Чувство безнадежности наполнило душу, и как в ответ грудь обжег сухим жаром оживший медальон, населяя ее разум некими словами. Бессознательно сжав пылающий кружок медальона в ладонях, она прошептала их в отчаянной надежде хотя бы на исцеление. Медальон обжег ей пальцы, затем его тепло стало иным — мягким, почти не ощутимым. Миг острого разочарования, что тут же сменяет недоумение от неспособности двигаться – заклинание Мальсибера, увиденное ею в последний миг, погасило всю надежду, оставив только смотреть на язвительно ухмыляющегося Пожирателя, празднующего победу. Вот он откидывает волшебную палочку за ненадобностью, бросается на нее, беззащитную, способную лишь быть безмолвной жертвой, что должна утолить его низменные желания. Мэри попыталась зажмуриться, чтобы не видеть искаженного гримасой вожделения лица, но спустя мгновение была рада, что ей это не удалось – Пожиратель, едва прикоснувшись к ней, был отброшен неизвестной силой в ближайшее дерево, по толстому стволу которого и сполз уже без сознания. Мэри, ошеломленная невероятностью происшедшего, полных десять секунд смотрела на струйки крови, медленно ползущие по виску Пожирателя, пока не поняла, что заклинание, сковывающее ее до сих пор, утратило свою силу. Осознание этого факта принесло ей вначале облегчение, затем наполнило ее душу ужасом – а вдруг силовая волна слишком мощным ударом о дерево убила Мальсибера? Ведь только в этом случае она освободилась бы от заклинания обездвиживания. Но эта мысль осталась лишь предположением – Мэри, сжав запястье Мальсибера, ощутила пульс, который свидетельствовал о том, что Пожиратель просто без сознания. Зная, что Мальсибер придет в себя нескоро, Мэри, подлечив ногу, со всей возможной поспешностью направилась на ту поляну, где осталась ее одежда и волшебная палочка. И, полностью одевшись, а после — вооружившись, вновь дошла до того места, где по-прежнему лежал без сознания Мальсибер. Спрятать его палочку в свой карман было делом пяти секунд, так же, как и оживить Пожирателя. Едва тот пришел в себя, Мэри прошептала: «Империо», подчиняя его своей воле. Под действием ее палочки Мальсибер поднялся с земли, оделся и без вопросов двинулся вперед, к особняку. «Раз ты так сильно хотел прилюдного заявления от меня, я его тебе обеспечу»,— думала Мэри, заставляя Пожирателя ускорить шаг. Вот показались освещенные окна особняка…

Войдя через парадные двери, Мэри, оглянувшись в поисках хотя бы одного Пожирателя смерти и не увидев никого, решила идти в Зал собраний, рассчитывая на то, что хоть кто-нибудь там точно будет. И точно – едва она распахнула резную дверь, по-прежнему управляя каждым движением Мальсибера, как поняла, что сейчас здесь собрались все Пожиратели смерти, только что что-то обсуждавшие и теперь – с немым недоумением наблюдающие за входящей в Зал парой.

— Я пришла сюда, чтобы официально объявить следующее,— произнесла Мэри громко, освобождая от заклинания Мальсибера и обводя взглядом Пожирателей смерти,— Мальсибер больше не является моим Покровителем, отныне я связана с ним не больше чем с каждым из вас.

Она взглянула на Мальсибера, ожидая протестов с его стороны, но нет – Пожиратель, несомненно, услышавший последнюю фразу Мэри, чуть не кинулся на нее с кулаками, в ярости сверкая глазами, но, видимо, осознал глупость подобного поступка и сдержался. Но не сдержал слов, адресованных Волан-де-Морту, что с непроницаемым лицом наблюдал за ним и Мэри:

— Я уверен, что это заявление можно считать лишь неуместной шуткой – ведь, вы, повелитель, уже слышали подобные слова, и знаете, сколько дней Мэри была верна им. Уже завтра она вновь передумает, так какой смысл…

— Не пытайся решать за меня, Мальсибер,— прервал его Волан-де-Морт с неприкрытой угрозой в голосе,— как моя ученица и волшебница, которую защищает Запрет, Мэри вправе делать любые заявления, и никто, кроме меня, не может их оспаривать.

Мальсибер напряженно застыл, ожидая продолжения.

— Но стоит ли это делать? Ты напомнил мне случай месячной давности, но его обстоятельства были иными, чем сейчас. Один волшебник, не то же самое, что девять волшебников. Да и само заявление, как таковое, было более расплывчатым, чем сегодняшнее. Так что слова Мэри, если она действительно уверена в своем решении, я опровергать не буду.

Волан-де-Морт, обратил свой огненный взгляд на волшебницу, и она, не задумываясь, произнесла:

— Все сказанное мною только что останется в силе – я от своих слов не отказываюсь.

Волан-де-Морт удовлетворенно кивнул:

— Хорошо. Раз так, с этой минуты Мальсибер для тебя не покровитель больше, и ты вновь подчиняешься только мне. Следовательно, теперь Запрет действует и на Мальсибера, и он, я надеюсь, не забудет об этом.

Его слова прозвучали подобно звону колокола, разнеслись по всему Залу и были услышаны каждым находящимся здесь. Мэри облегченно вздохнула – злоба Мальсибера теперь была бессильна, а сама она – свободна, как и раньше. И, хотя Волан-де-Морт все еще пронзал ее взглядом как бы в ожидании еще какого-либо заявления с ее стороны, Мэри ничего добавлять не стала, только положила волшебную палочку Мальсибера на стол, и, не теряя ни секунды, вышла в коридор. Она радовалась тому, что Волан-де-Морт, вопреки ее страхам, не стал оспаривать ее слова, был объективен и даже снисходителен к ней, а главное – радовалась нежданному спасению из, казалось бы, безнадежной ситуации. Теперь Мэри точно знала, что это медальон вновь помог ей, подчиняясь тем словам, что когда-то усмирили тварь из Заклятого зеркала. Если бы у нее была хоть малейшая возможность понять их суть, суть всего написанного на пергаменте, что сейчас лежал в укромном месте в ее комнате…. Но совершенно ясно одно – свойства и возможности медальона гораздо шире и разнообразней, чем она может себе представить. Он показал свою мощь, когда к нему прикоснулся Руквуд, а теперь – когда Мальсибер прикоснулся к ней самой. Раз он смог защитить ее от грубой мужской силы, значит, может защитить от заклинаний?

Мэри думала об этом, уже входя в свою комнату. И тут же ее мысли переключились на более важное дело – стоило хорошо защитить свою комнату от чужого вторжения, раз уж она порвала с Мальсибером. Что она и сделала, сразу после повалившись на кровать и предаваясь сну…

====== Глава 5. Долгожданная вылазка. ======

На следующее утро Мэри, к своему собственному удивлению, проснулась необычайно рано – только–только рассвело и холодное утреннее небо потихоньку светлело. Ощущение от пробуждения было каким-то странным – словно кто-то гаркнул ей в ухо, а после испарился, не оставив волшебнице ничего, кроме немедленного подъема. Был, правда, еще один вариант – еще с полчасика понежиться в кровати, но Мэри он не устроил и она, потянувшись всем телом, немедленно покинула кровать, размышляя, чем бы ей заняться – до тренировки с Волан-де-Мортом было больше трех часов. Мелькнула мысль о завтраке и пропала – чувства голода волшебница еще не ощущала. Тогда она решила прогуляться по тропам Безмолвного леса, и, по-быстрому одевшись, выскользнула в пустынный коридор. Проходя мимо Зала Собраний, она заметила, что его двери распахнуты, что было само по себе как-то странно – словно кто-то в спешке забыл закрыть их плотнее. Ведомая любопытством, Мэри тут же вошла в Зал, но тут же пожалела об этом – здесь, как и в коридоре, не было ни души. Она, было, собралась уходить, но ее остановил внезапно раздавшийся вопрос:

— Ты что-то потеряла?

Мэри круто повернулась, и увидела, как из одного из кресел, незамеченный ею прежде, поднимается высокий волшебник. Ни прозвучавший только что голос, ни сверкнувшие багрецом глаза не дали ей усомниться в том, что этот маг – Волан-де-Морт. А тот подошел к Мэри неспешным шагом, и застыл, ожидая ответа.

— Вообще-то я пришла на тренировку,— сказала Мэри таким тоном, словно так оно и было. Темный Лорд усмехнулся:

— На три часа раньше?

— Проснулась рано, и подумала – а вдруг ты сейчас ничем не занят?

— Стремишься освободить себе вечер?— спросил Волан-де-Морт почти утвердительно. Мэри покачала головой: