— А какой рисунок прожилок кружевной! — восхитилась Федора.

Юноша сдулся, послал художницам испепеляющий взгляд и отвернулся обратно к своим.

— Ну, вот, такая милашка — и никакого чувства юмора, — сокрушённо вздохнула Федора. — Всегда так с ними.

— Ребята, наверное, устали, — предположила Луна. — Интересно, это не миссис Норрис там? Кис-кис-кис! — громко позвала она.

Гриффиндорцы резко всполошились и засобирались по койкам, настойчиво предложив гостям поскорее проводить их до кареты. Федора, когда в кухне остались только они с Луной и несколько драющих сковороды домовиков, заинтересованно покрутила головой и поинтересовалась, где киса. Луна, окинув кухню рассеянным взором, предположила, что она убежала. Допив какао в блаженной тишине, девушки решили, что и им сон не повредит, на чём и разошлись.

Уверив новую подругу, что найдёт дорогу сама, Федора задержалась, чтобы прихватить плюшек с собой, после чего отправилась искать выход из подземелий, что, как оказалось, было не самым простым делом. Стоя у очередной развилки коридора и мучительно решая, какую дорогу выбрать, она вдруг заметила невысоко над уровнем пола пару красных огоньков, приближающихся из сумрачных глубин правого ответвления, и судорожно зашарила по карманам в поисках волшебной палочки. Не успела она найти злополучный артефакт, как огоньки приблизились, оказавшись глазами кошки, которая тут же была изловлена, поглажена и почёсана за ухом. Памятуя рассказы Луны, Федора решила дождаться появления кошачьего хозяина, чтобы спросить дорогу; она даже не подозревала, что шаг в шаг повторяет действия Иванны. Кошка издала протестующий мяв и, цепляясь за мех воротника облегчённой мантии, начала старательно выкручиваться из дружеских объятий, так что Федоре было непросто одновременно держать и зажатые под мышкой свёрнутые в трубки рисунки, что она успела сделать, и костлявую привереду, орущую благим матом и норовящую просочиться сквозь пальцы.

Явившийся на зов напарницы Филч был далеко не так дружелюбен, как менее года назад в аналогичной ситуации. Обнаружив вопиющее нарушение режима, отягощённое жестоким обращением с животными, смотритель разорался и затопал ногами, изрядно повеселив Федору, не очень-то поддающуюся запугиванию подобными методами. Отпустив кошку, она восторженно запрыгала вокруг Филча, восхищаясь, как замечательно у него изогнуты височные кости и какие выразительные надбровные дуги, и требуя согласия попозировать для портрета. Замороченный Филч уже готов был сдаться и предпринять отступление, однако к нему подоспело неожиданное подкрепление в лице патрулировавшего коридоры незабвенного декана Дома Слизерин. Одним выразительным взглядом вернув в коридор тишину, он поинтересовался, почему студенты Дурмштранга имеют основания полагать, что в праве после отбоя находиться вне своих кроватей? Федора, моментально смекнув, что метод, только что едва не сработавший на Филче, тут не поможет, застенчиво поколупала пол мыском сапожка и сообщила, что пошла в туалет и заблудилась. Снейп, осознав, что дискутировать тут бессмысленно, презрительно фыркнул и велел ей следовать за ним.

— Кажется, профессор Каркаров, это ваше, — с плохо скрываемым ехидством сообщил Снейп Каркарову, вышедшему на верхнюю палубу, чтобы выяснить причину шума в столь неурочное время.

— Благодарю за содействие, профессор Снейп, — церемонно расшаркался Каркаров. — Как я погляжу, для вас в порядке вещей студенты, нарушающие режим? Дамблдор, очевидно, при всех своих талантах, всё равно не в состоянии обеспечить должную дисциплину? — с неменьшим ехидством предположил он, глядя в сторону замка, где на одной из открытых галерей мерцали огоньки; Снейп проследил за его взглядом и сделал кислое выражение лица. — Впрочем, где моя вежливость. Не желаете заглянуть в кают-компанию на рюмочку чая? Обсудим современную молодёжь, — многозначительно предложил Каркаров.

Снейп внимательно посмотрел на тревожные огоньки на галерее, затем опять на Каркарова. Тут он вспомнил о присутствии представителя «современной молодёжи», который жадно внимал диалогу, переводя восторженный взгляд с одного профессора на другого и обратно.

— С сожалением вынужден отклонить ваше приглашение, долг зовёт, — скривившись, ответствовал Снейп. — В другой раз, — обозначив кивком прощание, он по наведённым сходням вернулся на берег и исчез во тьме, направляясь обратно в Хогвартс.

Каркаров, проводив его угрюмым взглядом, повернулся к Федоре, как-то вдруг оказавшейся почти у трапа, ведущего на нижние палубы и в трюм.

— Завьялова, тебя куда несёт? Ну-ка, марш в мой кабинет! Нет, стоп. Лучше в кают-компанию, — вовремя передумал он, поняв, что явление в кабинете конкретной отдельно взятой студентки грозит спонтанными разрушениями и катаклизмами, устранять которые в этот час он был не очень расположен.

— На рюмочку чая, профессор? — Федора, которая уже настропалилась незаметно ускользнуть в свою каюту, от неожиданности не подумала, что с юмором сейчас не повредит быть аккуратнее.

— Сейчас кто-то договорится, — подтвердил её запоздалые подозрения Каркаров; он резко сменил курс и направился на вторую жилую палубу, где, помимо студенческих кают, располагалась просторная кают-компания.

— Я нема, аки могила, — простодушно уверила Федора и засеменила следом, удерживая так и норовящие выскользнуть из рук свитки с рисунками.

— Да, кстати, убери свою адскую треногу со шканцев, что за бардак? — на ходу вещал Каркаров, пребывающий, очевидно, не в самом благостном расположении духа. — Да не сейчас, когда поговорим! — рявкнул он через плечо, когда Федора развернулась, чтобы немедленно бежать прятать свой этюдник, который установила сразу по прибытии в надежде успеть порисовать до торжественного приёма, и не успела убрать.

Федора развернулась в исходное направление, запуталась в ногах и рухнула, выпустив свитки, которые разлетелись во все стороны.

— Кстати, если я ещё раз об него где-нибудь споткнусь — выкину за борт, — мрачно пообещал Каркаров, продолжая путь по коридору как ни в чём не бывало.

Федора, суетливо подбирая, вновь роняя и подбирая свои художества, проворчала себе под нос ответную страшную угрозу, однако господин директор уже скрылся за дверями кают-компании и ничего не услышал. Чуть в стороне открылась дверь жилой каюты, и в коридор, освещённый зеленоватым призрачным светом волшебных светильников, высунулось острое личико Елены Романеску, федориной сокурсницы из параллельной группы.

— Ой, Федорочка, ты директора всё-таки разозлила? Бедняжка, — с почти искренним сочувствием вздохнула она. — Надеюсь, он не запретит тебе подавать заявку на участие в Турнире!

— Уж лучше бы запретил, — приглушённо донеслось из каюты; Анна Морозова — верная подруга Лены даже не потрудилась выйти в коридор и посмотреть, что происходит.

— Шли бы вы спать, девочки, — медоточиво пропела Федора, которую их подколы неизменно веселили; применив к свиткам Акцио, она вприпрыжку ускакала в кают-компанию, оставив сокурсницу в недоумении.

…Первым делом Каркаров осведомился о наличии совести у зашедшей в комнату студентки. Впрочем, ответ на этот вопрос ему был известен заранее, потому, не дожидаясь ответа, он продолжил:

— Я понимаю, что как-то отговаривать тебя от подачи заявки бесполезно, равно как бесполезно запугивать тебя, требуя, чтобы ты не выделывалась после того, как Кубок выберет тебя Чемпионом от Дурмштранга… Но можно тебя просто по-человечески попросить не выделываться? Как взрослый человек взрослого человека.

— А почему вы считаете, что Кубок выберет именно меня, Проф? — от столь неожиданного поворота разговора Федора даже опешила, едва вновь не выронив свитки.

— По закону подлости, — буркнул Каркаров, безуспешно пытаясь устроиться в кресле поудобнее.

— Не-ет, Кубок наверняка выберет Виктора, — замотала головой Федора, раздумывая — присесть ей, или же есть надежда, что беседа не затянется.

— Сейчас речь не о том, кого выберет Кубок, а о твоём поведении, в частности — в случае твоего чемпионства, — резко уточнил Каркаров.