– Вы обещали чистый свет.

– Будет свет, Адольф Эмильевич, – пообещал ничуть не смущённый замечанием директор лаборатории, – в конце туннеля. Готовятся новые программы и возбудители реакции уровня нано. Но уже сейчас видно, что мы на верном пути.

Коржевский с минуту разглядывал кровавое месиво в камере, поднялся.

– Попробуйте обойтись без… живых трупов. Экспериментируйте на кроликах, мышах, обезьянах… во всяком случае, до тех пор, пока мы не получим чистый продукт.

– Хорошо, как скажете, – пожал плечами Калажников. – Хотите посмотреть на разработку программ? Или повтор эгана?

– Спасибо, нет времени.

– Идёмте, я провожу вас. – Калажников повёл высокого гостя к выходу, бросив через плечо помощнику: – Стандартная процедура, доктор.

Вернулся он через четверть часа.

Пришедший в себя толстяк посмотрел на него вопросительно.

– Что он сказал?

– Финансирование увеличат на полсотни процентов.

– Нет, я про это. – Кирсан Вольфович кивнул на экран, всё ещё показывающий внутренности камеры, в которой ворочались фигуры в серебристых комбинезонах и противогазах.

– Всё нормально, впечатлён.

– Но он приказал не экспериментировать на людях, а мы уже подготовили зэка…

– Во-первых, господин Коржевский не приказывал, а просил. Во-вторых, вряд ли он станет проверять, на ком мы ставим опыты. В-третьих, даже если узнает, у нас есть хорошее логическое обоснование: мы ликвидируем преступников, причём безупречно гуманным способом. – Калажников хохотнул, похлопал толстяка по плечу. – Работайте, Кирсан Вольфович, не забивайте голову пустяками.

Барсуков Анатолий Дмитриевич считал себя очень креативным и продвинутым в современных информационных технологиях человеком. Несмотря на занимаемый им пост председателя правительства Российской Федерации, он с удовольствием занимался спортом, будучи неплохим пловцом, носил модные костюмы в стиле смарт-фэшн (с процессором и множеством датчиков, определяющих внутреннее состояние владельца) и с незаметными накладками на плечах костюмов, подчёркивающими его «сапиосексапильность» (плечи у Анатолия Дмитриевича, прямо скажем, почти отсутствовали, как у рептилии), и вёл свой блог, будучи страстным блоггером.

Ходил он всегда с подчёркнутым энергетическим разворотом торса (ему нравилось быть вторым человеком в государстве, хотя он мечтал стать первым) и умел произносить речи, не пользуясь бумажками и «шептунами» (как бывший президент США Обама), хотя нередко делал заявления, подчёркивающие его некомпетентность в том или ином вопросе.

Брился Анатолий Дмитриевич до зеркального блеска, подбривая виски, а об его увлечении модными причёсками в стиле «рогоз» ходило множество анекдотов. Один из них утверждал, что волосы Анатолия Дмитриевича выращены искусственно с помощью генной модификации перьев фламинго. Во всяком случае, выглядели они именно как перья и отливали радужным блеском.

Характером Анатолий Дмитриевич обладал резким, холерическим, импульсивным, непредсказуемым, нетерпеливым, однако редко повышал голос на подчинённых кабинета министров, предпочитая выслушивать их мнения и делать всё по-своему. Будучи мнительным и обидчивым с детства, он завёл советников, оценивающих поведение сотрудников госаппарата, и вёл досье на тех, кто, по его мнению, не отличался излишней самостоятельностью. Но всё же главной его чертой была чрезвычайная восприимчивость ко всему новому при полном отсутствии интереса глубже изучить проблему, что зачастую мешало ему доводить дело до конца. Потеряв интерес к какой-нибудь проблеме, Анатолий Дмитриевич спихивал её на одного из заместителей и забывал о ней, увлекаясь новой идеей.

В отличие от президента, да и от русских царей и генсеков советского периода, увлекающихся созерцанием звёздного неба (Иван Грозный) или ездой на велосипеде (Ленин), собирающих библиотеки (Ярослав Мудрый и тот же Грозный), игрушечных солдатиков (Пётр III), рисовавших воинские мундиры (Николай I), писавших стихи и эпиграммы (Андропов), Анатолий Дмитриевич Барсуков до самозабвения любил компьютерные танковые бои и нередко в своей резиденции в Горках просиживал за компьютером по нескольку часов кряду.

При этом как либерал голубых кровей, преемник идей Гайдара и его сподвижников – Чубайла, Брефа, Кудриса, он искренне полагал, что действует правильно и что главными проблемами правительства являются удешевление нефти и другого экспортного сырья. Не примитивная структура экономики, не чудовищный произвол олигархов, не ужасающая коррупция всех ветвей власти, не убивающий хозяйство искусственный «денежный голод», не обнищание населения страны и не поддержка Запада (в особенности финансовых институтов США) финансовыми инструментами России (через вклады в облигации и инвестирование экономики) – а только лишь падение доходов от продажи полезных ископаемых.

По сути, Анатолий Дмитриевич не понимал, что служит интересам либеральной мировой системы и гигантских монополий, но не интересам государства российского и его народа. В силу этого обстоятельства Анатолий Дмитриевич, как и все российские неолибералы, был обязан уничтожать Россию, поэтому везде и повсюду поддерживал не вызывающие у людей одобрение, понимание и принятие меры, а наоборот – то, что было непопулярно и вредно для народа.

При этом он спокойно планировал то или иное мероприятие, идущее вразрез с решениями президента, и не оставлял надежды сменить его в ближайшем будущем.

Под стать ему было и окружение. Его друзьями и соратниками стали министр экономического развития Глюкаев, вице-премьер Дворковец, советник президента Кудрис и президент Сбербанка Бреф, держатель «народной кубышки», не стеснявшийся ежегодно выплачивать себе, любимому, и соратникам – «эффективным менеджерам» огромные бонусы из не принадлежащих ему государственных денег.

Входил в круг друзей Барсукова и вице-премьер Шугалов, спящий и видящий у власти друзей-американцев, и заместитель директора ФСБ Коржевский, также мечтавший стать первым человеком в «конторе» и точивший зуб на президента, поставившего директором Федеральной службы безопасности «не того» человека. Коржевский мог заходить в рабочие кабинеты Анатолия Дмитриевича без предупреждения в любой момент и пользовался этим преимуществом, когда заблагорассудится.

Но в этот четверг восемнадцатого августа премьер-министр сам назначил ему встречу и ждал появления чекиста с нетерпением, так как тот пообещал ему сообщить некую сюрпризную новость. Заказав секретарше кофе (он любил латте), Анатолий Дмитриевич сел за стол и вывел на экран компьютера свою новую игрушку из цикла «Tanks war».

В этом кабинете никто не мог видеть, чем он занимается в свободное от работы время.

Вообще каждый новый хозяин кабинета обустраивал его под свои вкусы и характерные особенности. Не избежал этого процесса и Анатолий Дмитриевич.

Если прежний глава правительства сделал стены кабинета серо-белыми, то Анатолий Дмитриевич любил жёлтый и голубой цвета, поэтому помещение получилось в «жовто-блакитном» духе, несмотря на присутствие в углу российского флага.

Заменил Анатолий Дмитриевич и столы, составленные буквой «Т», и стулья с вензелями, избрав для убранства кабинета новейшие материалы – керамику, фарфор, стекло, хрусталь, алюминий и никель, отчего человек в кабинете превращался в пленника футуристической композиции хай-тэка.

Если на столе прежнего премьера всегда был разложен рабочий административный набор: блокнот с гербом, ручка, диктофон, Конституция России, папки с документами, подставки под канцелярские принадлежности, – то у нынешнего стол был девственно чист. Анатолий Дмитриевич не признавал бумажных носителей информации и все документы держал в компьютере. Он и подписи на документах ставил в электронном виде, не пользуясь ручкой.

Лишь дополнительный стол слева от кресла не изменил своего облика. На нём по-прежнему стояли четыре белых телефона правительственной связи, спецкоммутатор, пульт связи с министрами, Государственной Думой и Советом Федерации, а также интерактивный дисплей.