— Ты только что озвучила мысли, которые у меня возникли после их появления в кабинете, — сообщил Каркаров, появляясь на этот раз со стороны спальни.

— Они до ужаса мутные типы, — пожаловалась Иванна, радуясь, что он услышал только последние слова. — Должно быть, замышляют зловещее преступление на крыше.

Янко и Адя своими речами заставили её разнервничаться. Одно дело — отцовские шуточки про зятя и материны требования нарожать внуков, и совсем другое — когда друзья так настойчиво тычут носом в то, что она, по их мнению, упорно не замечает… Нет, всё-таки представить Каркарова влюблённым, причём даже не обязательно конкретно в неё, а вообще, было весьма причудливо.

— А ты разве не из их команды? — поинтересовался объект её мыслей, усаживаясь рядом и принимаясь рассматривать её новую причёску.

— Тебе не нравится, — определила Иванна безо всякой эмпатии — одного выражения его лица было достаточно.

Не спуская с неё критического взгляда, он ответствовал, что причёска, безусловно, красивая, но лично ему Иванна больше нравится с распущенными волосами. Та, задумчиво ощупав произведение искусства у себя на голове, со вздохом признала, что он, всё же, прав — это не совсем её стиль. К тому же, из-за непривычного плотного плетения виски начинало как будто ломить (даже самые тугие пучки такого эффекта не давали), так что она принялась расплетать волосы, велев Каркарову помогать, потому как справиться самостоятельно было бы крайне проблематично.

— Кстати, что за «долгая история», всё-таки? — спросил он, вынимая из её волос невидимки, и складывая их в карман.

— Чего? А, ты про мой вопрос утренний! — не сразу сообразила Иванна; она продолжила попытки расплестись, но, постоянно натыкаясь на его пальцы, поняла, что будет только мешать, и сложила руки на коленях. — Вон те двое мне прислали твою фотографию школьных времён…

— Да-да, — подхватил Янко. — Адя нашла в альбомах матери. А Иве потом совершенно убойный сон приснился.

— Адя, пойди, пожалуйста, в кабинет, там в верхнем ящике стола две папки, вытащи из синей конверт, в нём письма, а среди них — эта ваша фотография, — попросила Иванна.

Адя, которая в этот момент как раз занималась тщательным пережёвыванием пирожка, издала продолжительный набор невнятных звуков, явно несущий смысл «почему я, а не Янко?».

— Он не найдёт, — категорично заявила Иванна.

Адя понимающе закивала и сходила за требуемым. Каркаров немедленно опознал снимок, датировав его шестьдесят пятым годом, и поинтересовавшись — не узнаёт ли Иванна ещё кого-нибудь из персонажей. Она придирчиво изучила фото, но кроме Каркарова никто так и не показался ей знакомым.

— Вот это — Нансен, — Каркаров указал на юношу с трубкой; затем его палец переместился к его соседу. — А это Крот.

Нансена — напыщенного мастера Артефактов с защиты её докторской Иванна опознала с большим трудом, призвав на помощь память и воображение. Кротом же заинтересовались не только она, но и Янко с Адей. Все трое безоговорочно признали, что с молодых лет он был крайне невзрачным и незапоминающимся типом, равно как и тот факт, что вся запечатлённая на фото пятёрка производит впечатление людей сомнительных и местами даже зловещих. Каркаров подтвердил, что впечатление это вполне обосновано, после чего поинтересовался содержанием иванниного сна.

Иванна в красках расписала сюжет, вызвав у друзей приступ веселья. Каркаров также нашёл, что сон был презабавный, и выразил радость от того, что ему хотя бы так удалось врезать Снейпу, за что Иванна назвала его врединой, ещё больше развеселив Адю и Янко.

Полностью расплетя иваннину причёску, Каркаров переключился на изучение хогвартского презента. В этот раз Иванна сопровождала каждый снимок развёрнутыми пояснениями, так что и Адя с Янко с удовольствием пересмотрели альбом ещё раз. Иванна исподволь следила за реакцией Каркарова на фотографии, но тот не выдал ничего экстраординарного, только слегка кривился при виде Снейпа да особо тщательно рассматривал интерьеры и экстерьеры замка, выдавая незначительные комментарии. Досмотрев альбом, Иванна вернулась к старому снимку.

— А кто двое остальных? — спросила она, почему-то решив, что фотография ещё не полностью раскрыла весь свой познавательный потенциал.

— Это, — Каркаров указал на второго курильщика, — Романов, тоже сокурсник, а это — мой младший брат, Олег.

========== Глава 59 ==========

Конец мая 1994 г.,

Дурмштранг.

— Надо же, у тебя есть брат? — выразил общее удивление Янко.

Действительно, отчего-то заявление оказалось без преувеличения неожиданным. Иванна никогда не расспрашивала Каркарова о его родственниках, а сам он вскользь упоминал как-то только о родителях.

— Был, — поправил Каркаров.

Если бы разговор происходил без свидетелей, Иванна, в силу склада характера, ни за что не стала бы копать глубже — слово «был» послужило достаточным сигналом к тому, чтобы остановиться, однако не таков был её товарищ.

— Нечего тут интриговать, — совершенно неделикатно попенял Янко. — Давай, расскажи нам про своё семейство, — полностью проигнорировал он предупреждающий взгляд Иванны.

— Да кто тут интригует, — Каркаров усмехнулся, однако усмешка эта была довольно прохладной. — Знаете, как в сказках: было у отца три сына, старший — умный был детина, средний был ни так, ни сяк, младший — вовсе был дурак. Олег не сказать, что был дурак, но, увы, его это не спасло.

— А ты старший? — уточнил Янко.

— Нет, как раз средний. Дмитрию тоже не повезло, — абсолютно ровным тоном пояснил Каркаров.

— Янко, где твои манеры! — не выдержала Иванна. Она непроизвольно коснулась руки Каркарова, отчего-то пребывая в уверенности, что это больная тема.

— Откуда им у меня взяться? — пожал плечами Янко. – Ну, Игорь, рассказывай уже! — подбодрил он.

— Ив, всё в порядке, — Каркаров сжал её пальцы; к удивлению Иванны он и впрямь был спокоен. - Это действительно дела очень давно минувших дней, а вы здесь, в конце концов, все свои. …Отец был сторонником и соратником Гриндельвальда, и наш старший брат, Дмитрий, как истинный наследник, не отставал от него. Только Дмитрий в своё время стал последователем Тёмного Лорда, как вы понимаете — разумеется, на нас с Олегом эти веяния тоже оказали известное влияние. Так уж вышло, что и отец, и Дмитрий, и Олег погибли в разное время, а вот меня спас синдром среднего ребёнка. Дмитрий был любимцем отца и интересным образом сочетал в характере излишнюю вдумчивость с крайней самоуверенностью; Олег, как самый младший, был любимцем матери, и оттого отличался некоторой излишней беззаботностью и склонностью смотреть на вещи сквозь розовые очки.

— А на тебя родители особого внимания не обращали, так что не успели испортить воспитанием! — блеснул дедукцией Янко.

— Можно и так сказать, — в этот раз усмешка Каркарова была несколько более естественна. — По крайней мере, наблюдать и делать выводы я здорово научился, к тому же у меня, по сравнению с братьями, было много времени на разнообразные хобби. И на твой, Песцова, невысказанный вопрос, который у тебя на лбу светится, отвечу — мать не участвовала во всей этой глупости и смогла оградить от этого и мою младшую сестру, двойняшку Олега. Обе живы и здоровы, но со мною по ряду причин не общаются.

— Понятно, — кивнул Янко. — А то мы тут Иве наобещали найти среди альбомов профессора Песцовой ещё твоих фотографий в годы юности, но Адя погрязла в переговорах, и у нас не дошли руки, — со впечатляющим изяществом сменил тему он. — Впрочем, теперь ты и сам можешь лично показать ей много всего интересного, — подвёл он итог, на что Иванна отреагировала предупредительной демонстрацией кулака в адрес товарища.

На этой торжественной ноте раздался стук в дверь, и в гостиную прошествовали Хайдарага, Раувольфия, Ангелина и Яблонская.

— Еле вырвались! — провозгласил Хайдарага, дожидаясь, пока усядутся женщины, и занимая место по ту сторону парапета, спиной к камину, чтобы видеть всех.