========== Глава 33. Правда ==========

«Звезда севера» кардинально отличалась от всех заведений, в которых доводилось бывать Раде, и поняла она это сразу же, едва переступив порог. Позади за закрывшейся дверью остался шумный Алькаранк, пестрящий цветами, запахами, гудящий от звуков, набитый людьми словно бочка сельдью. Рада лучшие годы своей жизни провела в Северных Провинциях, где постоянно шумели и дрались пираты, шлюхи и наемники, но даже для нее город показался чересчур громким. Что уж говорить об искорке, которая вся сжалась в комочек и льнула к ней, держась за рукав ее куртки и перепуганно поглядывая по сторонам огромными как у олененка глазами. И теперь, как только они шагнули внутрь «Звезды севера», весь гам и шум буквально исчез, как и не было.

В заведении царила тишина, нарушаемая лишь негромким тиканьем настенных часов и приглушенными разговорами немногочисленных посетителей. Через окна, забранные решетчатыми ставнями, внутрь поступал свет, но его явно не хватало, а потому под потолком горели большие подвешенные на цепях приплюснутые масляные лампы. Выложенные ровными лакированными досками полы были чисто выметены, а столики отделены друг от друга деревянными решетчатыми перегородками. К тому же, по всей общей зале стояли горшки с цветами и плющами, и Раду встретила не привычная вонь перекисшего вина и грязи, а тонкий запах дыма, благовоний и зелени, приятный и спокойный.

Посетители одарили вошедших невыразительными взглядами и вернулись к своим разговорам. Занято было всего четыре столика, и за ними сидели аккуратно и дорого одетые люди, явно неместные. А сам хозяин гостиницы, подтянутый мужчина средних лет, одетый в коричневый костюм, с приятной улыбкой двинулся навстречу вошедшим путникам. Лицо у него было спокойным и каким-то искусственно-довольным, а улыбка приклеенной. Раде подумалось, что, наверное, он тренировался перед зеркалом, чтобы удерживать губы в таком состоянии по много часов к ряду. Его черные волосы были прилизаны и туго стянуты в пучок на затылке, а щеки гладко выбриты, но длинный подбородок и заостренные скулы выдавали в нем лонтронца.

Заведение было явно дорогим. В таких ей раньше бывать не приходилось, и Рада ощутила неловкость. Она привыкла к тому, что дома знати утопают в золоте, и вести себя в них необходимо сдержанно и спокойно, а таверны – в вине и пьяных воплях, и в них можно драться и буянить, сколько душе угодно. И что делать здесь, где и того, и другого было поровну, она просто не могла понять.

Хозяин гостиницы остановился перед ними, спокойно улыбнулся и склонил голову:

- Доброго дня пред очами Грозара, милорд Ренон, дамы. Добро пожаловать в «Звезду севера». Мое имя – Еже Нахард, и я в полном вашем распоряжении.

Голос у него тоже был полон невыразительной доброжелательности, и Рада с подозрением оглядела его еще раз. На ее взгляд, именно такие люди и могли продавать данные Сети’Агону: с фальшивыми улыбками, сдержанные, и не поймешь, что в голове и за душой. Впрочем, Алеор только кивнул в ответ хозяину, не выказав ни единого признака тревожности или напряжения.

- Меня должен ждать друг.

- Так и есть, милорд Ренон, - вновь склонил голову Нахард. – Господин Вард ожидает вас в отдельном кабинете, и я немедленно провожу вас туда. Угодно ли будет еще чего-то вам и вашим спутницам?

- Да, - кивнул Алеор. – Нам нужны комнаты на одну ночь, возможность воспользоваться купальней, еда и вино. Меня интересует северная Латайя, белое, сбора не позднее тысяча шестисотого года.

- Я все подготовлю, милорд. Следуйте за мной.

Хозяин гостиницы кивнул двум молодым подтянутым парням, стоящим в дальнем углу помещения со сложенными за спиной руками. Они направились к гостям и с поклоном приняли у Рады седельные сумки, скатки одеял и даже плащ. При этом она почувствовала себя донельзя неловко, словно извалявшийся в грязи поросенок, вломившийся на белоснежную кухню. Стараясь чесаться так, чтобы это не слишком бросалось в глаза, она аккуратно подтолкнула совсем стушевавшуюся Лиару вперед, следом за Нахардом. Гости заведения проводили их аккуратными взглядами из-под ресниц.

Рада подивилась на настенные часы над выполненной из дуба стойкой, - не во всех мелонских особняках были такие, - на ряды бутылок, выстроившиеся в ячейках бара, которые выглядели едва ли не старше ее самой, на пастельных цветов акварели с морскими пейзажами, висящие на стенах. Грозар, это же таверна! Таверна! Здесь должна быть грязища, кости, куча пьяных тел и продажные девки! Так где они, ради всего святого?!

- Как на кухне у евнуха, - проворчала за ее спиной Улыбашка, оглядываясь с таким лицом, что непонятно было: то ли ей страшно дотрагиваться до чего-либо, то ли противно. – Хоть с пола жри, он все одно чище, чем твои собственные руки.

И в этом Рада была с ней полностью согласна.

Справа от стойки бара начинался небольшой коридор с плотно прикрытыми дверями. Нахард прошел его до конца, с поклоном открыл одну из дверей и негромко проговорил:

- Господин Вард, прибыли друзья, которых вы ожидали. – Развернувшись к Алеору, мужчина добавил: - Отдыхайте, милорд, дамы. Вино и обед будут немедленно, а купальня – чуть позже.

- Благодарю, - холодно кивнул эльф, шагнув в комнату. Раде подумалось, что сейчас он тоже выглядел иначе: ровно на столько, сколько стоил его титул наследника трона Лесного Дома.

Положив ладонь на плечо искорки, которая оглядывалась по сторонам так перепугано, словно ее сейчас должны были обвинить в воровстве пирожков с кухни, Рада вошла в помещение отдельного кабинета для гостей, где их ожидали. И ее взгляд сразу же наткнулся на ильтонца, что сидел в мягком кресле у маленького круглого столика с книгой и дымящейся трубкой в руках.

Он был большим, крупнее человека и выше, метров двух с половиной ростом, но при этом очень… аккуратным что ли. То, как он поднялся из кресла, то, как спокойно отложил в сторону книгу, то как шагнул навстречу Алеору, протягивая руку, несло в себе особую грацию, совершенно неожиданную для такого большого существа. Лицо ильтонца было светлым и открытым, щеки гладкими без единого следа щетины, а глаза – прозрачно-зелеными, словно пронзенная солнечными лучами вода старого озера. Его каштановые волосы мягкими кольцами спускались до плеч, слишком широких для его тела, чересчур, непропорционально широких. А дальше были руки.

Раде уже приходилось видеть ильтонцев, но каждый раз она не могла надивиться. Пять круглых каменных блоков с едва заметными сочленениями, последним из которых была кисть, тоже круглая, похожая на рукавицу, в каких работали сталевары. Два блока выше локтевого сгиба, два ниже, причем каждый из них тоже мог сгибаться, таким образом, руки ильтонца вращались назад так же легко, как и вперед, могли складываться в кольцо вокруг его тела или даже образовывать зигзаги. И пальцы: крохотные каменные кругляши, каждый в четыре сферы, тоже подвижные, но кажущиеся со стороны такими громоздкими, такими нечувствительными. И эти пальцы с превеликой осторожностью держали маленькую вырезанную из дерева трубку. Взгляд Рады скользнул на книгу, которую отложил ильтонец, и она поймала себя на мысли, что не может представить, как этими огромными неуклюжими пальцами он может переворачивать тонкие страницы. К тому же, руки ильтонца были в тон его глазам: из настоящего нефрита, бледно-зеленого, перевитого желтоватыми прожилками. У нее возникло желание коснуться его плеча: ей было интересно, холоден ли на ощупь камень.

Одет ильтонец был в песочного цвета меховую безрукавку ворсом внутрь, плотно прилегающую к телу, с затянутой на боках шнуровкой. Она доходила ему до середины бедра, а дальше виднелись черные штаны, заправленные в точно такие же мягкого песочного цвета сапожки на высокой шнуровке. Талию ильтонца перехватывал широкий пояс с пряжкой, в середину которой был вправлен большой кусок нефрита, искусно изрезанный какими-то узорами. Все тело каменнорукого казалось очень изящным и даже тонким, ладно скроенным, за исключением чересчур широких плеч, заканчивающихся глыбами нефрита.