Капуста, мясо и другие ингредиенты разлетались из под ног разгорячившейся хозяйки, но эмоции обмякли, как только она заметила закатившиеся глаза мужа.

Раздался крик, удар коленей об пол, дальше последовала непроизвольная реакция – зная, что супруг стал верующим человеком, она начала быстро, словно разгоняя мух, крестить его, приговаривая: «Господи, прости его грешного!»…

Просите и дастся! Я увидел, как две черные тени метнулись и пропали. Ангел, витавший над Мартыном, засиял, ибо почувствовал почву, а ведь и не многое нужно – веру, хотя бы «с зерно горчичное»…

Мужчина открыл глаза, и глядя сквозь мутное видение, похожее на лицо его Валюшки, нависшее над ним, произнес:

– Неужели все Ангелы здесь похожи на мою жену?

– Очнись, благодетель-мученик! Куда уж тебе без меня. Ужас, и поесть уже вместе нормально не можем!… – Мартын поднялся на локтях, перекрестился, сразу почувствовал облегчение и пробормотал:

– Слава Богу! А что это у тебя там?

– Где?

– Да вот же, на полу… Я что-то пропустил?.. – Вслед посыпались слова извинений и прощения, милые и теплые фразы, обращенные друг к другу, самых близких и родных людей. В такие моменты рядом с ними нет места существам из преисподней, хотя они и на чеку…

Я смотрел на эту идиллию, и как-то, охваченный непонятным трепетом, присоединился к радости и умилению этих людей, чувствуя, что имею к ним, какое-то отношение…

Мой попутчик изливал любовь к Создателю. Я понимал, что очень желаю к нему присоединиться, но не знал как – «Думай о Нем с благодарностью» – уловил мой разум, после чего почувствовал, что мы уже, где-то в другом месте…

Похоже, это был первый урок, хотя какой урок в бесконечности, но часть виденного, и ощущаемого была непонятна, и значит скоро последует что-то…

– Почему ты не молился за них?.. – Поинтересовался Ангел.

– Я переживал и опасался помешать…

– Опасался помочь?

– Опасался ошибиться вновь…, а может, боялся повтора этого…

– Когда ты молишься, не бойся ничего и никого, здесь не земля и ты неприкасаем, но бойся хотя бы подумать или допустить в помыслах, что-то против заповедей Божиих.

– А они здесь тоже…

– Нет, среди нас нет зла, творящие его, не в состоянии причинить нам хоть что-то. Но ты не здешний, а потому уязвим, ты не порвал с тем миром и лишь на время принят этим. Поэтому я с тобой, но знай, что ты свободен в принятии решений, как и в прежней жизни, и как ранее, так же несешь за это ответственность, с той лишь разницей, что ответишь, за неправедное, сразу.

– Как же быть?

– Молись – что там, что здесь, выход для таких, как ты один…

Не знаю, сколько прошло времени, да это и не важно, главное теперь отношение к своему положению. Странно – при, почти, полном отсутствии непонимания промежуточных целей, я верю, что достигну главную! Правда, я до сих пор не осознал своего состояния, формы, объема, зато привык к этому миру.

Изменившемуся существу тяжело привыкнуть к отличиям своего состояния, просто, как духа, ведь душа воплоти, очень отличается от души без нее! Мне кажется, что иные качества были и прежде, какие-то обновились, а какие-то вновь обретенные, из тех, что нельзя иметь при плоти, ощущаются будто родные, но долго отсутствовавшие.

Я начал обретать частично память. Она кажется мне не моей. Касается это не самих событий или знакомых мне людей, которые обязательно должны были быть, а самого понимания происходящего, взаимосвязей, причин, следствий. Все происходящее я теперь воспринимаю совсем по иному – как познавший настоящее и правду о нем. Я удивляюсь, почему почти никто не в состоянии иметь веру, дающую неограниченные возможности?

Я живу двумя мирами, сопереживая одному, не имея возможности ничего в нем исправить. Второй же принял мою душу, кажется, чтобы наставить меня. Он проводник в первый, если я смогу доказать, что достоин второго шанса.

Я уже видел, как люди появляются на свет. Их души, конечно, чисты и невинны – ни чета моей. То, что может произойти со мной, по возвращении, отдаленно сравнимо с рождением. Я очень надеюсь, что многое из осознанного здесь, сможет перейти и туда, и переживаю из-за того, что может быть иначе…

Помните, вначале моего здесь нахождения, я опасался передвигаться, хотя для этого достаточно было мысли и координат. Откуда я мог знать координаты? Оказывается это понятие доступно каждому новорожденному ребенку. Захотел кушать – подумал о маме, и сразу очутился у нее в объятиях. Так происходит, потому что дети верят.

Находясь в этом мире, я не верю в него, но знаю, что он есть. Так происходит с каждым, кто попадает из предполагаемого в очевидное.

Что значит поверить, я не могу объяснить, только показать. Непонятно, при взгляде отсюда на людей, почему каждый, имея наставление, не пользуется им. Написано же, чуть ли не в каждой строке Евангелия, что имея веру все возможно: излечиться; оживить упокоившегося; перенести кого угодно, куда угодно; переместить целую гору в море; обходиться без пищи; сопротивляться бесам, изгоняя их; переделывать человека, целый народ, да что угодно, и веру-то при этом нужно иметь, хотя бы, с «малое зерно».

Что движет телом – физическая потребность, а душой и духом – тоже потребность, но духовная. Как только мы становимся высокодуховными существами, большинство потребностей, связанных с материальным миров, становятся лишними. Лишившись же тела совсем, попав в этот мир, я даже не могу вспомнить о них, хотя это не совсем правда. Сюда со мной перешли потребности моих страстей. Правда, я был человек сдержанный, но все же… Я уже говорил об этом – когда-то курил, но бросил. Привычка была настолько сильна, что желание иногда возвращалось. Здесь оно тоже иногда появляется, но меня это почти не волнует, а вот упокоившегося курильщиком, эта мука будет преследовать, и облегчения не будет никогда! Навык этот будет мучить душу вечно, причем в самых тяжелых своих проявлениях…

Мы вдвоем зависли над гладью океана. Я пытаюсь вобрать в себя понимание движения каждой маленькой волны, создающей рябь. Каждой! Это значит всех, до единой, на всем пространстве земного шара. Конечно, я не в состоянии быть сразу везде, это может только Всемогущий – Он всегда везде, и всегда Все. Но все связано воедино, и значит все можно почувствовать – зная одну волну, можно понять, какой будет любая другая. С волнами это просто, но многое в материальном мире гораздо сложнее. Я бы освоил очень быстро, но для этого необходимо верить, хотя бы, как Ангелы. Это сложно объяснить, но у них нет ничего земного, а я по-прежнему часть того мира, что и держит.

Это так же сложно понять, как и нежелание покаяться падшим воинствующим духам злобы, не видящим в этом смысла.

Почему они не хотят вернуться к тому, что лучше бесконечно? Представьте себе, как это не понятно при их точном знании, о конце, который рано или поздно наступит. Зачем они продолжают оставаться Его врагами и уничтожают род человеческий, пред представителем которого не захотели поклониться? Кто знает… Не стоит над этим задумываться, ведь и первочеловек, быв возвышенным, совершенным, всемогущим, зачем-то захотел ослушаться, ради неизвестности…

Знаете, какое занятие для меня сейчас самое приятное? Любоваться детьми. Я был поражен, когда понял, что они видят нас. Там где дети, нет падших ангелов, они боятся их чистоты и призора Божьего. Рядом с ними много Ангелов, хотя и нет Ангела без дела.

Почему-то, меня часто притягивает именно один ребенок – это девочка. Впервые я увидел ее, когда ей не было и десяти лет. Конечно, она уже грешила потихонечку, но по сравнению со своими сверстниками, она просто невинна.

Я люблю наблюдать, как она просыпается и засыпает. Ее Ангел-хранитель уже привык ко мне. Наверное, моя привязанность к ней неспроста, поскольку я не просто так тянусь к ней, и мой попутчик дает понять, что всему свое время.