Лиара не любила подобные места: здесь было слишком душно и шумно для нее, а все люди казались какими-то темными, словно весь свет радости вытекал из них в оббитые глиняные кружки с пойлом по мере того, как это самое пойло втекало в них самих. В эти места приходили, чтобы забыться после тяжелого дня, чтобы просадить в кости последние деньги или поглядеть на ноги какой-нибудь танцовщицы, отплясывающей на возвышении в дальнем конце зала. И энергетика стен хранила лишь это: людскую усталость, равнодушие и настойчивое желание острых ощущений.

Она поглубже завернулась в свой мокрый плащ, стараясь скрыться от глаз сидящих в общей зале посетителей, а Рада наоборот отбросила капюшон и тряхнула потемневшими от воды волосами, довольно крякнув:

- Ну наконец-то! Хоть где-то в этом мире еще осталось тепло и сухость!

Зал был наполнен примерно наполовину, но шуму все равно было предостаточно. Стучали по столам кружки, по тарелкам и ковшикам – ложки, гомонили люди, и их голоса превращались в один единый рев, так резко контрастирующий с тишиной шуршащего дождем леса, что Лиара непроизвольно поморщилась, испытывая желание заткнуть уши. Из угла доносилась дрянная музыка: два паренька играли на изрядно расстроенной гитаре и давно прохудившемся барабане. Вот только от двух ревущих каминов тянуло теплом, а из кухни, откуда то и дело выскакивали служанки в белых передниках, сильно пахло горячей свежей едой, и Лиара услышала, как тихонько забурчал ее пустой желудок.

Алеор старался как мог, но та стряпня, которую он мог им предложить в походных условиях, была далеко не лучшего качества. К тому же, они с Радой ели только кашу с мясом, не признавая овощей и кривя носы прочь от ароматных трав, которые могли хоть как-то разнообразить одну и ту же похлебку. И еще – очень сильно перчили еду, отчего у Лиары после еды еще несколько часов рот горел, как печка. Здесь же пахло чем-то наваристым и ароматным, и к запаху мяса явно примешивался тонкий терпкий аромат кинзы.

- Идите к огню, грейтесь, - кивнул головой Алеор. – А я пойду переговорю с хозяином.

Взвесив на плече их седельные сумы, эльф направился прямиком к барной стойке, за которой суетился толстый лысыватый мужчина в белом переднике. Лиара заметила, что когда он проходил мимо столиков, посетители отводили глаза, утыкаясь в свои тарелки и кружки, причем делали это неосознанно.

Она заробела, теребя в пальцах край плаща, и Рада легонько подтолкнула ее, негромко проговорив:

- Пойдем вот туда, искорка. Кажется, там будет хорошо.

И действительно, возле камина оказался один единственный свободный столик как раз на троих и так близко к пламени, что Лиара блаженно вздохнула от наслаждения. Правда вот, на столешнице виднелись тарелки с остатками еды и чья-то кружка, над которой вился ароматный парок.

Рада по-хозяйски отодвинула себе ногой стул и расселась, сообщив:

- Ну, думаю, что со стола просто не успели убрать, а раз так, то чего же пропадать хорошему вину?

Она потянулась к кружке, и тут вдруг из-под стола грозно прорычали:

- А ну кружку поставь, дубина стоеросовая! И зад свой убери к бхаре собачьей с моего стула, а то порежу на мелких эльфинят, и будешь потом их собирать по всей округе!

Рада замерла с кружкой в руках, дикими глазами оглядываясь по сторонам, а Лиаре вдруг стало так смешно, что она прыснула в кулак, несмотря на усталость и неприятное ощущение от забитой людьми таверны.

- Ну, что застыла? – вновь донеслось из-под стола. – Шевелись, кому говорят!

- А вы, собственно, где? – попыталась уточнить Рада, с окончательно сбитым с толку видом озираясь по сторонам, и хохот перехватил горло Лиары.

- Мать твою, бестолковая бессмертная дубина! – прорычали снизу, и Рада все-таки додумалась нагнуться и заглянуть под стол. Посмотрела и Лиара, и ее смех моментально оборвался.

Под столом сидела на корточках маленькая гномья женщина, копаясь с завязками почти что квадратных тяжелых ботинок. Судя по всему, она только что приехала в гостиницу, потому что вода с ее насквозь промокшей одежды лила ручьем, и на полу уже набралась целая лужа. Гномиха была занята развязыванием своих шнурков, поэтому ее и не было видно сверху. И вид у нее был крайне хмурый, когда она встретилась глазами с Лиарой.

Воистину, это была самая страшная из всех виденных ею когда-либо женщин. Безобразный шрам пересекал ее левую щеку, оттягивая угол рта вверх в вечном оскале, а черные глаза колючими булавками впились в них с Радой. У нее были крупные черты лица, тяжелые надбровные дуги и широкая челюсть, стянутые на затылке в хвост черные волосы. Одета гномиха была в коричневую куртку и такие же штаны, а ее едва намеченную талию перетягивал широкий ремень со множеством кармашков и тремя ножами в длинных ножнах. За ее плечами торчали скрещенные рукоятки боевых топоров.

Рада моргнула, глядя ей в глаза, и брякнула:

- Доброго вечера под очами Грозара!

- Недоброго, - проворчала в ответ гномиха. – Я так понимаю, что уши ты свои забыла там же, где твой папочка тебя и делал. Зад свой подними с моего стула и проваливай, пока цела!

- Слушай, я же не знала, что это твое место, - развела руками Рада. – Со стороны-то не видно…

- Сейчас и прямо тоже видно не будет, - замогильным тоном сообщила гномиха и поднялась с места.

Вид у нее был такой, что Лиара непроизвольно отступила на шаг и обернулась в поисках Алеора, но он уже был тут как тут. И в очередной раз уже за недолгое время их знакомства эльф привел ее в абсолютный ступор, раскинув руки и радостно воскликнув:

- Улыбашка! Боги! Ты же должна ждать нас в Онере!

- Тебя пока дождешься, десять детей родить можно, - буркнула в ответ та, но лицо у нее как-то потеплело, да и широкие плечи расслабились. – Вот я и поехала навстречу.

Она выпрямилась и протянула Алеору ладонь, которую тот крепко пожал. Выглядело это очень по-дружески, но при этом донельзя комично: эльф был в буквальном смысле в два раза выше коренастой гномихи. Голова той едва поднималась над столом, но зато сама она была едва ли не в полтора раза шире изящного и стройного наемника.

Сплюнув на пол, гномиха недобро глянула на так и застывшую за столом Раду. Из-за кривого шрама выглядела она донельзя страшно: пол лица скалилось в улыбке, а вторая половина обещала смерть.

- А эти две кобылы бессмертные с тобой что ли? Должна же была быть одна.

- Да, - кивнул Алеор. – Та, за которой я ездил, вот сидит. Думаю, ты слышала о ней, это Рада Черный Ветер. – Гномиха слегка прищурилась, разглядывая Раду, и на лице ее появилось задумчивое выражение. – А это, - взгляд черных глаз переместился на Лиару, и она затопталась на месте, моментально пожалев о своем дурацком смехе в самом начале разговора, - Лиара Морин, наша арфистка.

- Арфистка? – недоверчиво вздернула бровь гномиха. – Зачем? Ты собрался Червям в Пустых Холмах серенады петь?

- Вот она откроет рот, тогда и поймешь, - доверительно сообщил Алеор и посмотрел на них с Радой. – Представляю вам четвертого участника нашего похода на Запад. Это Вирра Улыбашка из Детей Камня, прошу любить и жаловать.

- Из Дочерей Камня, - хмуро поправила его гномиха, бросив на эльфа недовольный взгляд. – Сколько можно ошибаться? Дети Камня – мужское сообщество, и они отличаются от нас даже внешне, Алеор, у них бороды есть!

- Поверь мне, я не ошибся, - Алеор отечески похлопал ее по плечу, и гномиха только проворчала сквозь зубы что-то неразборчивое, а потом неприветливо глянула на Раду.

- Слыхала я о тебе, Черный Ветер, от пиратов в Алькаранке. Да и по городу тоже много говорили, только описывали… иначе. – Она пожала могучими плечами и протянула ладонь: - Будем знакомы. Не обижайся за мою речь, просто откуда ж мне знать было, что нам дальше вместе ехать?

- Да чего ж обижаться? – Рада поднялась со стула и пожала ей руку в ответ, поморщившись, когда ладонь Улыбашки стиснула раненые пальцы. – И ты тоже не серчай. Я и не думала, что тут кто-то сидит.