— Да нет. Подарил ей кто-то его, — продолжила девушка.

— Пф-ф, — Пэнси отрицательно покачала головой. — Кто? Богач Уизли или добродетель Поттер?

— Это да. Но, ты же видишь, она стала хорошо общаться со Страцким, — добавила Астория, рассматривая шатена.

— И что?

— А то! — прикрикнула девушка, зло повертев головой. — Купить он ей мог его!

Мальчик с Пуффендуя вновь покосился в их сторону, получив от Драко злое: “Что вылупился?”.

— Да нет. Откуда столько денег? И не идиот же он, чтобы одаривать ее такими вещами. — Паркинсон забросила ногу на ногу и отпила глоток от вишневого Эля. — Бред все это.

— Тогда не знаю я. И вообще, если вам так интересно, то идите и спросите у нее, — Астория положила голову на плечо Блейза, который насмешливо слушал их “интеллектуальную” беседу.

— А то тебе не интересно, — отозвалась Пэнси и покосилась на руку Драко, который явно не горел желанием принять миссию Забини — поддерживать чью-то голову.

Он вообще не думал об этом. Ни о девушках, ни об их платьях, разговорах и прочих бреднях. Он не находился даже в этой школе. Драко стоял посреди своего дома, наставляя палочку на Гермиону. Кричал это ужасное проклятие и смотрел на мертвое тело, которое падало на кафель Мэнора.

А еще он прокручивал в голове то, как стоит перед Волан-де-Мортом и отказывается совершать убийство. И опять же — смотрел на мертвые тела, только уже своих родителей. В испуганное лицо отца и отдаленный взгляд матери, которая только недавно получила новый шанс на жизнь.

Люциус прислал ему утром письмо, где быстрым почерком было написано, что он сумел отыскать лекарство из Австрии, стоящее целое состоянии. Но мама шла на поправку, и требовалась неделя, чтобы она излечилась полностью. Конечно же, были и побочные эффекты, но все это было не важно по сравнению с тем, что ее организм восстанавливался.

Но Драко даже не мог на полную силу порадоваться, потому что его руки костенели, ноги не слушались, а голова норовила отключиться в любую секунду.

Убить. Он должен был убить ее.

Его Гермиону.

— Ну, и наряды у них, — насмешливо сказала Пэнси, придирчиво наблюдая за тем, как второкурсники из Пуффендуя удаляются со “сцены” под громкие аплодисменты.

Драко так же пару раз ударил в ладоши, скорее, поддавшись всеобщей атмосфере. Но даже не поднял глаза на детей, которые кланялись в знак благодарности.

Да пошли вы все.

Чтобы эту тупую школу затопило, спалило, разнесло.

Чтобы не слышать эти тупые шутки. Тупые, радостные крики.

Вообще ничего. Настигла бы тишина и мгла, и никто не смог бы найти его в этом большом мире. А он бы убежал. Далеко и, скорее всего, навсегда. Лишь бы не появляться в этой стране никогда.

Если бы он мог загадать желание, которое точно сбылось, он бы попросил пропасть отсюда, уехать в другую школу, другую страну. Другой мир. К другим людям. Только не здесь, не сейчас.

— Это действительно так круто! — в сотый раз повторила Гермиона, которая расплакалась при прочтении стихотворения пятого участника программы. — Настолько душевно.

— Обрыдаться, — сухо отозвалась Джинни, которая хмуро наблюдала за тем, как Рон доедал последний кусок торта.

— Да, мне тофе понрафилось, — еле прожевывая, проговорил он, облизывая сладкие пальцы.

Затем спел хор, станцевали какой-то странный индейский танец, поставили постановку, показали фокусы и рассказывали шутки. Все это длилось не меньше часа, и Гермионе довольно надоело под конец, когда этот мальчик из Гриффиндора с третьего курса в очередной раз не смешно шутил, изображая не понятно кого.

— Дурной он, вот и все, — снова повторил эту фразу Ленни, когда она заново начала возмущаться по этому поводу.

— Я даже думаю, что это Амбридж одобрила шутку такого рода. Она любит всякие бредни, — Гермиона отпустила одну его руку и прокрутилась под другой, вновь становясь к нему лицом.

Медленная музыка играла на весь зал, где кружились уже разные пары. Казалось, что почти вся школа танцует, уединившись вдвоем со своим партнером или партнершей.

Ну, почти все уединились. Не считая Гермионы, которая глазами выискивала худощавую фигуру с платиновыми волосами. И ее, конечно же, не было. Словно пропала. Она бы не удивилась, если бы пришла в гостиную и увидела Малфоя там, закинувшего ноги на стол.

Рядом с ней, чуть ли не касаясь спинами и плечами, танцевали Блейз с Асторией, мило шушукаясь при этом. Девушка была невероятно элегантной в нежно-розовом платье, которое оставляло колени открытыми, а заднюю часть ног прикрывало не длинным шлейфом. Она еле доставала до подбородка Забини, который, в свою очередь, наклонялся, чтобы лучше расслышать ее.

Гермиона всегда было интересно, о чем можно говорить со слизеринками. Особенно с такими, как эта Астория или Пэнси. Ощущение, что у них в голове сидит только парочка мыслей, заканчивающиеся покупкой нового наряда или, естественно, сплетнями.

Наверное, она ошибалась. Ведь это было поверхностное мнение, так как она с ними никогда ни о чем умном не разговаривала. Да и вообще предпочитала не делать этого.

— Не-е-ет, — послышался чей-то писк в стороне, а затем громкий смех. Гермиона резко обернулась, потянув за собой Ленни.

Конечно же, девушка, кому принадлежал столь чистый и звонкий голос, была Мария, танцующей с каким-то мальчиком со своего факультета старшего курса.

И она была потрясающей. Алое платье полностью облегало ее фигуру, длинной юбкой расходясь около колен. Худые плечи торчали из-под декольте, что оголяло ее грудь. Оно плотно прилегало к ней, выпячивая все на свет, сходилось на талии и красиво обхватывало подкаченную попу. Девушка так же была на каблуках, что делало ее невероятно высокой с длинными ногами. Светлые волосы были слегка подкрученными и теперь подпрыгивали на ее голой спине при каждом шагу. Красная помада делала ее губы еще более пухлыми, к тому же, она не забывала постоянно улыбаться.

По правде говоря, платье было довольно-таки обычным, хотя и сделано из дорогой ткани, но на ней оно сидело великолепно. Наверное, почти все на ней сидело так же.

Гермиона нехотя перевела взгляд с нее на танцующую Асторию и следующие пары. Она не понимала, как можно быть такой красивой? Как можно иметь столь шикарную фигуру? Девушка многое бы отдала, чтобы родиться с такими же внешними данными. Хотя бы потому, что на себя приятно смотреть в зеркало. И тебе все подходит.

Каждый раз, когда Гермиона видела Марию, та всегда была хороша. Нет, она была изумительна. В любой одежде, с любым макияжем и прической. Будто ей подходило все, и ей не нужно было задумываться над тем, как закрутить волосы или как укоротить юбку, чтобы ноги казались длиннее.

— А вот и Мария, — отозвался Ленни, поворачиваясь к сестре лицом.

Да это уже все заметили. И парни, и девушки. Первые явно с большим интересом рассматривали ее, пожирая любопытными взглядами. А та только и радовалась, вытанцовывая с парнем.

Гермиона сама бы не отказалась от такого внимания.

— Мое платье, в сравнении с ее, самое простое, — девушка посмотрела на свою ткань, которая казалась ей лучшей до этого момента.

— Совершено неправда, — он внимательно посмотрел ей в глаза, отворачиваясь от Марии.

— Не нужно врать. Я сама вижу.

— Я и не вру, — он пожал плечами. — Просто могу доступно объяснить.

— Уж постарайся, — она устало улыбнулась, поправив локон на голове. И не забыла подумать о том, что даже волосы у когтевранки лучше.

— Ее платье ярче твоего, это да. Но оно слегка вульгарное и облегает всю фигуру так, что не нужно додумывать чего-то или фантазировать. Мальчики это не особо любят.

— А у меня что?

— У тебя… — он выдержал паузу, быстрым взглядом пробежавшись по ее платью. — А у тебя бушующее море и нежная девушка в нем.

Ленни прокрутил ее, и музыка стихла, пока не заиграла новая, более быстрая.

— Танцуем? — он весело задвигался, изображая танец.

Она еще раз пробежалась по полному залу, где не было того, кто ей нужен, и уныло кивнула.