— Ой... — Эрих раздраженно поморщился. — Эдвард, выпроводи ее.
Гуль, довольно улыбнувшись, потянул Марину за плечи.
— Нет... подождите, — она судорожно огляделась, — позвольте мне почитать вам, у меня с собой несколько новых писаний из Испании, вам понравится. Петр говорил, что вы очень любите подобные вещи.
Эрих задумался.
— Прошу вас, не выгоняйте меня. Дайте мне шанс.
Вампир усмехнулся и к разочарованию Эдварда поманил смертную за собой. Пройдя через молитвенный зал, минуя кабинет Эриха, они поднялись в библиотеку. Передав ей огарок свечи, и предложив жесткую скамейку, Эрих приказал ей читать и исчез между стойками с книгами.
Она действительно прекрасно читала на латыни. Вампир заслушался приятным голосом, заворожено следя за ее бегающим взглядом и меняющимся тембром. Когда же смертная закончила чтение, она пустилась в размышления. Девушка разбиралась в теологии и могла поспорить с Эрихом на многие темы.
В ту ночь Марина просидела почти до самого утра и вернулась в следующее воскресенье, принеся с собой старинные манускрипты, новые брошюры, что выпускал Ватикан и Эрих позволял ей читать.
И в следующий раз.
И в следующий.
Девушка очаровала вампира своей кровью и тем, что прекрасно разбиралась в религии. Эрих с удовольствием рассуждал с ней на темы мировых изменении в религиозных догматах и дивился ее познаниям. Шериф с восхищением слушал и спорил с юной девой.
Марина рассказала, что ее родители были глубоко верующими католиками. Они обучили девушку латыни и оплатили ее обучение в приходской школе. Но восемь лет назад они умерли от туберкулеза, и она осталась совсем одна.
Эдвард латыни не знал. Слушая и не понимая речь Эриха и Марины, он ревновал и злился. Марина вызывала безумную зависть Эдварда. Господин принимал девушку все с большим удовольствием, ждал ее появления и тщательно следил за количеством крови, что она отдавала, словно заботясь о ее здоровье. Шериф относился к смертной с величайшим уважением и смотрел на нее не как на еду, и это выводило Эдварда из себя.
Гулю приходилось встречать Марину на границе монастыря в Каре, провожать до дома Шерифа, слушая ее восторженную блажь, а потом так же провожать до дороги в старый Берлин. Гуль смотрел на Марину с легкой усмешкой, говорил с призрением, цинично смеялся. У девушки были большие голубые глаза, светлая тонкая кожа и темные густые волосы и она напоминала уроженку киевского казачества. Такие же черты лица были и у Эдварда, и когда они стояли рядом, казалось, что они брат и сестра. Это забавляло мужчину, и он нередко девушку так и называл: «сестренка». Марина скромно улыбалась, опускала глаза и была примером покорности и приличия.
Смертная приезжала к вампиру все чаще и чаще, выбирала свободные минутки и появлялась у их дома, робко стучала в дверь и ждала на пороге, когда ей откроют. Девушка носила светлые платья пастельных тонов, подчеркивающие ее небесные глаза, заплетала волосы в тугую косу и в любую погоду прикрывала плечи тонкой белой шалью. Ее волосы пахли сухой ромашкой, были легкими и пушистыми, а светлая кожа источала запах спелой малины, такой чарующий сладкий аромат, что Эдвард был уверен, что и кровь ее на вкус сладкая.
Сперва Марина читала Шерифу лишь библейские книги и сообщения. Но после увлекла Эриха чтением обычных книг на немецком, латыни и испанском, которые приносила из библиотеки своего монастыря, а со временем и истории и просто газетные статьи. Эриху нравилось слушать ее голос, он успокаивался. Закончив чтение, они по несколько часов обсуждали прочитанное, а потом девушка отодвигала свои волосы и наклоняла голову, предлагая свою кровь вампиру. Эрих ждал этого момента с нетерпением. Вампир осторожно брал ее жизнь и зализывал рану с такой нежностью, что Эдвард завидовал черной завистью. Смотря на них, гуль презирал девушку все сильнее и мечтал, чтобы она пропала из их жизни навсегда.
Гуль уверял себя, что если Эрих сорвется, если его Зверь проявится, Эдвард позволит чудовищу разорвать девицу и избавить себя от нее навсегда. Шериф просил Эдварда следить за кормлением, так как вампир очень боялся навредить девушке, но гуль про себя давно решил не спасать смертную и позволить хозяину уничтожить Марину.
Эдварда раздражало внимание вампира к какой-то девчонке из стада Петра. Об этих женщинах ходили самые нелестные слухи, Тремер торговал не только их кровью, но и их телом, желая заработать как можно больше, пока девушки еще живы. А жили они очень недолго.
За час до рассвета вампир покидал смертную, и Марина неспешно собирала свои книги и покидала альменду, добираясь до Берлина пешком, уже после того, как всходило солнце.
Эдвард был с Мариной груб, ему хотелось обидеть ее, чтобы девушка ушла и больше не возвращалась. Гуль был уверен, что ей тут делать нечего. Ему хотелось прогнать Марину, и соврать хозяину, что смертная сама не явилась. А она приходила снова и снова, ждала Эриха, осторожно расправившая Эдварда о том, как прошла у Господина неделя. Эдвард нехотя отвечал, раздражаясь своей ревностью и гневом. Мужчина всегда считал себя эталоном равнодушия, или даже презрения ко всей черни. А эта человечишка заставляла его обижаться на хозяина, чувствовать себя обделенным, недостаточно любимым. Смертная пыталась занять его место, и Эдвард мечтал убить ее за это.
Ричард, старший гуль Эриха, посмеивался над Эдвардом, утверждая, что хозяину все равно Марина это или любая другая сиделка. Однако именно Эдвард встречал девушку раз за разом, стоял рядом с ней, чувствовал запах малины, подавал ей шаль и закрывал за ней дверь, сдерживая желание убить.
(Альт-Каров, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера», 17 августа 1806 года) воскресенье
Была середина августа, и Марина раздражала Эдварда уже второй месяц. Он всю ночь провел в кабаке в компании других гулей и со своим другом Тобиасом, желая в вине успокоить свое разочарование. Когда Эдвард вернулся в Каре, Эрих уже ушел, и Марина задержалась, надевая тяжелые дешевые ботинки, которые явно терли ей пятки.
— А ты знаешь, где он спит? — спросила девушка внезапно, пытаясь застегнуть сломанные застежки.
— Ты этого точно никогда не узнаешь, — Эдвард фыркнул, опираясь на косяк. От выпитого его не держали ноги, а если в таком виде его застанет Ричард, злых насмешек не избежать.
— Я не хочу узнать где, мне интересно знаешь ли ты, — Марина подняла на него взгляд. — Эричка говорит, что это большая тайна, а ты...
Девушка не успела договорить. Такое фамильярное обращение к Эриху стало концом его терпения. Легко оторвав Марину от земли, Эдвард поднял ее за горло и ударил головой об угол стены, оббитый резным деревом. Благодаря крови вампира в нем развилась нечеловеческая сила, и гуль любил ею хвастаться, обижая слабых.
— Для тебя он – Эрих, и никак иначе, — почти прорычал слуга, с удовольствием смотря, как девушка сжимается от боли и надавил сильнее. Марина вцепилась в его руку, сжимающую ее, и стала царапать кожу, всхлипывая и задыхаясь. Эдварду нравилось это все больше, мысленно он уже не раз представлял, как свернет ей шею, как размозжит голову... но господин этого бы не одобрил. И, почувствовав, что теряет контроль над своим зверем из-за алкоголя, Эдвард быстро отпустил ее. Смертная мешком свалилась на пол, хватаясь за горло и пытаясь отдышаться.
— Простите, — проговорила Марина и попыталась встать, но Эдвард уже вошел в раж и, встав над ней, он не позволил девушке подняться.
— Знала бы ты, грязная сучка, как ты мне надоела, своим «простите», «пожалуйста»! Думаешь, ты вся такая правильная и святая?! — Эдвард стал задирать ей юбку, посмеиваясь над ее неуверенными отмашками. — Девочки Петра развлекают любого, кто согласиться лечь к ним в постель, или ты мнишь себя особенно дорогой проституткой? Петр отдает гулям шлюх бесплатно, чтобы поднять нам боевой дух и чтобы мы зазывали своих господ в его блядюшник.
Марина молчала, сжав губы в белую полосу, и пыталась оттолкнуть его руки, вернуть платье на место. Эдвард поймал ее кисти и, вывернув, уложил девушку на живот.
