— Кхм… — протянул парень, посмотрев на возмущенное лицо Гермионы. Она тяжело дышала, взирая на него огромными глазами. Казалось, что даже волосы на ее голове шевелятся от гнева. — Может, доделаем это завтра? Ну, тут всего лишь нужно аккуратно сложить. А мы положим в шкаф так и завтра…

— И слышать не хочу! — шипя, ответила девушка. Она поставила руки в бока и решительно кивнула на пол. Спустившись со стула, гриффиндорка продолжила: — А я, как делал ты, понаблюдаю со стороны.

Девушка сошла, придерживаясь руками за спинку стула. Присев на парту, что делал первые тридцать минут парень, она уставилась на него не мигающим и довольным взглядом.

— Ну? И что ты стал?

Драко изумленно уставился на нее.

И что это только что было?

Он медленно подошел к девушке, которая за секунду поменялась в лице. Брови подскочили вверх, а губы слегка открылись. Дыхание, которые только восстановилось, вновь приобрело бешеный ритм.

Эх, Грейнджер, не поняла ты еще одного. Малфой не из тех, кто будет прощать брань в его сторону. Никто не может ни обзывать его, ни указывать ему, что делать.

Никто.

Никто, кроме Волан-де-Морта.

Парень, у которого осталось два шага до девушки, вдруг остановился.

Дурак. Он просто был дураком. Забыть о Темном лорде.

Пусть на время, но забыть.

Это даже не смешно. Все это было не смешным.

Вместо того, чтобы готовиться к убийству девушки, что стояла перед ним, он разгружал эти работы. Он думал о том, что ему лень сделать заново эту работу.

Черт. Он думал о каких-то мелочах, когда серьезные вещи все сильнее сдавливали ему глотку. А парень даже не понимал этого.

Глупый. Глупый-просто-ребенок.

Драко впивается взглядом в карие, вопросительно смотрящие, глаза. В ее тонкие губы, которые образуют возмущенную линию. В морщинки на лбу.

Прости.

Тяжелая рука с силой обхватывает ее шею, слегка толкая на парту.

Нет времени. Нет времени, чтобы ею насладиться.

— Что ты делаешь, Дра?… — и не заканчивает.

Сама замолкает на полуслове. Потому что замечает печальный взор, дрожащие пальцы. И полное отчаяния прикосновения к ее коже.

Целует. Он снова делает это. Повалив в учительском кабинете, сильно сжимая ее волосы. Но мягко касается губ, боясь причинить боль.

Боясь потерять, боясь отпустить. Ведь раз — и девушка может уйти.

Терпкий вкус кофе. Как всегда, проникающий в ее сознание. Как всегда, дурманящий. С недавних пор, родной.

Она растворяется в нем. И каждый раз с новой силой. Когда уже кажется, что больше некуда, что это — конец возможностей.

Но нет. Она открывает в себе новое чувство, постоянно увеличивающееся.

Дверь с грохотом отворяется, когда гриффиндорка слегка отстраняется от парня, чтобы взглянуть в печальные глаза.

Девушка резко поворачивает голову в другом направлении, а Драко поднимается с ее тела на ноги. На пороге, приоткрыв рты, стояли Гарри с Роном.

— Гермиона? Я хотел предупредить, что у меня тренировка, поэтому…

Она тяжело дышит. После поцелуя, сладкого и любимого. Такого быстрого и неожиданного.

— Рон?..

Молчит. Смотри в глаза, нахмурив брови. Переводит взор с одной на другого и не верит.

Неужели то, что он увидел, правда? Неужели Грейнджер только что с Малфоем?..

Не видя, не понимая, не чувствуя, направляется быстрыми шагами к глыбе льда. К застывшему с одной гримасой человеку. У которого на лице было лишь одно — презрение.

В два шага он преодолевает это расстояние и, схватив за воротник идеальной рубашки, прижимает врага к стене.

— Ты! — кричит, рычит он. — Ты!..

— Я.

Прохладно. Холодно. Безразлично.

Никак.

Драко даже сейчас было никак.

— Ты что творишь?

Кулак застывает около сверкающих глаз.

Зрачки сужаются, а губы произносят:

— Уизли. Тебя не должно волновать, что я творю.

И следующий ответ растворяется с оглушительным визгом Гермионы, потому что рука ударяется об стену — парень успевает отклониться от взмаха Рона.

— Отвечай! Что делал?

Едкий смешок. Но безразличие, как ветром сносит. Появляется решимость, и презрение, не знающее границ, возрастает с силой.

— Пусть тебя это не ебет, — четко выговаривая каждое слово, произнес слизеренец змеиным говором.

Пальцы сильнее обхватывают шею. Сильнее вдавливают в стену.

Глаза рыжего смотрят с яростью, с импульсом.

Ненавидит. Как же он ненавидит Малфоя. Этого ублюдка в дорогом костюме.

И, когда рука заносится для нового удара, чьи-то тяжелые руки оттаскивают его от парня. Что-то говорят и насильно вытаскивают из помещения. Пока девушка, со слезами на глазах, бежит к Драко, прижав руки к лицу.

Не простит. Рон просто этого не простит обоим.

Он ответит. Он еще накажет слизеринца.

Он обещает это себе, пока тяжелая дверь закрывается за классом.

***

Девушка строчила в тетради по нумерологии, попутно заглядывая в учебник, вновь перечитывая кусок текста. Шел только второй день недели, а она уже страшно забегалась и думала лишь о том, как бы побыстрее закончить с уроками и пойти спать, закутавшись в теплое одеяло. Гермиона даже прикрыла глаза на секунду, представляя, как ее тело касается мягких перин, и она погружается в сон.

— Медитируешь?

В мгновение ока она распахивает веки, удивленно глазея на застывшего на пороге Драко. Он снисходительно осмотрел ее снизу вверх, оглядывая спальную одежду: розоватого цвета футболку и коротенькие шорты в приятном лимонном цвете.

— Учусь, — буркнула в ответ она, отвлекаясь от приятных мыслей о кровати. Гермиона посмотрела на раскрытую тетрадь и непроизвольно фыркнула, понимая, как много ей еще придется записывать по одному только предмету.

— Ну я заметил, — ответил тот и сделал легкий кивок. Постояв на одном месте с пару секунд, он выглянул куда-то за дверь, нахмурившись. — Блейз, ты заснул по дороге?

В ответ послышалось недовольное шипение, и уже рядом с Драко возвышался другой слизеринец с черным пакетом в руках. Он посмотрел на Гермиону спокойным, слегка отстраненным взглядом и коротко махнул головой в знак приветствия.

Девушка в изумлении перевела взгляд на старосту, который махнул Забини на свободное кресло, а сам присел на диван около Гермионы.

— Кхм… — она неловко поерзала на месте, созерцая на слизеринца. С ним она не имела случая общаться и то, что Драко привел его без спроса, не особо радовало. — Тебе бы тоже не мешало позаниматься, — рассудительно заметила Гермиона, все еще смущенная присутствием его друга.

Насколько она знала, весь Слизеринец без исключения не любил гриффиндорцев, а особенно грязнокровок, вроде нее. Поэтому было очень странно, что Забини, представитель того самого факультета, спокойно восседал в двух метрах от нее, не озабоченный ничем.

— Успеется, — махнул рукой Драко, пропуская ее замечания мимо ушей. — Я могу и заниматься, и веселиться. Ты — нет.

Она возмущенно посмотрела на него, скрестив руки на груди. Но сама понимала, что веселиться не умеет. Да и не знает, что это. Потому что Малфой явно имел ввиду не игру в снежки.

— Это не главное в жизни, — невозмутимо ответила она, иногда поглядывая в сторону Блейза: он копошился в своем пакете, решая доставать что-то в нем или же нет.

— Ты так говоришь, потому что никогда не испытывала это, зануда, — устало проговорил Драко.

Он поудобнее устроился на подушках, положив ноги на стол. Староста едко ухмыльнулся другу, который скрыл улыбку за маской легкой заинтересованности. Гермиона перевела взор с одного на другого и насупилась еще больше.

— Наверное, потому что мне это и не нужно? — спросила та, наконец, посмотрев в раскрытую тетрадь.

Парень был прав: веселье — это вещь, через которую должен пройти любой подросток. Ведь все года просидеть за уроками — это не дело. Конечно, все это хорошо для будущего, но жизни всего одна. И прожить ее нужно в радость, а не для того, чтобы заработать много денег и уйти вместе с ними на небеса.