– На свете есть огромное количество самых разных мужчин, – произнесла Кейт, усмехнувшись горько. – Умнее, красивее, успешнее, интереснее. Они превосходят тебя по многим параметрам, но мне никто из них не нужен. С тех пор, как мы познакомились, я думаю только о тебе. Ничего не могу с собой поделать, сколько бы усилий не прикладывала. Понимаешь, Терренс? Или нет? Рендалл… Я знаю, он меня не любит, возможно, даже ненавидит за такой поступок, но он хотя бы пытается быть по отношению ко мне милым. Он волнуется обо мне, разговаривает со мной на равных, а не как с умалишённой. Сумасшедшей сукой не называет, поддерживает, по мере возможности, и не попрекает сломанной жизнью. Он заботливый в быту и любовник, на самом деле, потрясающий. Нежный, внимательный по отношению к желаниям другого человека. В отличие от некоторых, зацикленных исключительно на себе. Множество черт характера, присущих Рендаллу, делают его гораздо лучше тебя. Но они не делают его тобой. Он, сам по себе, мне не нужен. Только в качестве способа подобраться ближе к человеку, который мне действительно дорог.

– Ты всерьёз полагаешь, что я соглашусь на рокировку и сегодня же отправлюсь с тобой под венец? Это… забавно. И безмерно глупо. Может, ты мне, будучи великодушной, ещё жизнь втроём предложишь?

Терренс хохотнул коротко, замолчал, а потом вновь засмеялся, не сдерживая собственные порывы. Громко, заливисто и заразительно, словно предлагал Кейт разделить с ним это веселье.

Маленькая девочка, решившая открыть сезон больших игр с весьма высокими ставками, не выдержала первой и пришла с повинной, ожидая снисхождения, понимания и обещания любви, а он в очередной раз не оправдывал надежд. Сидел напротив, сложив руки на груди, и смеялся, запрокидывая голову. Ему было по-настоящему весело от осознания того, что происходило вокруг него и с ним. От того абсурда, что был порождён поступком Кейт.

Она просто хотела ему отомстить, а вместо этого сделала несчастными всех. И себя, в том числе.

Хотя, она вообще по жизни несчастна.

Амплуа страдалицы, как второе «я». Что поделать?

– Если ты этого захочешь, – тихо произнесла Кейт.

Терренс осёкся, замолчал. На мгновение показалось, что он ослышался, но Кейтлин выглядела серьёзнее некуда. Никаких улыбок и саркастических усмешек. Только нервные движения рук – пальцы, обрывающие лепестки хризантем, сминающие их и уничтожающие природную красоту.

– Ты это серьёзно?

– Не всегда, разумеется. Но я не стану препятствовать вашим встречам, если ты посчитаешь, что они необходимы. Вы можете оставаться любовниками. Если он не будет играть в твоей жизни главную роль, я согласна вытерпеть такое соседство. Просто делай это так, чтобы я ни о чём не знала, не выставляя напоказ и не раскладывая его прямо на нашей кровати.

– Падаешь всё ниже. Унижаешься всё сильнее. Ты готова пустить в постель третьего человека, не зная, как он отреагирует на столь экстравагантное предложение. Нужны ли ему такие отношения? Не интересуешься моей точкой зрения. Нужны ли они мне? Напрасно. Досадное упущение.

– Я готова пойти на всё, потому что люблю тебя. И вытерплю кого угодно, если он или она будут на втором плане.

– Думаешь, если я буду на бумагах твоим супругом, что-то реально изменится?

– Рано или поздно, ты сможешь меня полюбить. Пусть не только меня, но всё же…

– На дух не переношу тройственные союзы. Делиться теми людьми, которыми дорожу, не хочу, потому твоё предложение снова улетает в пустоту. Ты мне не нужна. Ни при каком раскладе. Ни сама по себе, ни в качестве бонуса, приложенного к Рендаллу. Какими бы иллюзиями ты не питала свою фантазию, реальность останется именно такой. Выбирая из вас двоих, на первое место я поставлю его. Да и выбором себя утруждать не буду, потому что всё очевидно.

Кейтлин вспыхнула, швырнула искалеченные стебли цветов на пол, сжала в ладони фату. По щекам разливался болезненный, лихорадочный румянец.

Терренс не сомневался, что в ходе переговоров ни к чему хорошему прийти не удастся, и оказался прав.

Взаимопонимание обошло их стороной. Он не собирался следовать указаниям Кейтлин, а она не планировала отменять свадьбу просто так, без проведения рокировки кандидатов на роль супруга.

– Ты сам сделал этот выбор, – бросила Кейт на прощание. – Считай, что потерял Рендалла навсегда. Он никогда со мной не разведётся, потому что в противном случае, его семья останется без единого фунта в кармане. Рендалл не склонен ставить окружающих под удар, предпочитая жертвовать собой, потому брак будет заключён, а дальше – дело за контрактом. И, зная Рендалла, могу с уверенностью сказать, что он не нарушит данных обещаний.

Терренс имел все шансы вновь рассмеяться ей в лицо, заявив: «Ошибаешься. Он на тебе не женится». Но предпочёл поставить точку в общении иным образом.

– Да. Я всегда делаю выбор сам. Насчёт остального… Посмотрим, – безразлично отозвался, погасив улыбку лишь в тот момент, когда входная дверь хлопнула, а единственным напоминанием о недавнем визите послужили белоснежные лепестки, рассыпанные по полу, и терпкий, с добавлением горьких нот, запах растерзанных цветов.

Терренс подумал, что с этого момента люто возненавидит запах хризантем и флердоранжа.

И снежно-белый цвет. За компанию с ними.

*

Трой Беннет не был частым гостем на свадьбах.

В торжественных мероприятиях подобного типа ему довелось принимать участие всего лишь два раза в жизни, а теперь наступил третий. И тут он был уже не просто гостем, а свидетелем. Осознание важности своей роли заставляло Троя неслабо понервничать, испытав всю гамму эмоций, начиная от растерянности и заканчивая дикой нервозностью. Не в последнюю очередь такое отношение к ситуации прослеживалось из-за общей атмосферы, витавшей над загородным поместьем семьи Бартон.

Трой чувствовал, что все напряжены.

Нет ни одного человека, который выглядел бы по-настоящему счастливым.

Жених и невеста поражали общественность каменными лицами, гости, начавшие стекаться к началу мероприятия, улыбались натянуто, но, стоило только отвернуться, тоже переставали источать елей и патоку, становясь хмурыми и неулыбчивыми. Разве что родители молодых чувствовали себя, подобно рыбам в воде. Но и они тоже лицемерили, играя на публику.

Глядя на родителей Рендалла, Трой с завидным постоянством вспоминал недавнюю сцену, свидетелем которой довелось стать по чистой случайности, но впечатление получилось просто незабываемое.

Он видел, как Рендалл разговаривал с отцом, и это не походило на мирное обсуждение планов, связанных с будущим. Ещё меньше ассоциировалось с наставлением представителя старшего поколения представителю младшего.

Всё происходящее откровенно напоминало преддверие драки, а по сути – скандал, только звуковое сопровождение слегка подкачало. Трой ничего из сказанного Артуром не услышал. Видимо, тот старался сохранить происходящее в тайне, не привлекая к разборкам посторонних, потому шипел, а не кричал. Немое кино, наполненное насилием и ненавистью.

Трою всегда казалось, что перед свадьбой всё должно происходить иначе, развиваться по другому – радостному – сценарию.

Но, чтобы отец отшвыривал сына к стене, а потом хватал за полы пиджака, трепал, подобно тряпичной кукле, и старался придушить… Это было что-то за гранью понимания Троя.

Рендалл, впрочем, недолго позволял вытворять с собой такое. Вцепившись в руку, удерживающую его за горло, он вскоре сумел избавиться от захвата и оттолкнул отца от себя. Так, что тот неловко оступился и едва не упал. Случись подобное, он мог приложиться виском о тяжёлый низкий столик, стоявший в отдалении, и вот это падение уже грозило весьма серьёзными последствиями.

– Пошёл к чёрту со своими нотациями, – довольно громко произнёс Рендалл, поправив воротник рубашки и галстук.

И ситуация открылась с иной стороны, будто кто-то внезапно включил звук, позволив уловить самую суть случившегося, а не мучиться догадками.