— Надо дождаться, когда Анжело придёт в себя и извинится.
— Тебе надо, ты и извиняйся! Я с ним цацкаться не буду!
— Тебе надо извиниться первой и начать посещать его собрания, чтобы он принимал тебя как гуля. Иначе так и будешь для него общественным стадом, пустым местом, о которое он ноги вытирает.
— Да я лучше сдохну, чем на его собрания ходить буду!
Бэн замолчал и, отстранившись, посмотрел на неё с удивлением.
— Твоё упрямство меня поражает. Тебе что, нравится, как к тебе он относится?
— Да, я тебе уже говорила, что нравится, оставь меня в покое! — девушка всё ещё была на взводе, и её злил не сколько Анжело, сколько Бэн, который пытался навязываться ей свои правила.
— Но мне не нравится, — гуль говорил уже спокойно и пытался успокоить и её. — Я не хочу, чтобы он тебя донимал. Анжело жесток, и это может плохо для тебя кончиться. Дита, я не хочу, чтобы ты пострадала.
— Точнее, не хочешь, чтобы он меня прикончил? — злобно усмехнулась девушка.
— Да, не хочу!
— Не он, так кто другой, — принцесса тряхнула головой и отвернулась от любовника. Бэн не просто пытался управлять ей, он желал сделать её своей собственностью, ждал подчинения. А Дита не собиралась подчиняться никому, кроме господина.
Юноша вздохнул и, отпустив предплечье девушки, стал поглаживать её волосы.
— Зачем ускорять события. Мне хорошо с тобой! Я не хочу, чтоб тебя убили. Мне самому не нравится спорить с Анжело, но я переживаю за тебя. Ведь... — Бэн замялся, словно теряясь в словах: — ведь твоя кровь очень нравится Катерине.
Дита оттолкнула его руку, ловя удивлённый и печальный взгляд. Он порядком ей надоел со своими указами и правилами, но в Бэне было и много хорошего, а Джетту нужны были письма Катерины. Вздохнув и улыбнувшись, девушка повисла на его шее. Юноша с радостью обнял её в ответ.
— Ладно, для Катерины буду паинькой, — шутливо сказала она ему.
— Только для Катерины? — Бэну вдруг стало грустно. Он ждал от неё других слов, но девчонка была упряма, своенравна и от своих принципов не отступала. Это его расстраивало. Бэн не стал для неё авторитетом, хотя и всячески пытался опекать принцессу.
Анжело, покряхтывая, приходил в себя и медленно стал подниматься. Бэн оттолкнул от себя девушку, не желая, чтобы старший гуль видел его влечение к ней.
— Бэн? Что... что произошло? — словно впервые увидев его, Анжело оглядывался по сторонам.
— Я сожгла твои вещи, придурок! — крикнула ему Дита, встав за спиной Бэна.
— Сука! — пошатываясь, он попытался пойти в её сторону.
— Успокойся, — примирительно поднял руки Бэн.
— Ты погнался за мной и врезался в опоры, неуклюжий шакал! — продолжала Дита, не обращая внимания на растущий гнев гуля.
— Врёшь! — рассержено крикнул Анжело, потирая лицо и пытаясь вспомнить, как он получил удар. — Подойди ко мне, и я сверну тебе шею! — его всё ещё шатало, и он не мог сориентироваться.
— Поздно, проспал! Я еду к Вильгельму, и, помнится, он запретил меня трогать. Так что позаботься лучше о своих потерянных бумажках и документах!
Бэн обернулся к Дите, которая, сложив руки на груди, грозно смотрела на обидчика. Бэну не пришлось извиняться перед Анжело – она его выгородила. И девушка совершенно не боялась старшего гуля.
— Нам пора, — произнёс гуль Палача, наклоняя голову и пряча довольное лицо.
Подхватив девушку, он увёл её к стойлам и, усадив к себе на колени, быстро вывел лошадь в сторону Шарлоттенбурга. Не сдерживая своего восторга, Бэн обнимал девушку, посмеиваясь. И Дита была просто прекрасна, когда злилась.
— Я не говорил тебе, что ты меня восхищаешь?
— Ха! — девушка всё ещё была полна гнева, потому сидела, выгнув спину и задрав подбородок.
— Ты восхищаешь меня, Дита!
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 7 сентября 1808 год. Ночь).Вторник (Пётр)
Носферату бестактно расхаживал по кабинету Петра, без спроса заглядывая в расставленные на столе скляночки и вытаскивая книги из аккуратных стопок на полках. Давидов всегда вёл себя вальяжно в его кабинете, словно был старше, сильнее, выше по положению! По крайней мере, Пётр был уверен, что Давидов сильнее и старше. О происхождении этого Носферату почти ничего не было известно, но слухи ходили не самые приятные. Правда, мало кто задумывался о том, что слухи пускают сами Носферату.
— Итак, вы хотели пообщаться с «бездонным сосудом»?
— Да, когда её приведут? — Давидов взглянул на своего Отпрыска Грегориса, словно давая ему скрытую команду, и Пётр занервничал ещё сильнее.
Незаметно засунув руку в карман, он сжал амулет, ломая его и запуская действие охранного ритуала.
— Дита с клиентом. Она явится, как только вампир отпустит её, — стараясь сохранять спокойствие, сказал Пётр. Он сам понятия не имел, когда девчонка появиться. И именно в этот момент он понял, как сильно его раздражает, что Дита проводит в гостях у Вентру неустановленное количество времени.
Поглядывая на Носферату, надеясь, что тот ничего не украдёт, Пётр сосредоточился на поиске сознания Бэна. Гуль Палача наверняка сможет дать точный ответ, когда девушка вернётся в капеллу. Ответ был не утешительным. Бэн всё ещё находился в Шарлоттенбурге и сообщил, что Дита вернётся не ранние, чем через два часа. Про себя Пётр сделал отметку, что не мешало бы намекнуть Палачу, что Дита всё ещё ей не принадлежит.
Дита приехала только к трём часам ночи. Всё это время Давидов расхаживал по кабинету Тремера, доводя его до бешенства. Принцесса появилась в кабинете, вся пышущая здоровьем, кровью и теплом, с ярко-красными губами, алыми щеками и горящими глазами. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что Дита – не человек. Слишком красивой, здоровой и живой она выглядела.
— Гуль Юстициара! — проговорил Давидов при её появлении.
Дита огляделась и, заметив Грегориса, надулась и обижено опустила голову.
— Садись рядом, — указал Пётр смертной.
— Не буду с ним сидеть! — фыркнула девчонка, вызывая её больший гнев Петра.
— САДИСЬ! — крикнул он, теряя терпение.
Дита села к Носферату, держась на почтительном расстоянии, и не поворачивала в его сторону головы. Грегорис блеснул на неё глазами из-под капюшона и, хитро улыбнувшись, подмигнул Давидову.
— Итак! — сразу сказал Давидов. — Для начала я бы хотел принести извинения девице… как её звали?
— Дита, — буркнул Пётр.
— Да, Дита, — Давидов улыбнулся. Он был в образе работяги: его дешёвый камзол был весь покрыт странными пятнами, которые очень напоминали кровь. — Также я хотел сделать вам, господин Пётр очень хорошее предложение.
Давидов сделал небольшую паузу.
— Во-первых, я знаю, что девушка является магом и владеет некоторыми необычными способностями.
Давидов снова сделал паузу и покосился на Тремера, пытаясь различить его эмоции, но Вампир был слишком зол, чтобы реагировать на знания Носферату.
— Дита является гулем Юстициара, но Карла в городе почти не бывает. Девочке следовало бы развивать свои необычные способности, но кто может ей в этом помочь? — Носферату вопрошал в пустоту. — Я предлагаю вам развлечь себя и испытать её возможности на практике.
— Как? — коротко спросил Пётр.
— Время от времени привозите её ко мне. Я предложу ей попробовать свои силы на арене. Её магия будет развиваться, вы – получать приличную прибыль. Все довольны и счастливы!
— Сколько вы собираетесь платить? Дита не боец, и она не будет использовать магию без позволения своего хозяина.
— Во-вторых, я рассказывал вам, что девушка, случайно попав к нам на арену, потрясла всех своим волшебством. То, что Дита является магом, уже вылилось наружу, и лишь некоторые не желают получить её в своё личное пользование. Её появление на арене покажет всем, что она сильна настолько, что единственным достойным хозяином для неё может быть лишь Тремер.
— Я больше на арену к вам не пойду!
