Дмитрий вонзил в женщину зубы, и Катерина зашипела, стараясь стерпеть. Ей хотелось вырваться, избавиться от его клыков. Мужчина отпустил ее почти мгновенно, но яд продолжал жечь ее тело. Не позволяя вампиру отойти, Катерина держала его за одежду, потому что знала, что психованный Носферату ненавидел прикосновения к своей коже. Когда боль стала утихать, Палач потянулась к его шее, и Дмитрий вскрикнул, когда она прокусила его.

— Твоя кровь на много приятнее, чем твой внешний вид, — сказала женщина, зализывая рану.

Дмитрий сидел неподвижно, сраженный Поцелуем. Его никто никогда до этого не кусал и ощущения, что дарили клыки вампира, были непередаваемые. Вампир прервал телепатическую связь со своим слугой, чтобы самому насладиться этими божественными чувствами. И эмоции, что сдерживал он веками стали захлестывать его.

— Укуси меня снова, — попросил он восторженно, притягивая к себе Палач.

— Если ты позволишь спать мне у себя, — хитро улыбнулась она.

— Хорошо, я согласен. — Его трясло от нетерпения, и он был готов сделать сейчас для нее все. — Только укуси меня снова!

Катерина обожала вампирскую кровь и с радостью приняла его предложение. Палач сделала еще несколько глотков и отпустила его, посмеиваясь над Носферату, что принял облик чернеющего чудовища, и блаженство на этом лице казалось страшным оскалом.

— Разве Яснотка и Эрилес не радуют тебя своими зубами, — с усмешкой спросила она.

Дмитрий резко поднялся, раздражено отворачиваясь. Катерине ни к чему было знать, что она стала первой, кто подарил ему Поцелуй.

— Ты так легко согласился на вторые Узы, Дмитрий, раньше ты сопротивлялся, — разваливаясь на диване, продолжала посмеиваться над ним Катерина.

Дмитрий повернулся к ней и теперь Палач увидела издевку в его взгляде.

— Скоро это не будет иметь никакого значения!

— Почему же?

— А ты не знаешь? Катерина, дорогая, Вильгельм пытается договориться с Тореадорами и решить проблему с Наполеоном. Как ты и хотела, скоро войска французов покинут город. Потому что Сенешаль принял условия Парижа и шестеро детей Густава будут казнены. И ты в этом списке номер один!

====== Глава 9. Раздробленная пара. Часть 04. Проникновение ======

(Шёнеберг, поместье Кормфилд. 14 ноября 1812 год. Ночь) Пятница. (Катерина)

Встречаться с бывшим любовником на нейтральной территории было странно. Но Вильгельм категорически отказался встречаться с Катериной в Шарлоттенбурге. Сенешаль назначил ей время в полночь на полях Кормфилд и сам же опоздал почти на час. Катерина нервно расхаживала по затопленным осенними дождями полям и злилась.

Наконец карета Вильгельма показалась и, поднимая столбы грязи, он подъехал к назначенному месту. Сенешалю открыли дверцу слуги и бросили на землю перед ним плотную ткань, чтобы он не испачкал свою обувь. Катерина смерила взглядом гулей и те поспешили спрятаться в карете, чтобы не мешать их разговору.

— Зачем вызывала? — Смотря на нее свысока, спросил Вильгельм.

— Это правда, что Густав принял договор Тореадоров?

— У Густава не будет других вариантов. А я неплохо поработал, чтобы все выглядело наиболее безболезненно для нашей стороны.

— И Густав казнит меня?! — С призрением воскликнула Катерина.

Вильгельм закатил глаза и почесал переносицу. Разговор его явно не радовал.

— Ты вышла из-под контроля. Палач не должен так сильно увлекаться диаблери, ты пугаешь и Густава.

— Он прекрасно знает, что я работаю только ради его блага. Только для блага Берлина. И Густав сам позволил мне амарант, уверенный, что это даст мне силы сразиться с опасными противниками! Я служу верой и правдой Берлину двести пятьдесят лет! Вильгельм, ты должен помочь мне!

— Я тебе ничего не должен. Это ты мне должна! Я оплачивал твою жизнь, развлекал и кормил. Ты же только мешалась под ногами. Ты только и годна на то, чтобы убивать слабокровных и убирать мусор.

— Я сильнее тебя! Сильнее Густава! Я могу быть полезной! — Катерина почти кричала.

— Прекрати! Если ты так сильна, прими свою смерть достойно. Хватит истерик, женщина. Ты свое отжила...

Катерина резко дернула рукой, призывая Сенешаля к тишине, и замерла прислушиваясь. Потом повернулась к кромке леса и указала на странную фигуру у деревьев.

— Мара! Она явилась! Сама, лично.

— Мне нужно уехать.

— Нет! Надо убить ее! Это нужно для защиты Берлина. Мара Саббатница, что строит против нас козни уже столетие. Мы не должны позволить ей уйти. — Катерина говорила быстро и четко, словно машина, не отрывая взгляда от врага. — Снимай свои яркие одеяния и готовься к бою…

Палач не договорила, дернувшись в сторону, она ушла от четкого удара. Перед ними проявился сморщенный, покрытый наростами и кровавыми узлами человечек. Существо рычало и тыкало в них когтями.

— Детеныш Мары! — Воскликнула Катерина и снова отскочила, уходя от его выпада. — Позаботься о нем, я за старой ведьмой!

Не обращая более внимания на Вильгельма, Палач помчалась к лесу, ускоряясь и тратя кровь на усиление себя.

Вильгельм вытащил свою шпагу и свистнул слуг. Он был ослаблен ритуалом, а существо перед ним, пусть и очень молодое и неопытное было создано для того чтобы убивать. И именно это Потомок Мары и собирался сейчас сделать.

Вильгельм отбил несколько его ударов, парируя его когти, но человечек был ловок и быстр. Гули Сенешаля полегли, не успев сделать ничего, и Вильгельм получил несколько ударов когтями.

— Катерина! — Закричал он в отчаянье, призывая Палача.

Человечек продолжал атаки, и хотя Вильгельм хорошо обращался со шпагой, из-за слабости он не мог усилить свое тело кровью, не мог задействовать дисциплины и внезапно понял, что совершенно беспомощен перед Новообращенным Саббатником.

После очередного выпада, человечек распорол когтями мужчине руку и когда Вильгельм выронил шпагу, Носферату подобрал ее и стал, хихикая, тыкать ею в беззащитного вампира. Сенешаль в отчаянье стал отступать. У него остался лишь короткий нож, и хотя шпага по-сравнению с когтями наносила менее болезненные раны, Вильгельм чувствовал, что слабеет.

Наконец, окончательно загнав его, ослабив, человечек замахнулся для последнего удара. Он метился шпагой Вильгельму прямо в сердце и Сенешаль понимал, что не сможет остановить этот удар.

Катерина возникла перед ним в последнее мгновение. Она закрыла Вильгельма своим телом, и шпага, пройдя сквозь нее, лишь слегка кольнула мужчину. Отломав конец, торчащий из своей груди, Катерина воткнула его в голову противника и, вынув, тут же повторила. Человечек прахом осыпался к ее ногам и женщина повернулась к Вильгельму.

Сенешаль прижал руку к груди, где вошел конец шпаги, рана жгла и болела. Сильнее, чем раны от когтей на руке и груди.

— Что с тобой?! — Удивленно спросила Катерина, смотря, как он медленно оседает на грязную землю.

— Ритуал. — Признался он. — Тремерские штучки.

— Что ты с собой сделал! — Катерина подхватила мужчину, не давая ему упасть.

— Всего лишь пытался избавиться от тебя!

— И что? Избавился?

Вильгельм заметил, что женщина плачет.

— Прекрати, Катерина. И ты, и я, оба знаем, что нас не связывают никакие чувства!

— Знаем?

— Нет никакой любви, лишь Узы, и ты забудешь обо мне, когда мое вите в тебе остынет. — Его голос слабел.

— Я просто хочу твоей крови. И чтобы ты обнял меня, — Катерина расстегнула его рубашку и взглянула на рану от шпаги. — Выглядит плохо.

— Мне надо к Тремерам... что с Марой.

— Удрала. Мы, похоже, потревожили место ее дневания, пошлю сюда Бэна с проверкой.

— Доставь меня к Тремерам, Палач, — приказал ей Вильгельм, чувствуя, что не способен шевелиться.

— Я ведь полезна, Вильгельм, ты видишь, что я полезна! Не надо избавляться от меня. — Взмолилась она, все еще сидя над его телом.

— Прекрати. Катерина, я устал от тебя. Думал, разрушу Узы и все наладиться. Но ты не даешь мне прохода.

— Я привыкла к твоей крови...