- Доброго вечера тебе, соколица! Ты звала хозяев дома, и вот я, вышла к тебе.
Голос женщины лился медом, втекая в уши и доставляя невыразимое удовольствие. Лиара поняла, что зачарованно слушает, ожидая следующего ее слова, словно умирающий от жажды – глотка воды. И сразу же тряхнула головой, сгоняя наваждение. Она больше не сомневалась: перед ними ведьма, к тому же, не простая. Она была достаточно сильна для того, чтобы управлять Тенями высшего порядка: никто иной не сумел бы создать такую ловушку на дороге, вышвыривающую человека из болот буквально на другую сторону мира. Лиара еще раз взглянула на звезды, проверяя свою догадку. Созвездия, что сейчас горели на темном небе, были ей незнакомы, а это означало, что они находились очень далеко от болот.
Звук странно гулял в этом месте. Ни единого шороха не доносилось из-под копыт Звездочки, выворачивающих комья упругой земли, да и до домика ведьмы было как минимум метров триста вверх по склону. Однако, Лиара слышала каждое сказанное возле двери слово так, словно стояла рядом с Радой и слушала хозяйку, и тягучая власть растекалась в том, как эта женщина говорила, одурманивающая, сладкая, с ароматом сонных трав и неведомых ей зелий.
- Здравствуй, хозяюшка! – голос Рады звучал вроде бы и как обычно, но одновременно с этим был каким-то медленным, заторможенным, словно она только что проснулась или очень устала. – Я заплутала, потеряла дорогу, а тут – твой дом. Дай, думаю, заеду, может быть, ты подскажешь, куда мне идти?
Рада говорила так рассеяно, словно и сама не верила в то, что произносит. Или не понимала, где находится. Ведьма подступила на шаг ближе к ней, оказавшись на голову ниже и протягивая ей чашу на вытянутых руках.
- Подскажу, соколица, подскажу. Да только куда тебе спешить на ночь глядя? Ты лучше вот, попробуй эту медовуху, сама делала. – Рада как-то медленно, заторможено потянулась к чаше, а голос ведьмы все оплетал и оплетал ее тугими волнами. – А мед этот с полей, что напитались солнцем за долгое лето, и мои пчелы собрали его в свои соты. Те соты сладкие я сама собрала и настояла нектар на ключевой воде да на травах с ягодами. Испей, красавица, не откажи, побалуй хозяйку! А потом заходи в мой дом, да садись у огня. Я и накормлю, и напою тебя, и спать уложу. А с утра пораньше дорогу укажу, что поведет тебя туда, куда ты так стремишься попасть. Коль захочешь, конечно, уехать так скоро.
Рада подняла чашу, и поверхность налитого в ней напитка мелькнула полированным золотом. И точно таким же золотом на миг загорелись глаза рыжеволосой ведьмы.
- Не пей! – отчаянно закричала Лиара, изо всех сил погоняя Звездочку. – Не пей, Рада! Не верь ей!
Вот только звук ее голоса поглотила тишина Теней, а кобыла ее продолжала двигаться все также медленно, словно время растянулось для нее в вязкий мед.
Рада осушила чашу в несколько глотков и опустила ее, глядя на хозяйку сверху вниз и не говоря ни слова. Рыжеволосая ведьма вытянула руку, пробежала белыми пальцами по пуговицам на ее куртке сверху вниз, ухватила за пряжку черного ремня и улыбнулась так хищно, что в темноте сверкнули ее острые белые клычки.
- Пойдем, соколица, в дом. Там теплее, светлее. И меда у меня порядком, и горячей еды достаточно, и мягкая перина для такой, как ты, всегда найдется. – Ведьма повернула голову и взглянула прямо в глаза Лиаре. В один миг ее взгляд полыхнул огнем, а рыжие волосы сами по себе зашевелились на голове, будто огненные змеи. – А ты, ведьма, пошла прочь! Ищи себе другую и не ходи больше сюда!
Лиара охнула, увидев, как между зубов ведьмы хлестнул раздвоенный, будто у змеи язык, и та вновь потянула Раду за собой. Когда Черный Ветер закрывала за собой дверь в дом, под ресницами ее блеснуло такое же раскаленное золото, что было в чаше, из которой она только что пила.
В тот же миг Звездочка споткнулась, тонко заржав, а мир вокруг пошел рябью, волнами, и на плечи навалилось давление, словно Лиару выпихивали, выталкивали прочь из этого места. Это было уже слишком, уже совсем чересчур, и на этот раз спускать все на самотек она не стала.
Моментально собравшись, Лиара открылась миру и непроизвольно усмехнулась. Она не смогла бы сделать это, если бы все вокруг было простым мороком, а значит, ее догадка подтвердилась. Прикрыв глаза, она прислушивалась к этой силе, которой раньше никогда не знала: странной, густой и какой-то сладкой, действительно чем-то напоминающей мед. Только порочный мед.
Все вокруг нее дышало желанием. Им были пропитаны и ветер, и воздух, и земля, словно все это было голодно и требовало, требовало чего-то. Но самые сильные волны шли со стороны дома: желание, тягучее и пульсирующее, тяжелое, одурманивающее. Лиара только с удивлением ощупывала пространство. Так вот, как работали людские ведуны! Они тянули к себе Теней с той стороны Грани, но это не проходило бесследно. Тени эти питались ими, высасывали жизненную энергию, и тогда и самим ведунам нужно было чем-то питаться. Это объясняло, зачем ведьме понадобилась ловушка на дороге, и почему она с таким энтузиазмом встретила Раду. Сердце Лиары сжалось в груди от тревоги за нее. Что собиралась делать с ней ведьма? Убивать? Высушивать ее тело, поглощая из нее всю энергию?
Лиара расслабилась и выдохнула, готовясь дать бой. Прежде всего, нужно отогнать Теней: это лишит ведьму поддержки. Все остальные фокусы людских ведунов были ерундой, да и лимиты энергии у них всегда очень низкие, и, лишившись своих Теней, эта рыжая ничего противопоставить Первопришедшей просто не сможет.
Вывернув глаза, Лиара собрала все свое сознание в одну точку и принялась тянуть из звездного света энергию. Это было просто: этот мирный уголок, хоть и полный пятнающего прикосновения ведьмы, все равно лучился древней природной силой, а уж этими потоками Лиара владела лучше всего. Весь мир обернул к ней свои огромные задумчивые глаза, раскинул к ней руки, обнимая ее. Лиара зашагала ему навстречу, чувствуя, как в ее груди все ярче и ярче разгорается золотое солнце, ослепительное и непобедимое. И в его свете Тени начали меркнуть, бледнеть, слабеть.
В сущности, ей не нужно было даже применять какие-то разрушительные силы вроде ураганного ветра, землетрясения или молний с чистого неба. Ей достаточно было перехватить контроль над силой этого места, чтобы Тени его покинули. И Лиара расслабилась до конца, растекаясь маслом, водой впитываясь в землю и деревья, с ветром уносясь вверх, к звездным пыльникам, чтобы собрать с них колючую серебристую пыльцу.
Вокруг нее метались Тени. Странные, черные сгустки, обладающие некоторыми зачатками воли, стремления и желаний, некоторые поменьше, другие покрупнее. Говорили, что Теней отбрасывают сами люди: когда желали кому-то зла, когда думали о плохом, хотели дурного. В эти моменты все их мысли и побуждения собирались в сущность, формацию, наполняющуюся жизнью, и эта формация уходила в тонкий мир, обретая самостоятельное существование и начиная паразитировать или за счет собственного создателя или за счет того, против которого была направлена, а зачастую – за счет них обоих. Вот только Лиаре не было дела до этих сущностей.
Тот мир, который знала она, был гораздо древнее, чем первый проблеск мысли, чем первое желание зла. Тот мир, в котором она купалась, которым она дышала, который тек по ее венам и колотился под ребрами, знал лишь первые ветра, молодые и полные силы, несущие с собой надежду и детскую горячую веру в лучшее, знал тишину рассветных рощ в первый день мира, когда свежей зелени еще не успела ни разу коснуться пыль, когда пронизанные солнцем травы мягким ковром лежали у корней деревьев, нетронутые ничьим следом. Он знал кристально-чистые воды ручьев и видел самую первую каплю, из которой рождались могучие реки и целые океаны. Он, играя, вздымал горы к самым небесам, смеялся и жонглировал скалами, то выбрасывая их вверх, чтобы они протыкали облака, то в грохоте и реве низвергая их вниз, чтобы острыми гранями они проламывали плоть земли и образовывали ущелья, долины, укромные уголки, полные лишь света и прозрачного воздуха. Тот мир видел рождение первого шмеля и первой птицы, купающейся в небе, первого олененка с ореховыми глазами и первого ежа, копошащегося в колючей листве. В жилах этого мира бурлили могучие потоки талой воды, в его дыхании разливались над землей и облаками ветра, в его глазах пылала лава подземных глубин, а в сердце… В его сердце спало маленькое горное озеро, глубокое и прозрачное, с водой такой чистой, что в ней отражалась вечность. И из этого озера на Лиару вдруг взглянули глаза, странные, штормовые серо-голубые глаза, которых она никогда в жизни не видела, но частью которых она была.
