В комнате было тихо и темно, только «старик» постанывал в углу, стараясь закрыть рукой свои раны. Ангелина попыталась подняться, но ноги не слушались ее. Несколько раз глубоко вздохнув, вдова все же встала, подошла к телу «носатого» и подобрала свой нож. Потом медленно направилась к «старику», который понял, что она делает и стал уползать, хныкая и размазывая кровь по полу. Девушка легко нагнала его и стала бить ножом, просто куда попало, пока мужчина не перестал издавать звуки. Сердце продолжало бешено колотиться, она с трудом дышала, в висках стучало, и девушка не могла думать. Ангелина еще не до конца поняла, что же она сделала, когда дверь приоткрылась и в слабом свете последней лампы вдова увидела на пороге военного офицера.

Офицер был худощав и невысок, как ребенок. Недолго думая, Ангелина бросилась на него, пока вояка не достал оружие. Офицер с легкостью увернулся, толкнув девушку назад в комнату, и закрыл за собой дверь. Ангелина не ожидала, что с ней так легко справятся. Офицер был ей по плечо, более чем на восемь дюймов ниже вдовы, и хотя Ангелина была выше многих мужчин, этот был уж очень хрупок, и женщина была уверена, что убить его не составит труда. Она снова повернулась к офицеру и попыталась нанести обманный удар и живот, и, зайдя с боку ударить его в плечо. Военный даже не шелохнулся на ее обманное движение, а когда девушка замахнулась над его плечом, перехватил запястье, и прижал к двери. Ангелине удалось рассмотреть его.

Это была женщина. Бледное, почти синее лицо было похоже на маску, на котором не было никаких эмоций. Ангелина перестала сопротивляться, и женщина отпустила ее, оставив в руке нож, спокойно повернулась к ней спиной, и стала расхаживать между трупов, осматривая их. Возле молоденького незнакомка остановилась, и, легко, одной рукой, подняла тело. То, что потом увидела Ангелина, показалось ей страшным сном. Изо рта женщины показались два больших клыка и она, вонзив их в шею мертвеца, стала пить его кровь. Ангелина забыла, что нужно дышать. Ей вспомнились пугающие истории, что рассказывала ей мать. О страшном чудовище, демоне, который наказывает непослушных детишек, съедая их. Вдова смотрела, как женщина пьет кровь из парня и успокаивалась. Ни страха, ни печали. Все стало хорошо и спокойно. Да, демон пришел за ней, но она это заслужила. И это было неизбежно, сражаться было бесполезно.

Женщина закончила свою трапезу, и, отпустив тело, направилась к Ангелине. Та спокойно ждала незнакомку, не пытаясь убежать. Демон заглянул ей в глаза, Ангелина спокойно выдержала этот холодный, пронизывающий взгляд. Потом демон надкусил свою кисть и протянул руку к ее лицу. Ангелина не поняла, что от нее хотят и демон, надавив ей на лоб, откинул ее голову и прижал рану ко рту. Ангелина почувствовала, как холодная кровь демона проникает в ее тело, но не стала сопротивляться, пила пока женщина не убрала руку. Демон попытался что-то сказать, но клыки, все еще торчавшие из ее маленького рта не давали ей говорить. Тряхнув головой, она убрала их:

— Тут отвратительно пахнет, — сказала проклятая, и голос ее был такой же холодный и жесткий, как и черты лица. — За углом конюшня: возьмешь там соломы, присыплешь ею тела. Справа от него склад: возьмешь там масло и лампы, польешь трупы и разобьешь их; там же в большом бочонке стоит ром, принеси и поставь на столе. Потом сожги все.

После незнакомка сунула девушке в руку связку, это были ключи от складов. Не говоря более ни слова, демон вышла из здания. Ангелина перевела дыхание, осматривая помещение, все вокруг было залито кровью, кровь на стене, где она убила старика, кровь на столе, где лежало тело все еще сжимающее кружку с ромом, кровь на полу и двери, и даже ее собственная кровь, на углу стола. Ангелина сглотнула и бросилась во двор, переложив свой нож в карман передника.

На улице было так тихо, что ей показалось, что она оглохла. Окна, выходящие во двор, были темны, но ей чудилось, что все смотрят на нее осуждающе. Девушка побежала за конюшни, сгребла охапку соломы, сколько смогла унести и вернулась в казарму. Соломы с трудом хватило, чтобы засыпать двоих и ей пришлось сбегать на конюшню еще дважды. Потом девушка понеслась за маслом. Склады представляли собой множество узеньких домов, судорожно перебирая ключи, Ангелина пыталась понять, какой открывает что. Наконец, она заметила цифры на ключах и домах, и открыла первую попавшуюся дверь. Там складировали еду для скота, но и масло для ламп тоже было. Быстро схватив, сколько могла унести, Ангелина вернулась в казарму и залила пол и тела маслом, раскидав рядом лампы. Потом снова вернулась к складам, открыла еще пару дверей, за третьей все же нашла бочонок. Там было литров сорок, и девушка не смогла его поднять. Сняв с подножек, она покатила его на место преступления. Возле ступеней вдове пришлось повозиться, поднимая его наверх, там, выбив пробку, и дав вытекать спирту на пол, Ангелина последний раз оглядела место, где прожила почти три года. В ее комнате остались вещи и портрет мужа, но она не захотела возвращаться. Взяв кремень, девушка быстро подожгла солому, подождала пару минут, удостоверившись, что масло стало гореть, а потом вышла.

Демон ждал ее на другой стороне двора, когда Ангелина поравнялась с ней, та повернулась спиной и очень быстро пошла прочь. Ангелина не пыталась с ней заговорить и просто продолжала идти следом.

Так, молча, они прошли несколько кварталов, женщина остановилась у другого здания казарм и вошла. Немного помявшись, Ангелина вошла за ней. Общая комната была не освещена, но в одной из спален горел свет. Женщина вошла туда. За маленьким столом сидел юноша, не старше двадцати, и что-то писал за довольно дорогим, тяжелым столом с несколькими ящиками. При появлении демона, он быстро поднялся и склонил голову. На нем была форма старшего сержанта, а знаки на погонах говорили о том, что он служит во внутренних войсках, заменяющие в Берлине полицию. На мгновение Ангелине показалось, что незнакомка решила ее просто сдать. Но девушка быстро поняла, что ошиблась.

Женщина скинула свой камзол и передала его парню. Тот аккуратно повесил его на вешалку.

— Седьмые казармы сгорели. — Спокойно сказала женщина, — позаботься. И о ней, — добавила она, указывая на Ангелину.

— Да, госпожа, — сказал парень, поклонившись.

— Я ухожу, — попрощалась она и вышла.

Юноша критично осмотрел Ангелину. Ее платье было порвано, в крови и эле. Спина, руки и лицо были в ссадинах и синяках. Он оглядел свою скромную комнату, пошарил в ящике стола и вытащил оттуда довольно большой кусок хлеба. Потом взял со стола стакан, и, вытряхнув из него чистые перья и пыль, налил туда воду из медного чайника. Передал все Ангелине. Девушке с трудом удалось запихать в себя один кусочек, горло сжимали спазмы, ей хотелось плакать.

— Бэнджамин Груневальд, — представился парень, снова вежливо склоняя голову.

— Ангелина Милсон, — прохрипела она в ответ.

— Если желаете поспать, я могу одолжить вам свою постель, — сказал он, указывая на узкую лежанку.

Девушка отчаянно затрясла головой и попыталась прикрыть плечи остатками платья. Бэн пожал плечами и вернулся к своей работе за столом.

— Вам все равно придется остаться тут до возращения Катерины. Госпожа придет завтра ночью, — добавил он.

— Ту женщину, в офицерском мундире зовут Катерина? — Снова прохрипела девушка.

— Катерина Кормфилд.

— Кто она? Что ты знаешь о ней? — Стараясь сохранять спокойствие, спросила Ангелина. Событие часовой давности казалось ей сном. Может ей и вправду почудились эти зубы, после всего того потрясения. А может, все это было сном. Все. И муж ее не погиб. Ангелина всхлипнула.

Бэн вздохнул. Ему не хотелось говорить об этом. Но увидев слезы на лице девушки, он заерзал, его явно это мучило. Наконец, юноша достал платок из внутреннего кармана и протянул его Ангелине.

— Ложись лучше спать. Госпожа... Катерина потом сама тебе все расскажет... если пожелает.

Ангелина не двинулась. Бэн снова вздохнул, и, указав ей на стул, предложил сесть. Ангелина медленно присела, сжав в руке через передник рукоятку драгоценного ножа…