептилия вернёт ей сирингу. Фурия смотрела на вою наездницу весьма недоверчиво, но всё же выплюнула свирель на её ладони. — Фууу! Сицилия! — амазонка в недовольстве скривилась и с напускным отвращением принялась вытирать свирель о меховую накидку.
Когда инструмент был приведён в должный вид, Астрид, набрав немного воздуха в лёгкие, принялась играть свою любимую мелодию, которую когда-то сочинила сама, вдохновлённая журчанием лесного ручья и пением лесных птиц. Звуки один за другим покидали инструмент и сливались в незатейливую медленную композицию, которая, словно воды реки, быстро разлилась по ледяной пещере. Дева была настолько погружена в свои мысли и игру, что не сразу услышала другой, утробный, голос, что вторил свирели — то была Сицилия, которая, прикрыв веки, пыталась по-своему, по-драконьи, повторить замысловатую мелодию. Музыка заполнила собой всё пространство пещеры. Мягко отталкиваясь от стен, она возвращалась обратно к амазонке, лаская слух и проникая в самые дальние уголки души.
Когда очередная порция воздуха покинула лёгкие, всадница мягко опустила руки и прислушалась: нимфа Эхо* повторила последние звуки мелодии и затихла, оставляя дракона и его всадницу в одиночестве. Некоторое время в пещере царила мёртвая тишина, которую Астрид вскоре прервала тихим и коротким:
— Полетели обратно.
Амазонка подняла с ледяного пола чуть влажную меховую накидку, которую сразу надела на себя, однако тут же об этом пожалела: холодные капли воды, словно огонь, обожгли кожу. Астрид поёжилась и поспешила забраться на спину Сицилии, желая поскорее выбраться на солнце, и буквально через мгновение и дракон, и всадница уже были под палящими лучами дневного светила. Юная воительница вдохнула горячий, обжигающий воздух, тут же согревший её и заставивший кожу покрыться противными мурашками.
— Со всех крыльев, — Сицилия, и сама не желавшая даже лишнюю минуту оставаться в холодной пещере, стрелой рванула в сторону города, а потому совсем скоро, буквально через четверть часа головокружительного полёта, на горизонте показались каменные городские стены. — В сторону площади.
Ещё через пару долгих минут Фурия приземлилась в центре храмовой площади, забитой огромным количеством суетящегося народа — подготовка к Празднику Артемиды шла полным ходом.
— О нет… Мелисса и Астерия меня убьют, — Астрид, окинув площадь быстрым взглядом, крепко схватилась за голову: она совсем забыла, что должна была помочь сёстрам в украшении главного храма и площади. В тот же самый миг в юную всадницу прилетел мелкий камешек. Амазонка обернулась и увидела недалеко от себя недовольных и явно обиженных сестёр. — Эй! Ты что творишь? Больно же.
— Это ты что творишь? — Астерия скрестила руки на груди и поджала губы, осматривая старшую сестру с ног до головы. — Ты где была? Мы с Мелиссой сначала всё утро искали тебя, а потом вдвоём работали здесь, на площади, словно рабы, украшая её лентами и этими чёртовыми цветами! — брюнетка указала на сладкопахнущие белые лилии, которые были в руках Мелиссы.
— Мне нужно было побыть одной, — Астрид неуклюже сползла со спины Сицилии и принялась лениво расстёгивать ремни драконьей экипировки.
— Что? — Астерия уставилась на старшую сестру во все свои карие глаза. — Почему?.. Хотя... знаешь что? В следующий раз, когда захочешь перекинуть на нас всю работу, сделай одолжение — предупреди хотя бы.
— Я не собиралась скидывать свою работу на кого-либо.
— Тогда куда тебя уносило?
— Опять с мамой поругалась? — в разговор вдруг вмешалась Мелисса, старательно прижимавшая к себе ароматные лилии.
