Мартин посмотрел на бывшего одноклассника с удивлением.

– Принцип-то понятен. Только зачем он тебе?

– Мы с Рейчел разговаривали, и она сказала, что это может быть удобно нам обоим. Чтобы не ждать напрасно, а сразу идти и искать её, если вдруг понадобится. Нет, я понимаю, что звучит не особенно убедительно, так что ты можешь с лёгкостью отказать.

– Я пока не имею права принимать такие решения, – произнёс Мартин, перехватив пиджак и перебросив его через одно плечо. – Но если действительно нужно, никаких проблем. Поговорю с отцом на этот счёт. Тебе он вряд ли откажет, если торжественно пообещаешь не приставать к будущим выпускникам.

– Ты это серьёзно? – хмуро спросил Энтони, которому подобный расклад казался чем-то за гранью понимания.

– Нет. Кларк, не делай такое лицо. Я просто пошутил.

– Ну-ну, – издевательски протянул Энтони, повернул голову в сторону центральных ворот и замер, оборвав себя на полуслове.

Мартин, просчитав направление взгляда собеседника, посмотрел туда. Картина, привлекшая внимание Энтони, его тоже равнодушным не оставила.

У центральных ворот академии разыгралась сцена, достойная театральных подмостков. Несмотря на то, что в постановке принимали участие непрофессиональные актёры, внимание она всё равно притягивала по максимуму.

Первой из машины вылетела сумка с вещами, а вслед за ней – мальчик лет одиннадцати или немногим более. На глаз Мартин определял с трудом, однако не сомневался, что представление разыгрывается с участием ученика средней, а не старшей школы.

В мыслях о том, что он именно вылетел из машины, никакого преувеличения не проскальзывало. Это сложно было назвать грациозным появлением, коим обычно оказывались отмечены выходы юных аристократов из своих автомобилей.

Судя по всему, мальчишку из машины просто-напросто вытолкали, а он, не ожидая подобного отношения к себе, растянулся на земле.

Мартин был уверен, что сейчас дверь захлопнется, и машина резко сорвётся с места, но водитель не торопился уезжать, напротив, показался на свет.

Обогнув капот, женщина подошла к ребёнку, продолжавшему сидеть на земле. Ухватила за ворот пиджака и вздёрнула вверх.

Они явно выясняли отношения и делали это грубо, некрасиво, отвратительно. Крики становились всё громче, женские преимущественно.

Мальчик, если и отвечал, то делал это шёпотом. А, может, и вовсе молчал, не желая вступать в перепалку.

Ладонь взметнулась вверх, отставив отпечаток на щеке. Раз, второй, третий… Перестав одаривать мальчика пощёчинами, женщина оттолкнула его и прижала головой к воротам так, словно жаждала впечатать решётку в кожу.

– Прекратите немедленно! – крикнул Мартин, оказавшись в мгновение ока рядом с воротами и вцепившись в ограждение.

Энтони, тоже подошедший ближе, посмотрел на младшего представителя семьи Уилзи с удивлением.

Сколько он помнил Мартина, тот никогда не вмешивался в конфликты, предпочитая оставаться нейтральной стороной и не вызывать огонь на себя. Сегодня он почему-то решил изменить своим принципам и повысил голос на неизвестную женщину, превратившую воспитательный процесс в рейтинговое шоу.

Когда-то эта женщина, определённо, была красавицей. Но сейчас о красоте можно было говорить лишь в прошедшем времени.

Отличительными чертами её личности стали неаккуратный макияж, поблёскивающие глаза и тяжёлый запах спиртного, который не удалось перебить даже сладкими духами восточного типа.

– Не знаю твоего имени, но не тебе, щенок, учить меня, какими методами воспитывать собственного сына, – процедила она сквозь зубы.

Тем не менее, больше показательную казнь не устраивала, сжимать волосы ребёнка перестала и отступила на несколько шагов назад.

Мартин, стоя за спиной ученика академии, опустил ладонь ему на плечо, осторожно сжимая пальцы. Мальчик запрокинул голову, чтобы посмотреть на своего спасителя. В глазах его прочитывалась немалая доля изумления.

– Надеюсь, тебя здесь неудачно спустят с лестницы, – произнесла женщина на прощание, обратившись к испуганному ребёнку. – И мне не придётся приезжать за тобой в конце года.

После чего скрылась в салоне автомобиля.

– Не приезжай, – произнёс мальчик, зная, что его наверняка не услышат. – Я буду только рад.

Мартин посмотрел в сторону Энтони, ища у того поддержки. Но Энтони лишь развёл руками, не представляя, какое содействие способен оказать в сложившейся ситуации. Он абсолютно не разбирался в детях, потому не знал, как с ними разговаривать и какие действия совершать в попытках успокоить.

А тут даже истерики, как таковой, не было. И вообще неизвестно, какие чувства преобладали в душе юного ученика академии.

Пока взрослые размышляли над тем, как поступить, мальчик наклонился, подобрал с земли камень и, размахнувшись, швырнул его вослед удаляющемуся автомобилю. Отряхнул руки, прикусил губу и… опустился на сумку, закрывая лицо руками.

Судя по тому, как дрожали плечи, он всё-таки расплакался.

Наблюдатели окончательно почувствовали себя лишними.

Неловкость сцены зашкаливала, мешая дышать полной грудью. Мартин чувствовал себя преступником, Энтони и подавно. Потому-то, когда его телефон зазвонил, Энтони встрепенулся, оживился и, сославшись на необходимость встретиться прямо сейчас с Рейчел, быстренько покинул общество бывшего одноклассника и неизвестного мальчишки.

Мартин махнул Энтони рукой, давая понять, что ничего страшного в этом нет. Все уговоры в силе, о недавнем предмете беседы он помнит и при случае обязательно поговорит с отцом.

Но сейчас на повестке дня находились совершенно другие вопросы и другие проблемы.

Нельзя сказать, что опыта общения с детьми у Мартина не было вовсе. Был, пусть и не слишком обширный. Оттачивать навыки предписывалось на племяннике. Но тому едва исполнилось шесть, да и атмосфера в семье, где воспитывался Дэниэл, царила иная. Не то, что здесь.

Мартин толкнул ворота, открывая их и выходя за пределы академии.

Мальчик на это не обратил внимания, продолжая беззвучно плакать. Наверное, надеялся, что случайные наблюдатели успели убраться восвояси, и он остался в одиночестве. Пройдёт немного времени, и он обязательно соберётся с силами, поднимется на ноги, достанет магнитную карточку ученика из кармана и дотащит огромную сумку до общежития. Если не потеряется по дороге.

Территория академии показалась ему огромной. Она была ему совершенно незнакома, а потому пугала, как и всё новое.

Он ненавидел перемены, они прочно ассоциировались с неприятностями.

«Теперь всё будет по-другому», – когда-то сказал Альфред Брайт, уходя из семьи.

И всё действительно изменилось. Далеко не в лучшую сторону.

Тихие шаги заставили перестать плакать и посмотреть, кто же из двоих относительно взрослых парней остался здесь.

Мартин присел на корточки и протянул носовой платок.

– Держи.

– Спасибо.

Мальчик принял подношение из его рук. Промокнул глаза, а потом, подумав, что стесняться особо нечего, высморкался.

– Зря вы вмешались, мистер. Теперь она не упустит возможности отыграться. Как только узнает, в каком вы классе, сразу же отправится к директору и такого наплетёт – успевайте оправдания придумывать. У Реджины богатая фантазия.

– Не страшно, – произнёс Мартин, спустя время. – Мне ничего не будет.

– Совсем?

– Совсем-совсем. Как тебя зовут?

– Кэ… – начал ребёнок, вновь высморкался и, спрятав платок в карман, предпринял вторую попытку представиться: – Кэндис Брайт.

– Красивое имя.

– Оно дурацкое, – хмыкнул Кэндис, – и девчачье, но родители меня, кажется, с самого рождения не любили. Потому не стали придумывать имя для мальчика, назвав тем, которое планировалось для дочери.

– Мне нравится, – заметил Мартин и решил быстро сменить тему, подумав, что со стороны его слова могут показаться довольно странными. – Помочь тебе?

– А…

– Сумка. Я могу донести.

– Мистер…

– Уилзи. Мартин Уилзи.