— Проф, а можно мне будет, как вы изволили обозначить, «выделываться», если я сделаю так, что Кубок меня точно не выберет? — внезапно озарило Федору.

Каркаров мрачно глянул на неё и вопросительно промолчал.

— Нет, правда! Мне, на самом деле, и не хочется вовсе участвовать, я лучше тут послоняюсь, порисую спокойно! Мне Луна столько интересностей показать обещала! — с жаром ухватилась за идею Федора. — А эти испытания — ну их к лешим, правда! Только кучу времени отнимут!

Каркаров раздумывал с полминуты, затем вздохнул и потёр переносицу.

— Так, я в чудеса верить не склонен, но если ты готова обеспечить своё неучастие в Турнире — можешь хоть на голове ходить, — устало буркнул он. — Только не путайся у меня под ногами.

Федора радостно закудахтала, выражая полное согласие со всеми пунктами договора.

— Всё, свободна, только забери свой гроб на ножках, не забудь, — махнул рукою Каркаров.

Федора сделала шаг в сторону выхода, затем повернулась и участливо спросила:

— Вы что-то неважно выглядите, по Доку скучаете? Может, вам чаю принести?

— Не твоё дело, иди отсюда, — весьма нелюбезно отозвался Каркаров, грозно сверкнув на неё глазами. — Нет, стой. Вот что, как будешь везде со своими альбомами таскаться — по сторонам смотри и запоминай. Что интересное или полезное узнаешь — докладывай мне, поняла?

— Шпионов вербуете? — зловеще захихикала Федора, потирая руки. — Так точно, поняла!

По пути из кают-компании в свою каюту она ввела терпеливо поджидающую её возвращения Лену в основательное недоумение своим весьма довольным видом. Та успела только поинтересоваться, откуда такая радость на лице, и услышать комментарий из-за спины от Ани, мол для Завьяловой идиотская улыбка — норма жизни, как из кают-компании вышел Каркаров, одним своим присутствием заставивший Федору ускориться, а Лену скрыться в каюте и закрыть дверь.

***

— Ну, как, не передумала? — Хоуп Смит обвела взглядом Большой зал.

Завтрак подходил к концу, многие уже закончили трапезу, кто-то ещё сосредоточенно работал столовыми приборами. Основное бурление происходило вокруг Кубка Огня. Старшекурсники один за другим подходили, бросали в него записки с именами и поздравляли друг друга с удачной подачей заявки. Несколько учеников, не проходящих возрастной ценз, уже сделали свои попытки приобщиться к Турниру на потеху окружающим.

— Нет, делать мне больше нечего, — фыркнула Тори Смит, подавив зевок.

Обе уже поели и теперь ожидали, когда завтрак осилят их дурмштрангские приятельницы.

— А и правильно, чести много — и хлопот выше крыши, — поддержала Федора, прихлёбывая тыквенный сок.

— Ты-то кидать собираешься? — спросила Василиса, отодвигая пустую тарелку, которая тут же исчезла.

— Ой, чёрт! — спохватилась Федора, захлопав по карманам в поисках ненужного клочка пергамента. — Хорошо, что напомнила, я не выспалась — ужас просто. Сейчас брошу имя — пойду отрублюсь на часок…

К их столу подошла Луна и поприветствовала всех. Узнав причину федориной суеты, она выудила из кармана обрывок обёрточной бумаги и протянула его Федоре. Та, рассыпаясь в благодарностях, приняла дар, вытащила из-за голенища сапожка карандаш и, застенчиво прикрывая рукой обрывок, быстро черканула на нём три слова — имя, фамилию и название школы. Быстро складывая записку, она вдруг зашипела, отдёрнула руку и сунула в рот палец.

— Ты чего? — осторожно покосилась на неё Тори, сидящая рядом.

— Не обращай внимания, она вечно влипает во что-нибудь, — успокоила Василиса. — Наверняка, о листочек порезалась, — пожала плечами она, глянув на сложенную записку.

И действительно, на ровном крае обрывка виднелась маленькая капелька крови.

— Угу, — буркнула Федора, не вынимая пальца изо рта, она протёрла бумагу о брючину; к счастью, крови было недостаточно, чтобы испортить записку, но на краю осталась довольно заметная бурая кайма.

— Будем надеяться, что это не примут за попытку Тёмной магией повлиять на решение Кубка, — захихикала Тори.

— Позвольте мне взглянуть, — вкрадчиво раздалось над их головами.

— Доброе утро, сэр! — хором воскликнули Смиты, приветствуя Снейпа, неслышно возникшего рядом с ними.

— Здравствуйте, профессор, — широко улыбнулась Федора, тем не менее, не торопясь отдавать бумажку. — Вы правда полагаете, что я заколдовала записку на победу?

— Не думаю, что вам это под силу, но проверить не мешает, — ехидно отозвался Снейп, протягивая вперёд руку.

— Здравствуйте, сэр, — сказала Федора, улыбнувшись парадной улыбкой и торжественно пожав тянущуюся к бумаге руку.

— Не испытывайте моё терпение, — с расстановкой молвил Снейп, одарив её ледяным взглядом. — Ваш статус гостьи не снимает с вас необходимости быть вежливой.

— Простите, сэр, я исправлюсь, — Федора, не меняя выражения лица, протянула ему записку.

Снейп достал палочку и принялся делать сосредоточенные пассы над бумагой. Федора, равно как и остальные девушки, внимательно наблюдали за его действиями. Завершив магические манипуляции, он убрал палочку и развернул записку, после чего бросил быстрый взгляд на Федору. Та сидела с той же идиотически-радостной улыбкой и не спускала с него глаз. Внимательно изучив клочок бумаги, Снейп вернул его Федоре.

— Почерк у вас отвратительный, — процедил он. — Даже призвав на помощь воображение, я бы не разобрал, что тут написано.

— Это кириллица, сэр, — пояснила Федора, быстро складывая бумагу. — Кубок Огня читает по-русски, сэр?

— Вот и проверите за обедом, — фыркнул Снейп и поспешил их оставить.

— Декан сегодня настроен на редкость благодушно, — хихикнула Хоуп.

— Ничего себе «благодушно», — вытаращилась на неё Василиса.

— В норме он наорал бы и отправил на исправительные работы, — подтвердила Тори.

— Всего-то, — разочарованно протянула Федора. — Хотя, он, видимо, решил, что я ку-ку, и, как человек разумный, понял, что лучше тему не развивать.

— Это потому, что он легилимент, а ты думаешь и говоришь синхронно, причём говоришь ровно то, что думаешь, — пояснила Василиса.

— Ну, не всегда, — коварно ухмыльнулась Федора.

Выяснив у Смитов время обеда, она метнулась к Кубку, опустила в него записку и вместе с Луной отправилась болтаться по окрестностям. Василиса прилипла к Смитам, и до обеда они успели не только ещё немного погулять по Хогвартсу, но и посетить дурмштрангский корабль с дружественным визитом. «Орёл» произвёл на Хоуп и Тори сильное впечатление. Устроившись в кают-компании за чашкой чая, англичанки расспрашивали про корабль Василису, которая, впрочем, сразу честно призналась, что понятия не имеет о принципе его передвижения, зато разделила их предположение о том, что на корабль наложены чары расширения пространства, так как потенциально за две ходки «Орёл» способен перевезти большую часть студентов.

Помещение кают-компании было просторным, но со сравнительно низким потолком — Тори, встав на цыпочки и вытянув руку вверх, смогла коснуться дубовых панелей потолка. В комнате царил лёгкий сумрак — относительно светло было только возле задней стены, во всю ширину которой располагался ряд иллюминаторов. Стены, убранные деревянными панелями с лаконичной резьбой, украшали старинные географические карты. Расставленные без какого-либо систематического порядка низкие тяжёлые диваны и мягкие кресла были обтянуты коричневой кожей и тускло поблёскивали шляпками медных обойных гвоздиков в приглушённом тёплом свете волшебных канделябров. На журнальных столиках, стоящих среди диванных групп, располагались невысокие бронзовые керосинки, также служащие больше украшением, нежели для освещения. Пол кают-компании укрывал однотонный тёмно-зелёный ковёр с толстым ворсом.

Кроме Василисы и Смитов в кают-компании студентов не было — все двадцать человек разбрелись по территории Хогвартса, зато большая часть преподавателей предпочитала коротать выходной именно здесь. В большом кресле, стоящем в самом тёмном углу, накрыв лицо книжным разворотом, дремал Ринат Ларин, молодой перспективный доцент кафедры Трансфигурации, самый светлый журнальный столик занимали, раскладывая на двоих «Ссору», две подруги: Назгуль Айтматова, младший преподаватель кафедры Алхимии, и Толкын Ертаева, доцент кафедры Ментальных практик. Снорре Снорресон, флегматичный доцент кафедры Артефактологии, сосредоточенно правил о точильный камень набор резцов по дереву, расположившись возле столика под одним из окон. Не хватало только Ефима Мандельштама, младшего преподавателя кафедры Гербологии, который также взялся читать теорию по Бестиалогии; спал он сейчас или вместе со студентами изучал окрестности — сказать было сложно.