Льюис по-прежнему не любил переодеваться в присутствии посторонних, но иногда всё-таки забывался, и Рекс, стоя перед зеркалом, поправляя манжеты своего форменного пиджака, наблюдал, как одна за другой застёгиваются или же, напротив, в зависимости от времени суток, расстёгиваются пуговицы на рубашке. Ключицы либо обнажаются, либо оказываются скрыты тканью.

Первый случай Рексу нравился гораздо сильнее второго.

– По-моему, уникального понятия нормальности не существует, в принципе, – прошептал, наклонившись ближе и прихватывая мочку уха зубами.

Льюис распахнул глаза, немного повернул голову, мысленно порадовавшись тому, что и попкорн, и кола остались исключительно в перспективе, потому что в противном случае, он вывернул бы и первое, и второе на себя в тот самый момент, когда Рекс только-только к нему прикоснулся.

– Я просто…

– Не привык к такому. Я знаю, детка, – выдохнул Рекс, проводя пальцем по подбородку Льюиса, прижимаясь к губам.

Льюис, несмотря на дикую неуверенность, сквозившую в голосе, на прикосновение ответил. И не без удовольствия.

– Снова корочку ободрал?

– Привычка. Никак от неё не избавлюсь.

– Я с тобой однажды реально вампиром стану, – усмехнулся Рекс, слизывая кровь, выступившую на пострадавшей губе.

– Знаковая роль в твоей жизни будет, – иронично заметил Льюис, вцепившись пальцами в ткань толстовки и не отпуская, стискивая с каждым мгновением всё сильнее.

– Да я и не возражаю, в общем-то.

Льюис вздрогнул, когда кожу на шее царапнули зубами. Вернулся мысленно в осенний вечер, когда стоял на балконе, а рядом с Рексом отирался Альберт, наряженный в платье. Хотел ли Льюис тогда оказаться на месте младшего Кейна? Хотел, несомненно. Может, не до конца отдавал себе в этом отчёт, может, просто отказывался это принимать, но теперь без лишних сомнений признавал, что, да, хотел.

Он вновь прихватил губу зубами, потревожив в очередной раз пострадавшее место, не позволяя ему зажить. Боль была слабой, но, что примечательно, не раздражала и не вызывала негативных эмоций – она ему пришлась по вкусу.

Рекс скользнул ладонью ему под кофту. Пальцы были тёплыми, гладили размеренно, нежно, переместились на застёжку джинсов и замерли.

– Сколько до конца фильма осталось?

Льюис вытащил из кармана телефон, посмотрел на дисплей и произнёс тихо:

– Десять минут.

– Значит, должны успеть.

– Успеть?

– Ну да.

Прозвучало настолько уверенно, что Льюис не начал спорить, поняв, насколько занятие обречённое выйдет. Ему и не хотелось, несмотря на то, что здравый смысл пытался периодически достучаться, попытаться напомнить о своём существовании.

– Только одна просьба.

– Да?

– Будь паинькой.

– И тихоней?

– Вообще замечательное решение.

– Буду, – пообещал Льюис, прикладывая ладонь к губам.

Практически полное отсутствие соседей играло обоим на руку и заставляло окончательно забывать о правилах приличия. Впрочем, Рекс очень сомневался, что они – первые люди, решившие провернуть подобное в зрительном зале. Были такие любители небольшого экстрима до них, найдутся и после.

С болтами на джинсах и молнией он справился настолько быстро и виртуозно, что у Льюиса спонтанно родился вопрос, откуда такие навыки в стремительном раздевании других людей, но не стал портить момент. Напротив, постарался расслабиться и получить удовольствие, наплевав на знание, что совсем скоро в зале вспыхнет свет, и если они не успеют, то это будет невероятный эпический провал.

Хотя… Десять минут внушали доверие, для него это было достаточно большое количество времени.

Много ли ему требовалось? Много ли вообще времени нужно девственнику, чтобы кончить?

Есть, конечно, сказки для взрослых, что именуются эротическими романами, где юные любовники и любовницы поистине неутомимы в постели и с восторгом руководят всем процессом самостоятельно, наплевав на кровь, боль и прочие, не слишком радующие факторы. Но искусство требует плевка в реализм и романтизации происходящего. В сказках этих всегда преобладала выдумка, а Льюис реально смотрел на вещи.

И на самого себя.

И на свой опыт. Точнее, на полное его отсутствие.

В их возрасте странно было заводить речь о феерических способностях, невероятных возможностях и прочем, что обычно воспевалось в медийных продуктах эротической направленности. В их возрасте основная доля удовольствия приходилась больше на эмоции, нежели на что-то иное. Уж в чём, а в них у Льюиса недостатка не предвиделось. Он бы ими ещё с десятком окружающих людей мог поделиться, не почувствовав эмоциональной опустошённости.

Льюис не пытался давать оценку чужим действиям, ему и сравнивать, в принципе, было не с чем. Он просто наслаждался, принимая непривычную ласку, периодически ловя себя на мысли, что ему хватит и пары минут. Какие уж тут десять…

Он не запрокидывал голову и не выгибал шею. Наоборот, сел так, словно увидел на полу нечто, крайне ему интересное, вот теперь и пытался в мельчайших деталях рассмотреть то, что сумело настолько привлечь его внимание.

Льюис вновь кусал губы. Такими темпами они действительно обещали кровоточить безостановочно, а Рексу рано или поздно в сложившихся условиях предстояло превращение в охотника ночи, желающего получить ещё немного тёплой крови. Решение просто зажать рот ладонью не подходило. Льюис понимал, что и это его не спасёт. Солёный привкус немного отрезвлял. Он ощущался на языке очень слабо, но большего не требовалось.

– Рекс, – тихо позвал Льюис. – Не на…

Он не договорил, предупреждения несколько припозднились и больше не являлись актуальными.

Льюис продолжал сидеть, склонившись вперёд и пытаясь отдышаться. Во рту пересыхало. Льюис облизнулся.

На этот раз крови на губах уже не было.

– Я бы сейчас многое отдал за возможность посмотреть на твоё лицо, – произнёс Рекс, продолжая стоять на коленях.

Льюис, ничего не говоря, щёлкнул подсветкой на телефоне.

Реализация желания ничего Рексу не стоила, он и так, без внесения дополнительной платы, мог осуществить его.

Приглушённый свет, подрагивающие ресницы, лёгкий румянец на щеках и обкусанные, чуть приоткрытые губы.

– Тебе не противно? – спросил Льюис.

– Нет. А должно?

– Я не знаю. Просто… Для меня немного странно. Я… Ты же знаешь, что я никогда…

– Не кончал другим людям в рот? – произнёс Рекс обыденным тоном.

– Да, и это тоже, – согласно отозвался Льюис, вновь опуская ресницы, чтобы избежать заинтересованного взгляда, направленного в его сторону.

Рекс и не думал отворачиваться, продолжая наблюдение и отмечая: всё-таки смущается Льюис очень мило. Пальцы вновь коснулись щеки, поглаживая.

– Всё нормально. Не беспокойся.

Рекс подался ближе, коротко чмокнул Льюиса в губы и собирался отстраниться, но не смог.

Ладонь крепко сжалась на плече, Льюис сам решил проявить инициативу, стараясь не думать о том, каким на вкус окажется этот поцелуй. Были какие-то минимальные сомнения, но любопытство в борьбе пересилило.

Целоваться, находясь в таком положении, было неудобно, но и прерываться не хотелось. Или просто Льюис никак не мог себя заставить, увлекшись процессом.

Рекс, впрочем, умудрялся не потерять контроль над ситуацией окончательно, потому, активно отвечая на поцелуй, занимался одеждой Льюиса, вновь застёгивал джинсы, расправлял рубашку.

Когда по экрану поползли финальные титры, оба парня сидели на своих местах и с интересом смотрели на экран, как будто всё время действительно внимательно наблюдали за сюжетом картины.

*

– Уже можно?

– Нет, погоди ещё немного.

– Хорошо, – согласно произнёс Льюис, вновь замолкая и позволяя Рексу примерить на себя роль персонального стилиста или – как вариант – гримёра.

Они сидели на полу в гостиной и пытались воплотить задуманное ранее. Правильнее сказать – Льюис сидел, раздвинув ноги, согнутые в коленях, и устроив ладони на щиколотках, а Рекс стоял на коленях между его разведённых бёдер и старательно трудился над созданием образа. Льюис закрыл глаза, водил пальцами по гладкой поверхности своих джинсов и прикидывал, каким окажется конечный результат.