Вроде самого Курта и его друга Алана Бэкстора.

Неизвестно, какие чувства по поводу случившегося испытывал Алан, но Курта охватил праведный гнев.

Мысли о том, что на место заслуженного мастера и профессионала своего дела придёт вчерашний выпускник университета, никак не желали отступать на приличную дистанцию. Эта рокировка во время последнего учебного года казалась Курту жестоким предательством по отношению к ученикам.

Становилось невообразимо обидно.

Нового учителя он заранее записал в категорию глуповатых дилетантов, понимая, что теперь единственный предмет, который прежде хотелось слушать, превратится в рутину. Как и все остальные науки, с коими приходилось иметь дело.

Почему всё именно так?!

Объективно глядя на ситуацию, Курт понимал, что всё закономерно, ничего столь удивительного и шокирующего не произошло. Их бывший учитель нуждался в отдыхе, а теперь его мечта исполнилась, и он со спокойной душой будет заниматься тем, чем грезил в былое время. Начнёт ухаживать за садом, посвятит время семье, будет играть со своими внуками и умиляться их успехам, а не тратить нервы на стадо пубертатных оболтусов, коими было подавляющее большинство учеников.

Следовало порадоваться и пожелать учителю счастливой жизни на пенсии.

Но Курта не оставляли эгоистичные мысли. Он хотел, чтобы в их академии был хотя бы один учитель, с которым можно посидеть за чашкой чая и поговорить о… Да о чём угодно! Не только о литературе, если уж на то пошло. Вот с бывшим учителем Курт действительно мог пообщаться на самые разные темы, что, собственно, и делал. Они говорили о книгах, о спорте, о людях, о мировых событиях и о будущем. Учитель был для Курта не только примером для подражания, но и кем-то, вроде доброго дедушки, с которым можно поделиться абсолютно всем, что на ум придёт, и не переживать, что будешь понят неправильно.

И теперь этот дедушка покинул школу.

– Счастливого пути, мистер Хьюстон, – процедил Курт сквозь зубы, сжимая в пальцах окурок, а потом сильно затягиваясь.

– Вот вы где, Даглер! Нарушаете школьные правила?

Курт резко обернулся, едва не подавившись дымом, и злобно прищурился, осознав, что за следованием вредной привычке его застал не учитель, а одноклассник.

Сумка, набитая школьными принадлежностями, полетела на землю, Алан приветливо помахал рукой и вскоре присел рядом.

– Снова будешь клянчить у меня сигареты? – поинтересовался Курт, продолжая сверлить приятеля взглядом.

Тот не видел в своей шутке ничего особенного, потому извиняться не собирался. Курт тяжело вздохнул и отвернулся, вновь сосредоточившись на получении порции никотина. Вообще-то курил он редко, под настроение, накатывающее раз в полгода. Одна пачка могла валяться у него в личных вещах месяцами. Сегодня он просто пытался успокоиться перед появлением нового учителя, вот и прибегнул к наиболее примитивному, пусть и не особо полезному способу.

– Ты же знаешь, у меня никогда их нет, – усмехнулся Алан, посмотрев умоляющим взором.

Курт покачал головой, но пачку протянул.

– Держи, попрошайка.

– Спасибо. Ты настоящий друг, хоть и не слишком сдержан в выражениях.

– Уж как получилось.

Алан выбил сигарету и чиркнул зажигалкой.

Он тоже не курил ежедневно, лишь время от времени развлекался, как сам говорил. Вот и сейчас он баловался. За компанию.

– Стоит признать, старик нас бросил, – резюмировал, нарушая тишину. – А в конце прошлого года говорил, что уйдёт на пенсию только после нашего выпуска.

– Не напоминай. Это меня больше всего и бесит.

– У тебя дурные предчувствия? Думаешь, новое будет сильно хуже старого?

– Я в этом уверен, – произнёс Курт, копаясь в сумке и делая вид, что крайне занят поисками расписания.

Он прекрасно помнил, куда им сейчас нужно будет пойти и с каким преподавателем встретиться. Просто не хотел признавать реальность случившегося, равно как и думать о появлении новой единицы в штате персонала.

Английская литература, второй этаж академии, аудитория 205. Учитель «Р. Кларк».

Отлично. Замечательно. Великолепно.

Провалиться этому Р. Кларку куда подальше. Хотя, не факт, что исчезновение новичка поспособствует возвращению мистера Хьюстона. Скорее всего, он окончательно распрощался с карьерой. Теперь наслаждается анемонами, цветущими в саду. Или что там должно цвести ранней осенью?

– Тебе уже доводилось с этим человеком пересекаться?

– Нет. С чего бы?

– Я не пытаюсь уличить. Думал, может, ты знаешь. Интересно ведь, что за личность, – пояснил Алан. – Только и известно, что новый. А кто – нет. Мужчина или женщина? Ты как думаешь?

– Мне всё равно, – заметил Курт. – Я могу лишь заявить: это точно будет человек, напрочь лишённый авторитета. Следовательно, скажем чудесной тишине «прощай» и приготовимся к тому, что ученики начнут ходить на головах, перебивать этого учителя. Он будет тратить время, чтобы их успокоить, а новый материал мы узнаем самостоятельно из учебников. Никаких интересных историй, никаких окололитературных дискуссий. Только очередное воспевание Шекспира, как великого гения, и прочая стандартная программа, которую вбивают в головы студентам в университетах.

– А они?

– А что они? Повторяют. Своего-то опыта ещё не наработали.

– Это факт.

– Именно потому я не испытываю ни малейшего желания появляться на занятиях, – произнёс Курт, поднимаясь со скамейки и потягиваясь. – Но это было бы нелепо – поворачиваться спиной сразу же, не дав шанса проявить себя. Посмотрим, что этот человек собой представляет, потом будем строить планы.

– Только не говори, что у тебя в мыслях промелькнул бойкот или что-то такое… – Алан неопределённо помахал рукой в воздухе, роняя пепел на брюки. – Это совершенное ребячество.

Сделав ещё пару быстрых затяжек, он приложил окурок к подошве ботинка, затушив. После сигарет на языке оставался неприятный привкус, хотелось его чем-то заесть или запить, но под рукой ничего не оказалось.

Алан сделал мысленно пометку о необходимости заглянуть по пути в столовую – перехватить там стакан с кофе или любым другим напитком.

– Ребячество, – согласился Курт. – Потому оставлю его детишкам. Я лишь составлю общее впечатление о новом учителе и постараюсь определить, какое место он занимает в шкале ценных кадров.

– С Хьюстоном всё равно не сравнится. Он был чудным старичком.

– Он был лучшим во всей академии.

Алан согласно кивнул. В вопросе отношения к учителям он по многим пунктам разделял точку зрения Курта, потому сейчас не стал оспаривать его мнение и доказывать обратное.

Посмотрев правде в глаза, стоило заметить, что по-настоящему сильных учителей в академии очень много.

Она не напрасно получила множество лестных отзывов и десятилетиями не выходила из списка лучших школ Великобритании.

Здесь и знания давали отличные, и досугом школьников занимались, и о воспитании тоже заботились. Директору, просматривая рейтинги школ, явно не приходилось краснеть, а вот поводов для гордости набиралось предостаточно. Заслуга в этом была не только директора, но и всего преподавательского состава, работающего под его чутким руководством.

Алан не отрицал достижений других учителей. Однако так получилось, что они с Куртом полюбили занятия у мистера Хьюстона, и для них он действительно стал лучшим. Потому и отпускать его не хотелось.

В отличие от Курта, воспринявшего новость о переменах в кадровом составе в штыки, Алан не был настроен скептически. Он понимал, что у нового учителя есть шанс добиться признания, авторитета и обожания со стороны учеников. Конечно, если он проявит себя должным образом, а не попытается зарекомендовать себя, как худший образчик карикатурного учителя, над коим принято смеяться, а не восхищаться.

Вряд ли бы в «Орхидею» взяли такой экземпляр.

Но мало ли, что в жизни случается?

Процесс ожидания обстановку, несомненно, накалял, но теперь, когда до встречи с новым учителем остались считанные минуты, Алан перестал внутренне дрожать и расслабился. Кем бы ни оказался таинственный «Р. Кларк», насколько бы плохо он не подавал материал, а доступ к учебникам никто не запрещал, впрочем, как и ко всем дополнительным материалам, собранным в библиотеке.