Каркаров, наученный горьким опытом, в этот раз благоразумно не пытался осечь буянов грозным взглядом, хотя, вероятнее всего, происходящее во глубине тёмных вод занимало его гораздо сильнее, нежели студенческие бесчинства на суше. Иванна, на миг отрешившись от всеобщего веселья, вдруг усомнилась в правильности выбранной маскировки: случись чего, ей будет проблематично приблизиться к Каркарову, не вызывая законного недоумения окружающих. Это свои на метаморфозы её внешности чихать хотели, но тут кругом посторонние…
Мужская часть соревнующихся, меж тем, с дистанции сходить явно не намеревалась, потому веселье на бережке продолжало бить ключом. Шармбатон и Хогвартс подхватили дурмштрангское начинание по сочинению боевых кличей, но зачинщики уже потеряли к этому интерес и развлекались тем, что левитировали на скорость и точность небольшие порции жидкости из сакральной бутылки, ибо использование стаканчиков посчитали неспортивным. Активность могучей кучки, разумеется, привлекала всеобщее внимание, но ответственный сомелье Никита решил, что такими темпами бренди закончится очень быстро, и на все сторонние вопросы делал непонимающее лицо и говорил, что у него ничего нет. Наблюдая за ним, Иванна исполнилась уверенности, что попал сюда Никита не только через протекцию Виктора, но и благодаря лобби оставшихся в Дурмштранге преподавателей, воспользовавшихся возможностью сплавить парня куда подальше.
— Ну, когда уже эти моржи выныривать будут? — зевнула Василиса, дожевав кусочек шоколадки. — Я бы лучше почитала спокойно.
— Вот я бы тоже, — всецело поддержала Иванна.
Помимо истекающего времени, её всё больше одолевало беспокойство за Каркарова, которым завладело очевидное маниакально-депрессивное состояние: он то сидел с сумрачным видом, то вскакивал, чтобы присоединиться к скандированиям в поддержку Виктора, то что-то втолковывал Дамблдору, пытаясь оттащить его подальше от остальных, то вновь замыкался в себе и принимался расхаживать у кромки воды.
— …гриндилоу. Флёрка говорит, плыла впереди всех, её этот местный тощий, который не очкарик, догонял. Витька и очкарика она не видела. Как эти черти налетели, растерялась, не сразу сообразила, что делать с ними, ну они и воспользовались преимуществом, — отвлёк от мыслей голос Федоры, которая успела сгонять на разведку.
— Ну, Витян их своим видом должен был распугать, — заржал Яков. — Вот же ж додумался, а!
— Витян — не самый гидродинамичный пловец, — цокнула языком Василиса, деловито занюхивая косой второй плановый стаканчик. — Он может из-за скорости сдать…
— Док, а, Док? — Федора улучила минутку, когда остальные принялись увлечённо обсуждать тактико-технические характеристики Виктора. — Разреши моё сомненье, а товарищ господин директор у нас не анимаг, случайно?
— С чего ты взяла? — уставилась на неё Иванна, ошеломлённая такой резкой сменой темы.
К зоркому глазу художницы она, в принципе, уже привыкла, но тут было чему удивляться, причём крепко. Официально о том, что Каркаров действительно обладает таким свойством, нигде не анонсировалось, и в своё время ему удалось не раскрыться даже перед Визенгамотом. Сама Иванна узнала об этом во время эмпатических практик и приняла как данность, и только годы спустя, когда разговор между делом зашёл на анимагическую тему, она из спортивного интереса упросила его перекинуться. Собственно, в первую очередь из-за этого факта она в прошлом году землю рыла, желая пообщаться с Блэком. Конечно, на полноценную научную работу «Влияние Азкабана на анимагов» материала явно недоставало, но всё равно, опыт стоило изучить.
— Хе-хе, всё просто. Ты когда Никитоса Империусом воспитывала, видать, обозлилась по самое не могу, и у тебя радужки пожелтели. Я сначала не очень поняла, в чём соль, а потом вспомнила про твою звероформу и вспомнила, что читала про анимагов. У вас, когда самообладание тю-тю, запускаются какие-то процессы в теле, относящиеся к частичной аутотрансфигурации, которые некоторые товарищи называют «доминацией внутреннего зверя». Вот, и у анимага, как совершенно логично следует из названия, случаются мелкие фенотипические изменения, но, в отличие от метаморфов, анимаг их не контролирует. Изменение глаз — самое распространённое. В общем, некая такая бурда. Так вот, сейчас когда до Флёрки бегала, проходила мимо судей, там товарищ господин директор с профессором Дамблдором о чём-то говорили, и я случайно обратила внимание, что глаза у него как будто посветлели. Потом он меня заметил и, видимо, переключился на позитивные мысли, и глаза враз вернулись в нормальное состояние.
— О, чёрт, ты серьёзно? — Иванна растерянно почесала затылок, не зная даже, как это всё переварить; конечно, таких зорких наблюдателей ещё поискать, но за собой стоит последить. Сама она могла сказать наверняка, что не замечала такого за Каркаровым, впрочем, возможно, при ней он просто не достаточно сильно выходил из себя. — Ты вообще с чего взялась эту тему читать? — поинтересовалась она, в надежде избежать следующих скользких вопросов.
— Да сестрёнка младшая прошлым летом заявила, что как только подрастёт — станет анимагом. Вот я на всякий случай матчасть подняла, чтобы, так сказать, риски оценить, — ухмыльнулась Федора.
— У тебя ещё и сестра есть? — отчего-то удивилась Иванна.
— И не одна, много нас, — с гордостью кивнула Федора. — И брат. Они просто менее катастрофо-притягивающие. Ну, в сравнении…
— Кто у вас Трансфигурацию ведёт? Подойди, скажи, чтоб дополнительный зачёт по теории поставили, все вопросы — ко мне, — велела Иванна, безуспешно пытаясь рассмотреть на расстоянии, что там происходит с глазами Каркарова, который сейчас без энтузиазма переругивался с мадам Максим. — Это не подкуп, я правда такого не знала.
— О-о-о, спасибо! Но ты скажи, я права ведь? Ай, сама вижу — права, — Федора, раздуваясь от самодовольства, обличительно подняла указательный палец. — А кто он у тебя? Тоже кошак? Ангорский, небось, — развеселилась она.
— Нет, — ворчливо возразила Иванна.
Федора, разумеется, интересовалась просто из здорового праздного любопытства, но Иванна чувствовала себя не в праве выдавать конфиденциальную информацию.
— Тогда, по всем законам абсурда, пёс, — Федора щёлкнула пальцами и залилась довольным кудахтаньем. — Лайка какая-нибудь, хаски, значит, я других светлоглазых собак не знаю.
— Нет. И вообще, отстань, вон, сама пойди спроси, — бомбы ложились всё ближе, так что Иванна поспешила перевести стрелки.
— Ага-а-а, прямо сейчас подойду и поинтересуюсь! Ладно, всё равно, вижу же — я почти угадала, — подбоченилась нечеловечески довольная Федора. — Сейчас ещё подумаю…
Неудобный разговор, к счастью, неожиданно прервался: на озере началась какая-то активность.
— Эй, там кто-то вынырнул! — встрепенулся не сводящий взгляда с воды Никита, разом перебивая трёх спорщиков.
— Это федькин «тощий», — определил зоркий Макар.
— Вот уж не мой, — возмутилась Федора. — Даром не возьму!
Началась суматоха, все загомонили, забегали болельщики, забегали судьи; странно, но появление Флёр вызвало гораздо меньше энтузиазма. Иванна на всякий случай опустила капюшон на лицо — час был на исходе.
— О-о-о, Витька второй!!! — завопил Никита, принимаясь восторженно прыгать и размахивать почти пустой бутылкой. — Крам! Крам!
*
Чуть задержавшись, чтобы отрядить тактическую группу на камбуз, Иванна решительным шагом промаршировала в капитанскую каюту, куда сразу после официального окончания Испытания Каркаров повёл Виктора, которому верные товарищи едва успели помочь переодеться в сухое.
— …можешь не сомневаться, я так этого не оставлю, у тебя абсолютно законное второе место! Ты только не расстраивайся, — Каркаров мерил шагами каюту, в то время как Виктор, явно ещё не очень отошедший от Испытания, сидел перед письменным столом и молча хлопал глазами.
Иванна начала тихонько сатанеть и демонстративно оставила входную дверь открытой.
— Вить, ну-ка, ты чего расселся? — изобразила радостную улыбку она; Виктор мгновенно вскочил со стула и вытянулся по струнке, узрев в её лице спасение. — Давай, топай в камбуз, там Васька глинтвейн завела! — Иванна указала головой на дверь. — …Топай-топай, — настойчиво повторила она, видя, как он вопросительно посмотрел на Каркарова, ожидая разрешения удалиться.
