Только теперь я решилась написать тебе.

Я не жду, что ты ответишь на это письмо, но, честно говоря, была бы рада получить от тебя хоть пару строк.

Надеюсь, в твоей жизни всё и дальше сложится удачно.

Будь счастлив, мой мальчик.

С любовью и лучшими пожеланиями,

Твоя мама».

Отложив в сторону ручку, она снова перечитала получившееся письмо, сложила вдвое и запечатала в конверт, подписанный заранее.

Несколько минут колебалась, а потом выдвинула ящик письменного стола и положила туда очередное послание, коих за три года набралось не менее двух десятков.

Сиенна осторожно провела ладонью по тонким конвертам, перебирая их. Они все затерялись в дороге, так и не дойдя до адресата. Не потому, что он менял места обитания, как перчатки, и письма возвращались обратно. Потому, что она сама не решалась их отправить, бросая каждое новое не в почтовый ящик, а в стол, боясь показаться в противном случае навязчивой или обманчиво, приторно, до наигранности, ласковой.

В мыслях она часто возвращалась в тот день, когда Рендалл покинул их дом.

К тому, в каком бешенстве пребывал Артур, разговаривая исключительно на повышенных тонах и даже пытаясь прибегнуть к рукоприкладству, но получив достойный отпор.

Рендалл уходил с разбитой губой и рассечённой об угол стола бровью. Пол в комнате усеяли осколки от большого – в человеческий рост – зеркала, частично залитые кровью обоих участников драки. Артур пророчил Рендаллу пару недель в роли интересной забавы и ощутимый удар под зад, когда надоевшая игрушка начнёт провоцировать у мистера Уилзи-среднего рвотные позывы.

Рендалл хмыкнул, прихватил заранее собранные вещи и удалился восвояси.

Сиенна вспоминала тот день и корила больше себя, нежели кого-то другого за то, что выбрала политику невмешательства и даже не попыталась повлиять на супруга.

Хуже ненависти может быть лишь равнодушие.

Эта фраза не давала ей покоя с тех самых пор.

После переезда Сиенна по-прежнему переписывалась с Нэнси Уилзи, узнавала от неё последние новости из жизни сына, радовалась его успехам и вспоминала, вспоминала, вспоминала…

Она задвинула ящик обратно и подошла к календарю, отрывая очередной листок, знаменующий начало четвёртого года.

Когда-нибудь она всенепременно соберётся с силами и напишет не посредникам, а Рендаллу лично.

Когда-нибудь она перестанет испытывать страх перед неизвестностью и передаст сыну все послания, которые собрала в ящике стола за эти годы.

Когда-нибудь.

В тот момент, когда перегорят обиды, станут менее болезненными душевные раны и окончательно улягутся страсти, всколыхнувшие тихий омут, в котором все они жили на протяжении стольких лет.

Обязательно.

Но только не сейчас.

Комментарий к Глава 8. Тот, кто ставит все точки над «i».

Собственно, вот и подошла к завершению первая история. Мы не прощаемся со школой, не прощаемся и с семьёй Уилзи. Но отныне на месте центральных персонажей будут другие люди и их истории, а не Рендалл и мистер Уилзи-средний.

Название второй истории не изменилось. “Барышня и хулиган”. Однако, там больше не будет мальчиков в платьях, не будет заявлений из серии “я мальчик, но ты называй меня девочкой”.

Зато будут очередные семейные тайны, психологические травмы, переживания и школьные будни, наполненные самыми разнообразными событиями. Во второй части мы впервые встретим совсем юного Кэндиса Брайта, и отсюда начнётся история Мартина. Точнее, будет положено её начало.

Надеюсь, новую версию второй части вы тоже прочитаете с удовольствием).

========== История II. Барышня и хулиган. ==========

Она заперта с прялкой,

Не может припомнить, что значит чувствовать.

Думает: «Эта комната станет мне могилой,

И нет на свете никого, кто мог бы меня вызволить».

Сидит, склонившись над цветной нитью,

Думает о любовниках, просыпающихся в своих постелях.

Думает: «Сколько же можно так жить?

Неужели нет никого, кому можно заплатить за спасение?

О, я от призраков больна,

Хочу увидеть небо.

Все остальные могут наблюдать закаты,

Так почему я не могу?

Она бросает взгляд в зеркальное стекло,

Видит прекрасного рыцаря на храбром скакуне.

Говорит: «Вот человек, кто будет смертью мне,

Ведь он — всё то, чего я когда-либо хотела.

И пусть ему неизвестно моё имя,

И все девушки для него одинаковы,

Но я обязана выбраться отсюда,

Ведь мне кажется, ещё одну ночь я не переживу там,

Где призраки меня терзают,

Где не видно неба.

Все остальные могут видеть, как подступает прилив,

Так почему же мне нельзя?

А за окном и ивы,

И ветры, волны, стены и цветы,

И каждую ночь мне лунный свет — приятель.

Но здесь я заперта

И здесь же встречу смерть свою,

Но на последнем издыхании спою ему я песню о любви,

И некогда он увидит всё-таки моё лицо».©

Комментарий к История II. Барышня и хулиган.

Emilie Autumn - Shalott

========== Глава 1. Тот, кто нарушает границы личного пространства. ==========

Идея с ведением дневника никакого доверия не внушала.

Не сетевого, где можно прикрывшись маской анонима, предстать кем угодно: хоть затраханным жизнью работягой в возрасте «хорошо за сорок», хоть юной любительницей пострадать на публику, получив в ответ тонны сочувствия и сопереживания.

Конечно, если повезёт найти единомышленников и не придётся постить простыни текста в молчаливую пустоту.

А самого обычного, бумажного, в котором принято записывать моменты из жизни, переживания и прочий хлам, рождённый в голове. До тех пор, пока родители случайно не найдут и не прочитают, в большинстве случаев. Льюиса такой расклад не напрягал. Может быть, Адель уже читала.

Какая разница?

Он всё равно почти ничего откровенного на грани обнажения души туда не писал. Только малозначимые заметки о жизни школы, а во время каникул – семьи.

Сама мысль о ведении такого дневника представлялась Льюису не более чем ребячеством и попыткой убежать от реальности, в которой он никак не мог разобраться со своими проблемами. Наверное, в этом замечании действительно была доля истины, но поскольку альтернативу подыскать так и не удалось, он прибегал к проверенным методам и следовал советам Сесиль.

Потому-то сейчас, когда большинство его одноклассников обменивалось впечатлениями, встретившись после летних каникул, он сидел в комнате, неспешно водил ручкой по бумаге, обещавшей стерпеть всё, и старался перенести в любимую записную книжку общие умозаключения о событиях, подаренных наступлением нового дня, и новостями, расползающимися по школе. Новостей было немного, но все крупного масштаба и не слишком-то вдохновляющие.

«У каждого человека есть на свете места, куда он возвращается. Для меня таким местом стал кабинет психолога. Очередной – и последний – год в компании Сесиль. Посмотрим, что он принесёт с собой. Пока есть мнение, что ничего хорошего. Как и всегда».

Льюис отложил ручку, посмотрел на пальцы, испачканные чернилами, недовольно поморщился и потянулся к упаковке с влажными салфетками. Оттирая ладонь, он перечитал всё, что успел написать, откинулся на спинку стула и прикрыл глаза.

Несколько глубоких вдохов и выдохов помогли слегка успокоиться и вновь вернуться мысленно к недавнему разговору с матерью. Она в сложившихся обстоятельствах ничего плохого не видела, напротив, радела за скорейшую реализацию плана. Новость о необходимости подселения её порадовала.

– Луи, милый, это же отличный шанс для тебя! Быть может, вы с этим мальчиком сможете найти общий язык, и…

Она беспомощно посмотрела в сторону Сесиль. Та понимающе улыбнулась и подсказала нужное имя: