— Ничего не хочешь рассказать мне?— спросил он, не отводя от Мэри взгляда. Волшебница качнула в отрицании головой.
— Нет, профессор.
И, пользуясь тем, что зал начал наполняться учениками, стала рассматривать каждого так пристально, словно рассчитывала увидеть кого-то знакомого. И на пару мгновений ей показалось, что в чьем-то бледном лице, мелькнувшем меж других, есть знакомые ей черты. Но уже через пару секунд лицо это скрылось среди сонма других, затерявшись. Вот все ученики заняли свои места, и двери Большого Зала открылись, запустив шеренгу робких первокурсников. Впереди шла Макгоногалл, что довела их до преподавательского стола – и там они выстроились перед Распределяющей шляпой, которая через несколько секунд запела традиционную песню, знаменующую начало учебного года. Но песни этой Мэри не услышала – как раз в этот момент ледяная рука скрутила ее сердце, вынуждая бороться, чтобы укротить внезапно взбунтовавшуюся часть чужой души. В этом поединке победила, в конце концов, Мэри – правда пришлось потратить очень много усилий. Да и время не стояло на месте – когда она очнулась полностью, Дамблдор уже желал всем приятного аппетита. Ученики шумно радовались, звеня приборами – волшебница же, и до этого не терзаемая голодом, не притронулась ни к одному яству, выпив лишь несколько глотков тыквенного сока, после чего почувствовала себя почти хорошо.
— Что-то не так, профессор Моран?— спросил у нее Слизнорт, явно заметивший ухудшение самочувствия Мэри,— вы бледны до чрезвычайности, ничего не едите... впечатление такое, словно вы больны.
— Я больна с рождения – и не вам говорить мне об этом,— прошипела она в ответ так, чтобы никто из соседей их не услышал,— но это не означает, что я скоро свалюсь без сознания.
Слизнорт в сомнении хмыкнул, явно не соглашаясь с Мэри, но ничего не стал добавлять, вместо этого уделив внимание тому десерту, что только-только появился на преподавательском столе. Волшебница, посмотрев на роскошные торты и прочие сладости, почувствовала, как к горлу ее подступает тошнота – и поспешно отпила из кубка тыквенного сока, что освежил ее. Но мучиться ей пришлось не долго — вот все столы опустели, поднялся на ноги Дамблдор, говоря приветственную речь:
— Самого доброго всем вечера! Мы рады и ветеранам нашей школы и новичкам, что только вступили на путь постижения тайн магии – всем вам желаю хорошего учебного года! И рад представить вашего нового преподавателя Защиты от Темных сил – профессора Моран.
Мэри нехотя поднялась, слегка удивившись тому, что аплодисменты не были жидкими – у нее сложилось такое впечатление, словно она здесь работает как минимум год. Но вот аплодисменты стихли, и речь вновь держит Дамблдор:
— Я напоминаю еще раз, что в Запретный лес путь заказан всем ученикам – как первокурсникам, как семикурсникам, и, надеюсь, этот мой запрет не будет нарушен. Наказание для тех, кто ослушался меня, будет серьезным. Желающие узнать подробности можете спросить о них у мистера Филча. А теперь вас всех ждет крепкий сон – залог хорошей учебы! Спокойной ночи!
Ученики тут же потянулись к выходу, толпясь – Мэри тоже было направилась к дверям, но ее окликнул Дамблдор:
— Не спеши уходить, Мэри. Я хотел бы переговорить с тобой сейчас, если ты не против этого. Давай поднимемся в мой кабинет.
Она кивнула, заранее зная, о чем будет их разговор. Им удалось довольно быстро дойти до кабинета Дамблдора, и там они устроились с удобством: волшебник – в своем кресле, Мэри – напротив.
— Я могу лишь догадываться о том, что ты пережила за те недели, которые прошли с нашей июньской встречи, но вижу и чувствую, что здоровье твое не очень. Последствие болезни?
— Да, профессор,— согласно вздохнула Мэри, и поведала Дамблдору о том, как попала в больницу и как долго валялась там, поправляясь – разумеется, выкинув из своего рассказа все то, что директор Хогвартса не был должен знать. После того, как ею было произнесено последнее слово, Дамблдор задумался, осмысливая сказанное Мэри.
— И после всего ты еще хочешь работать здесь?— спросил он сурово,— тебя убьет первый же приступ, не оставив времени принять противоядие.
— Я уже узнала, что это за боль, и смогу перетерпеть ее,— заявила Мэри безапелляционно.
— А если это произойдет во время урока? Что подумают ученики?
— Они ничего не заметят – обещаю. Если же у меня не получится – тогда уйду без споров.
Дамблдор укоризненно покачал головой, явно осуждая Мэри.
— Ты так сильно хочешь преподавать здесь? Ради чего, или кого ты идешь на такие жертвы?
Волшебница удивилась, услышав на этот раз в голосе Дамблдора теплоту.
— Ради себя,— ответила она еле слышно,— не станет этой работы, моя жизнь обессмыслится. Ведь я никогда не смогу родить ребенка. Поэтому посвящу саму себя обучению детей, что не являются моими, но все равно станут дороги мне.
Видно было, что Дамблдор ошеломлен словами Мэри – видимо, он ожидал услышать нечто другое. Пронзил ее глаза своим проницательным взглядом, сказав:
— Я понимаю. И раз все действительно так серьезно, как ты об этом говоришь, тогда я не буду против твоего пребывания на той должности, в которой уже утвердил тебя. Но до первого же приступа.
Мэри горячо и благодарно кивнула.
— Спасибо вам. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи, Мэри,— сказал Дамблдор, и волшебница, поднявшись на ноги, покинула кабинет директора Хогвартса, направляясь к себе в комнату.
Войдя туда, она первым делом установила необходимые защитные чары, и лишь потом улеглась. И тут же мысли ее начали вращаться возле слов Дамблдора – о риске, на который она пошла сегодня. Разумеется, в них была доля правды, но Мэри уверила себя в том, что следующий приступ будет нескоро – быть может, лишь через пару месяцев. А значит, и повода для беспокойства пока что нет. Эта утешающая мысль придала ей спокойствие и позволила уснуть…
====== Глава 11. Кэт Мейнджен. Поимка клаббертов. ======
На следующее утро Мэри проснулась с рассветом – ее разбудили не сами веселые солнечные лучи, что освещали совсем другие окна в Хогвартсе сейчас, а предвкушение приближающихся уроков. С минуту она просто лежала, купаясь в той неге, что сейчас властвовала над ее телом, а после уже начала собираться. Оделась, заправила кровать... сунула в складки мантии пузырек с зельем, и уже после этого покинула свою комнату, направляясь на завтрак, в Большой Зал. По дороге она пересеклась с несколькими учениками, что имели очень сонный вид, и, войдя в Большой Зал, отметила, что народу еще мало – видимо, ученики пользовались случаем поспать подольше. Зато стол преподавателей не пустовал – с приходом Мэри за ним не осталось ни одного свободного места. Волшебница пожелала своим коллегам доброго утра и приятного аппетита, и принялась за свой завтрак. После началось определение расписаний для всех учеников, и пока деканы сообщали его своим подопечным, Мэри направилась в свой класс. Сейчас у нее должен быть урок с четвертым курсом.
Зайдя в классную комнату, волшебница хорошенько осмотрелась и решительно отодвинула шторы – лучи солнца брызнули в комнату, хорошо осветив ее. Больше в комнате она ничего менять не стала и села дожидаться учеников, пересматривая тот материал, что приготовила им сегодня. От этого занятия ее отвлек гомон за дверью, и Мэри пригласила учеников войти. Когда все расселись, с любопытством глядя на нее, она провела перекличку, останавливая на каждом ученике долгий взгляд, пытаясь навскидку определить, насколько умел тот или иной ученик. И затем произнесла медленно и негромко, нарушая установившуюся тишину:
— Итак, с сегодняшнего дня я, Мэри Моран, буду вести у вас эту дисциплину. Постараюсь научить всех вас тем навыкам, что сама считаю необходимыми для каждого студента вашего курса. Но вначале... Скажите мне, какие заклинания Защиты и Нападения вам известны?
— Одно Разоружающее заклинание,— ответил ей мальчик, чьи темные волосы, обрамляющие смуглое лицо, слегка вились,— и ничего кроме – профессора, которые были до вас, считали, что этого нам будет вполне достаточно.
