Когда Катерина покинула его мысли, Бэн с лёгким сердцем подхватил принцессу и быстро унес её, от греха подальше, пока слуги Вильгельма не сбежались на цоканье её каблучков.

Дита всё ещё безумно пугалась слугу Палача и отчаянно пыталась себя развеять играми. Когда же он её трогал, она сжималась, интуитивно чувствуя исходящую от него угрозу. В саду юноша усадил её на лошадку, и Дита снова затараторила, чтобы заглушить мучащие её мысли. Бэн делал вид, что внимательно слушает болтовню девушки.

— Вчера опять приходил этот противный тореадорешка Жак, — девушка очень невежливо отзывалась о посетителях Петра, но Бэн уже привык к её грубостям, и не перебивал. — Он всё продолжает заказывать меня, хотя знает, что я его терпеть не могу.

— За что же? — дежурно поддержал он беседу.

— Да такой же, как все – кровопийца и убийца, — фыркнула презрительно она. — Убил множество девиц из общественного стада, и всё ему мало. А ещё насилует их перед тем, как сожрать.

— Вот как? — Сказал он с большей заинтересованностью.

— Я ему не далась, — с какой-то гордостью добавила Дита, — когда он ко мне в первый раз полез, я залепила ему хорошую пощёчину. Теперь ходит кругами и только вздыхает, — она звонко рассмеялась.

Бэн дернул повода, останавливаясь в квартале от капеллы в каком-то узком переулке.

— Ты что сделала? — Спросил он жёстко.

Дита сжалась от ужаса, осматриваясь и ища пути для побега.

— Не тебе меня судить! — Со злостью выдавила она, вновь чувствуя, как её переполняет ужас.

— Я не сужу, — быстро прервал он её, — я восхищаюсь.

Юноша спрыгнул на землю и, спустив её, прижал к себе. Крепко обнимая, он стал осторожно и нежно целовать её. Дита лишь покачала головой, его эмоции были для неё загадкой. Ещё никогда она не путалась в людях настолько, что не могла с ними говорить. Возможно, это из-за страха, что Бэн в ней вызывал, но она его не понимала.

— Темноты боишься? — Спросил он, не отрываясь от её губ.

Девушка лишь кивнула, стараясь ни о чем не думать. Её коленки тряслись, и она хотела поскорее вернуться домой.

— Не бойся. Со мной ты можешь ничего не бояться.

Он не дал ей ответить. Просовывая в неё свой язык, он жадно и страстно вцеплялся в губы девушки. Два дня она не появлялась в его комнате, и Бэн чувствовал, как соскучился по ней. Именно по ней. Никогда ранее он не ощущал такой привязанности. Дите от его поцелуев стало спокойнее, и принцесса отдалась его воле.

— С радостью украл бы тебя сегодня на всю ночь. И на следующий день. — Он отпустил её рот, продолжая целовать шею и плечи, всё ещё сжимая в своих объятиях. — Обожаю, когда ты на каблуках, твоя грудь так близко. Ты бы позволила себя украсть? — На ней были новые туфельки с каблуком, и на них она была почти одного с ним роста.

Девушка не ответила, лишь снова кивнула, плотно сжав веки, чтобы не видеть его безумных глаз.

— Ты всё ещё напугана? — Он, наконец, отпустил её, и вздох облегчения вырвался из её груди. — Ты словно боишься меня. Это так?

Только теперь Бэн это понял. Внезапная догадка болезненно кольнуло его сердце. Дита панически пыталась его избегать, пряталась, предпочитая книги его обществу. Девушка боялась, и потому была с Бэном столь отстраненной. Юноша настойчиво сжал её плечо, ожидая ответа. Когда она начала его бояться? Или так было всегда? Гуль серьезно посмотрел на её лицо, а она лишь отвела взгляд.

— Это всё из-за рассказов Ангелины? Сестрица напугала тебя? — Спросил он напрямую.

— Но ведь ты действительно пытался убить её. — Наконец тихо ответила принцесса.

— Она отвратно работала. Ты не представляешь, сколько времени я в неё вложил, и всё без толку.

— Тогда зачем перед этим было спать с ней? — Её голос становился громче и смелее, Дита выплескивала всё, что хотела сказать ему давно.

— Хоть немного радости перед смертью, я ведь не изверг какой-то…

— Ой ли? А что насчет других девиц, что ты убиваешь после того, как с ними переспишь?

— Что за бред? Это тебе тоже Ангелина сказала? — Он отошел, и, злобно сжав губы, сделал несколько кругов на месте.

Дита сжалась. Бэн всегда так себя вел, когда был расстроен и обдумывал очередной план для своих безумных жестокостей.

— Я с ней разберусь!

— Нет! — В ужасе воскликнула Дита, представляя, как Бэн разберется с подругой.

— Поговорю, — попытался пояснить он.

— Не смей её трогать! Она итак настрадалась из-за тебя!

— Дита? Что с тобой? Я и пальцем её не трону! А все те девушки, о которых она наговаривала – это стадо для Катерины. Я всего лишь помогал госпоже с питанием. И девицы были рады моему обществу и своему исходу. Я платил им, заботился об их семьях, вытаскивал из нищеты и отчаяния. — Бэн оправдывался, и в его безумных глазах появилась щенячья тоска.

— Спал с ними, влюблял и убивал! — Дита же становилась всё суровее.

— Они влюблялись, потому что я помогал им справиться с их жизнью. И что плохого в том, что я дарил им дни любви прежде, чем Катерина подарит им Поцелуй? Или ты просто ревнуешь? — Вдруг серьёзно посмотрел он на неё.

Дита, ошарашенная таким переходом, даже не смогла ничего ответить, замерев с открытым ртом. Она пыталась вспомнить, что ещё говорила ей Ангелина.

— Не ревнуй, милая, — Бэн резко успокоился и вновь обнял её. — Я был с ними лишь из заботы об их доле, и, поверь, мне горько понимать, что все они погибли. Но такова судьба смертных. Вампиры – охотники, а люди – лишь овцы, которых я привожу к хищнику на съедение. Мне многих было очень жаль. Но не мне решать, как сложится их судьба. И я платил их родственникам, заботился об их душах, чтобы смерть принесла им успокоение.

— Это даже звучит безумно.

Дита всё же успокоилась. Бэн был сумасшедшим, и говорить с ним было бесполезно. Ей просто нужно было с ним спать, чтобы получать доступ к переписке Вентру. И всё. Когда-нибудь Джетт позволит ей оставить сумасшедшего гуля.

— Тебе ни к чему бояться меня. Поверь, я никогда, ни за что не причиню тебе вреда! — Он говорил это очень искренне.

— Даже если я решу с тобой расстаться?

Бэн замер.

— Ты решила оставить меня? — Сказал он с горечью, чувствуя, как рвётся всё внутри, — мы месяц вместе, разве тебе было плохо со мной?

— Я спросила чисто гипотетически, Бэн. Не передергивай.

Юноша повернулся к ней спиной, и она видела лишь его опущенный затылок.

— Конечно, я отпущу тебя, что ещё я могу сделать.

Его голос дрожал, и ей стало очень его жаль. Обняв его широкую спину, она повисла на нём.

— Неправильный ответ! — Сказала она с шутливой интонацией, — ты должен был пригрозить, что убьёшь меня, если я вздумаю тебя бросить.

Бэн хмыкнул, понимая её шутку, но ему не хотелось смеяться над их отношениями. Ему казалось, что всё у них прекрасно, просто чудесно и идеально. Не замечая страха Диты, он восторгался ею и их близостью. Ему было слишком хорошо с этой инфантильной, вечно смеющейся и говорящей девчонкой. И он бы не хотел её потерять.

Такие мысли его смутили, а боль в сердце, что вызвала Дита лишь одним своим словом, заставила его задуматься. Он слишком привязывался к ней. А ведь она – часть общественного стада, и велика вероятность, что её убьют. Это могло случиться даже этой ночью, и тогда он более никогда её не увидит.

Почувствовав, как леденеют его пальцы и замирает всё внутри от этой мысли, он оттолкнул её и быстро вскочил в седло.

— Доберешься до капеллы сама? — Спросил он, сжимая бока лошадки, отчего Силь закружилась на месте.

— Да, конечно!

— Надо бы спросить у Ангелины, чего она про меня выдумывает, — сказал он с усмешкой и сорвался с места.

— Бэн! – Услышал он её отчаянный голосок.

Эта привязанность пугала его, обжигала сердце и могла плохо кончиться. Но он не хотел об этом думать. Не сейчас.

(Груневальд, Herthasee. Villa Walther. 10 августа 1808 год. Ночь). Вторник. (Бэн)

Шёл сильный дождь. Почти всю прошлую неделю стояла сухая и жаркая погода, а в середине этой ночи резко похолодало и начало моросить. Лето решило закончиться раньше своего срока, и погода, быстро испортившись, залила все дороги ледяной водой.