― Иантина, ты уверена? ― Эния шёпотом обратилась к юной всаднице, мечтавшей поскорее покинуть пределы Зала Дракона.

― Конечно уверена… Боги дали мне глаза и уши… я всё видела и слышала… ― девушка пожала плечами и отвела взгляд в сторону. ― Да и как ещё можно объяснить их присутствие на скандинавском острове? Они же ненавидят викингов больше всего на свете…

― А Мелисса?

― Её я не видела… Принцессы не было с сёстрами.

― Так почему ты не выяснила, где она? ― Милоса грубо схватила девушку за плечо и с силой развернула к себе.

― Я выполняла приказ: быть на острове до тех пор, пока меня не обнаружат, ― воительница с вызовом посмотрела на разозлённую королеву.

― Неужто тебя заметил кто-то из викингов? ― Эния удивлённо изогнула брови и позволила себе ухмыльнуться.

― Скандинавы настолько тупы, что вряд ли бы меня заметили, ― Иантина с обидой посмотрела на своего командира, а после добавила: ― Астерия…

― Неудивительно. У неё зоркий глаз, ― дозорная широко улыбнулась и с гордостью взглянула на Милосу. ― Пусть идёт. Мы узнали, что хотели.

― Узнали, что хотели? ― всадница Лунного Духа отпустила плечо юной амазонки и вплотную подошла к Энии. ― Мои дочери в плену и ты так спокойно об этом говоришь?

― Без истерик, королева, ― в голосе дозорной внезапно зазвучали металлические нотки. ― Моя дочь тоже находится за скандинавской решёткой.

― Она тебе не родная дочь, ― Милоса перешла на шёпот, который больше походил на змеиное шипение.

― Это не умаляет моей любви к ней. Прикажи всем покинуть зал и мы спокойно поговорим.

Рыжеволосая всадница несколько мгновений молча смотрела в глаза своей бывшей советницы, а затем повернулась к собравшимся.

― Освободить зал. Немедленно!

Амазонки, находившиеся в помещении, недоумённо переглянулись и зашептались, однако покидать пределы тронного зала не спешили.

― Вы что, слов королевы не слышали? ― вперёд вышла Эния, в глазах которой засверкали искорки недовольства и гнева ― она совершенно не переносила неподчинения приказам. ― Пошли вон отсюда!

Собравшиеся в зале эллинки загудели ещё сильнее, словно пчёлы в улье, но на этот раз поспешили к выходу, дабы не раздражать более своим присутствием правительницу и начинавшую злиться советницу. Вскоре в помещении не осталось никого, кроме Энии, Милосы и Сапфиры. Первой нарушить молчание решила именно королева.

― Говори.

― Нет, говори ты, Милоса, ― амазонка скрестила руки на груди и с вызовом посмотрела на свою сестру. ― Я же вижу, что ты что-то удумала. Только постарайся хотя бы в этот раз обойтись без глупостей...

― Послушай, Эния, ― всадница Лунного Духа подняла правую руку, призывая девушку к молчанию. ― Мои дочери находятся в плену у викингов. Я не буду сидеть здесь и ждать момента, когда их головы в мешках отправят сюда, на Темискиру. ― Гречанка села на трон и устремила взор вперёд, на массивные двери.

― И что ты собираешься делать? Поведёшь всё драконье войско на крошечный архипелаг? ― амазонка развела руки в стороны и с недоумением уставилась на Милосу.

― Нет, ― рыжеволосая женщина хмыкнула и снисходительно взглянула на дозорную. ― Войско поведёшь ты.

Всадница Змеевика на мгновение замерла, не решаясь произнести ни звука. Лишь когда до воительницы дошёл истинный смысл сказанных амазонкой слов, она позволила себе тяжело вздохнуть и вымолвить единственное слово:

― Что?

― Драконье войско на Олух поведёшь ты, ― Милоса встала с трона и поравнялась с советницей. ― Корабли оставь мне.

― Ты сама себя слышишь? ― Эния поражённо уставилась на рыжеволосую воительницу. ― Олух ― это крошечный остров с горсткой обитающих на нём викингов. Зачем вести туда всю армию? ― лучница раздражённо взмахнула руками. ― В конце концов, Милоса, этот вопрос можно решить мирным…

― Нет! ― всадница встала с трона и со злостью взглянула на свою бывшую советницу. ― Этот вопрос разрешить мирным путём уже не получится. Этот зарвавшийся народец — одно из последних скандинавских племён. И ему пора напомнить, где его место и чего оно стоит.

― Твои дочери живы, ― дозорная повысила голос, пытаясь докричаться до разошедшейся королевы и поумерить её пыл. ― Радикальные меры ни к чему хорошему не приведут. Я соберу отряд и отправлюсь на север, чтобы провести переговоры. ― Эллинка с мольбой посмотрела на Милосу. ― Если бы Астрид, Мелиссу и Астерию хотели бы убить, то давно бы это сделали, а их головы уже лежали бы у твоих ног. Но никаких вестей из Скандинавии нет, значит, опасности пока тоже нет.

― Вот именно. Пока нет. Ты соберёшь не отряд, а войско, ― голос верховной амазонки стал твёрдым, как скала. ― Мы не ведём переговоров с викингами, и ты это знаешь.

― Да что с тобой, Милоса? ― Эния с удивлением посмотрела на королеву, пытаясь обнаружить на её лице признаки сумасшествия. ― Мало наших сестёр погибло, охраняя темискирские границы, мало амазонок сложили головы, участвуя в бессмысленных войнах? ― в голосе всадницы зазвучало раздражение. ― Откуда в тебе это непреодолимое желание развязать войну со скандинавами?

Милоса некоторое время молча смотрела на Энию, и лишь по прошествии целой минуты она соизволила ответить на волнующий дозорную вопрос.

― Викинги забрали у меня всё: мужа, мать, сестёр… ― амазонка говорила непривычно спокойно. ― Я не позволю им отнять у меня и дочерей. ― Закончив короткую речь, воительница поправила свою тунику и, поманив Сапфиру, направилась к выходу из зала.

― Милоса…

― И ещё, ― женщина остановилась и повернулась к Энии. ― Мне нужна твоя лучшая всадница ― на Олух пора отправить весточку.

― Пошли Жуткую Жуть. Я не хочу терять своих воинов из-за твоих прихотей.

― Это не просьба, а приказ, ― не произнося более ни слова, Милоса быстрым и уверенным шагом направилась к выходу из тронного зала.

˜”°•. இ .•°”˜

Остров Олух. Вечер того же дня.

Пасмурная погода, царившая на Олухе последние дни, окончательно испортилась: моросящий дождь перерос в холодный ливень, тихий ветер, мягко тревоживший кроны вековых деревьев, превратился в самый настоящий ураган, а небо заволокли чёрные тучи, разогнать которые было не под силу даже солнцу. В такую погоду из дома не выгоняли даже провинившихся драконов, что уж говорить о людях, не желавших покидать пределы своих жилищ…

Тем удивительней и необычней смотрелась одинокая, закутанная в длинный широкий плащ фигурка, пробирающаяся по размытой дорожке к дому вождя. Тёмный силуэт остановился возле массивной двери, скинул с головы огромный капюшон, высвобождая каштановые локоны, и уверенно толкнул деревянную преграду.

Зеленоглазая женщина переступила низкий порог, впуская в тёплое помещение холодный ветер и противные дождевые капли, и принялась стряхивать с плаща ледяную воду, большая часть которой уже успела накапать на пол.

— Нет, Иккинг! — грозный басистый голос раздался из соседней комнаты, заставив миниатюрную фигурку, всё ещё закутанную в накидку, испуганно вздрогнуть. — Я не желаю их больше видеть на этом острове.

— Отец… — первому вторил второй, более спокойный, голос.

— Завтра же они должны убраться отсюда. До полудня. И это не обсуждается, сын.

На несколько мгновений в доме воцарилась тишина, прерываемая лишь размеренным стуком дождевых капель о деревянную крышу, да воем сильного ветра, что бушевал последние несколько дней.

— Конечно, вождь, — после единственный фразы, произнесённой с раздражением, из комнаты послышались тихие, но быстрые шаги. Вскоре в дверном проёме показалась мужская фигура, облачённая в лётный доспех и дождевую накидку. Шатен, нервы которого были напряжены, как хорошо натянутая тетива, смотрел перед собой невидящим взглядом и мечтал поскорее покинуть отчий дом, дабы немного успокоиться.

— Иккинг… — робкий женский голос на мгновение вывел всадника из раздумий. Он поднял голову и внимательно посмотрел на промокшую до нитки мать. На мгновение на лице юноши проскользнуло удивление, тут же сменившееся безразличием. Конечно, в другой день викинг непременно отчитал бы Валку за то, что она, будучи болезненной, отправилась на улицу в такую непогоду, однако сейчас у него было совершенно иное настроение, а потому тратить время на бессмысленные поучительные разговоры он не собирался.