Наконец Гедоний отпустил ее. Но лишь для того, чтобы перехватить поудобнее. Но кол был вытащен, и Амалия с силой сжала его в руке. Короткие ручонки вампира удерживали девушку, не давая ей шевелиться, длинные же стали рвать ее тоненькое платье, отлепляя присохший материал от зудящей кожи. Приподняв, вампир укусил ее за грудь и Амалия снова закричала.

— Я заставлю кричать тебя от удовольствия, глупая человечишка, — оскалился вампир, присасываясь пальцами правой руки к ее соску. Это было неприятно и не вызывало ни малейшего возбуждения. Амалия сжала зубы, чтобы снова не кричать. По ее щекам текли слезы, она не могла сдержать их из-за боли.

Гедоний расцарапал зубами ей шею и плечи, и языком слизывал капли крови, водя им так же по груди, мимо своих пальцев, почти полностью обхватывая тело смертной своим демоническим языком.

— Отпусти меня, урод, — выдавила Амалия с отвращением, поворачивая кол острием к Гедонию. Но вампир лишь усмехнулся и просунул свободную руку принцессе между ног и стал впихивать пальцы в ее дырочки. Девушка завыла от отвращения, прокручивая в ладони деревяшку и ожидая момента. Присосавшись к внутренней поверхности ее тела, пальцы стали впитывать кровь смертной.

— В тебе так много крови, а я бы хотел убить тебя в наслаждении, опустошить в истошных оргазмах.

— Мне противно, неприятно, — выдавила из себя девушка.

— Ты просто еще не распознала своего счастья, — зарычал вампир и снова укусил в шею.

В то же мгновение все ощущение смертной сменились. Она чуть не выронила деревяшку, перехваченная судорогой. Его зубы на шее вызывали привычную негу, что и обычный поцелуй вампира. Пальцы Гедония передавали ощущения от его зубов. Амалия задрожала, выгибаясь, ее охватил бесконечный поток нескончаемых спазмов, и она потеряла контроль над своим телом. Дергалось как кукла на ниточках, она стала вскрикивать. Вампир засмеялся, не вытаскивая клыков, и его длиннющий язык обвил шею, начиная душить. Амалии казалось, что она теряет сознание. Физическое удовольствие и асфиксия оглушали. Она цеплялась за свои мысли, пытаясь сохранить хоть какой-то контроль, но в висках стучало, комната скакала перед глазами, и ее стало бить в конвульсиях. Девушка умирала.

— Скоро я покажу тебе могучее достоинство Гедония, что создал мне Вальтер. Ты никогда в жизни ничего подобного не испытывала, — прошипел вампир, чавкая ее кровью. Принцесса его почти не слышала, ее пальцы леденели, но Амалия продолжала цепляться за кол, словно кусок дерева мог ей помочь.

За дверью послышался какой-то шум. Приглушенный выстрел. Гедоний вытащил зубы и освободил ее шею, позволяя вдохнуть. Амалия закашляла, и ее стало тошнить. Вампир отбросил смертную, поворачиваясь к ней спиной и прислушиваясь к звукам за дверью. Девушку вырвало, но она быстро пришла в себя, сжимая кол. Медленно поднявшись на ноги, пошатываясь и с трудом ориентируясь, Амалия двинулась к вампиру. Если она ошибется, Гедоний убьет ее. И Джетта. Амалия вздрогнула, чувствуя, как дерево впивается ей в ладонь, словно прорастая и питаясь ее кровью.

Быстрый взмах.

Гедоний успел перехватить ее руку. За спиной вампира открылась дверь, и показался Мартин. Чудовище взвизгнуло, начиная движение, но девушка перехватила кол в левую руку, и деревяшка легко вошла в его грудь, словно была притянута неведомой силой. Чудовище замерло, застыло, и гуль Джетта толкнул тело Гедония, продвигая его глубже в комнату.

— Почему так долго? — крикнул Мартин на принцессу. — Гедоний мог нас выдать и всех бы убили!

Бросив тело на шкуру, Мартин посмотрел на перепуганную Амалию. Из-под распахнутой одежды вампира показалась странная конструкция в виде трех переплетенных человеческих членов толщиной в руку. Увидев это, девушка пошатнулась и осела.

— Ты в порядке? — спросил ее мужчина, дернув за плечо.

Девушку вырвало. Кровью. Из носа тоже полилась кровь, и Амалия не могла ее никак остановить. Тело не слушалось, словно разрушаясь изнутри.

— Что он с тобой сделал? Он... он любил тебя? — Мартин продолжал трясти Амалию за плечо и оглядывался на дверь. Девушка не ответила, и гуль протянул ей огниво. — Просто сожги ублюдка. Дита, так Джетт хотел. Я заберу тебя через десять минут. Мне надо вынести господина.

Мартин поднялся, оставляя девушку одну.

Амалия посмотрела на кремний в своих руках и несколько раз неподдающимися руками чиркнула, пытаясь вызвать искру. Огонь все не разгорался, и принцесса продолжала стучать друг о друга камни. Наконец шкура стала немного тлеть, как и тело Гедония.

— Разгорайся! — в сердцах воскликнула Амалия, и пламя вспыхнуло, охватывая бессмертного. Его длинные руки задергались в языках огня, трехчлен расплелся и безвольными змеями упал на тело. Девушка отшатнулась от него, и ее вырвало снова. Смертной казалось, что кровь кипела в ней, до того ей было отвратительно и плохо. Амалия все еще чувствовала присоски внутри и засунула в себя пальцы, чтобы вытащить их. Кожа внутри была разодрана, вырвана кусками, но принцесса не чувствовала боли лишь потому, что все еще находилась в шоке. Девушка зарыдала от отвращения к себе и этому существу, что дымилось перед ней.

Амалия любила своего пирата и была уверена, что будет верной ему до конца своих дней. Другой мужчина, нет, какое-то существо, засунуло в нее свои отростки, и Джетт сам позволил Гедонию это. Амалия не могла остановить слезы, и ей казалось, что теперь хозяин отвернется от нее, не пожелает более видеть рядом с собой и избавится. Или, возможно, просто засунет в клетку и будет использовать как сосуд с кровью. Амалия боялась потерять своего любимого, боялась быть для него недостойной. Достав пистолет из второго сапога, девушка приложила его к своему небу, все еще не в силах остановить рыдания. Жить без хозяина она не сможет.