- Лишь бы для остальных второй такой же не подогнали… - покачал головой Фьялар.

Последние приготовления к отъезду заняли пару дней, но Иветт уложилась в срок, и в полдень автозак, медленно вписываясь в повороты городских улиц, отошел от студии. Вампиры, заночевавшие у Фьялара, еще перед рассветом заняли свои места в наглухо задраенной “труповозке”. Мелисента, поборовшая свою робость перед Фьяларом, накануне устроила ему чуть не сцену, и задняя часть спецтранспорта спешно была переделана в маленькое гнездышко на двоих, куда девушка и скрылась в обнимку с Войцехом. Делия проводила ее недоумевающим взглядом. Ей было непонятно, как можно проводить по четырнадцать часов в сутки в полной темноте, с холодным недышащим телом, не имея возможности, даже при крайней необходимости, выйти наружу. Но, в конце концов, кто может понять ветер, дождь или Ши?

В кабине водителя сидели два гуля Тореадор – Иветт позаботилась о том, чтобы Маскарад оставался в силе, насколько это вообще возможно в подобных обстоятельствах. За руль небольшого фургона, разрисованного пламенеющими сердцами, и с надписью «Just Married» сел сам Фьялар. Делия устроилась на сиденье рядом, с ноутбуком в руках и книгой под рукой, на случай, если в дороге не будет связи.

Остальная часть каравана присоединилась к ним на выезде из города. Еще один фургон, поменьше автобуса, с живыми участниками тура – Диззи и Паулем, одним из присланных Иветт журналистов. Второй из них, Сэмюэль, занял свое место в автозаке еще до рассвета.

Бранка, место для которой приготовили в том же минибусе за перегородкой, вместе с пустовавшей полкой Мелисенты, в фургон не села, сопровождая их на своей Хонде. Индиан Фьялара и Дукати Норвика пока ехали в грузовике, вместе с аппаратурой.

Впрочем, чтобы не втягивать в Маскарадные проблемы слишком много чужих глаз, основную аппаратуру предполагалось брать в аренду в городах, где должны были пройти концерты. Вместе с обслуживающим персоналом и охраной. Первый концерт должен был состояться в Чикаго, но Фьялар настоял на том, что график «пробуждений» и выход на публику, под объективы независимых представителей пресс, надо обкатать по дороге.

Загруженный сплошным потоком машин хай-вей четырьмя серыми полосами мчался из-под колес назад, на восток. Чахлые пыльные кусты по обочинам сливались в бурую полосу, изредка проглядывающую в просветы между идущими в соседнем ряду автомобилями. Впереди, не отрываясь ни на метр, шел грузовик с аппаратурой и мотоциклами. Бранка, как и Фьялар, проведшая ночь без сна, с утра заперла свою «Валькирию» вместе с остальными байками, и отсыпалась в фургоне, резонно посчитав, что на скоростной трассе им вряд ли грозят какие-нибудь опасности, кроме автокатастроф, ураганов и наводнений, против которых никакая личная охрана не поможет.

Монотонное покачивание черной полосы, пересекавшей посредине белые, крашеные нитрокраской, двойные двери грузовика с аппаратурой, убаюкивало не хуже, чем карманные часы в руке гипнотизера. Отчаянно хотелось курить, но трубка не терпит соперничества, требуя к себе внимания. Солнце уже стояло в зените, нагревая крышу минибуса, но Фьялар не стал включать кондиционер, и с двух сторон в кабину врывался горячий воздух, путая его волосы, осушая мелкие капли пота на высоком лбу раньше, чем они успевали скатиться. До Чикаго оставалось еще часа полтора, а до заката – восемь с половиной.

- Нашла что-нибудь? – спросил Фьялар, больше для того, чтобы стряхнуть наваливающуюся сонливость, чем в надежде узнать что-то путное.

- Больше, чем хотела, - Делия машинально кивнула, хотя Фьялар так и не повернул головы, - лучше не знать ничего, чем знать половину правды, из которой еще половина, скорее всего, тоже неправда.

- Лучших источников нет, - пожал плечами Фьялар, - сваливай все в кучу – разгребемся.

- Книги начали выходить с конца восьмидесятых, - Делия захлопнула ноутбук и потянулась к стоящей между ними бутылке воды, чтобы промочить забитое пылью горло, - нам не везет, «Чикаго» - одна из первых, сведения двадцатилетней давности. Вампиры живут долго, но обстановка от этого меняется ничуть не медленнее.

- Иветт говорила, что в Чикаго новый принц с 2002 года. Люк. Но она о нем не слишком распространялась, разрешение на концерт давала Примоген Тореадор – Аннабель. И она же помогала с организацией.

- Судя по этой книжке, - Делия похлопала по закрытой крышке ноутбука, - не имеет значения, кто там Принц. Там под городом спят двое Патриархов, ведущих уже пару тысяч лет нескончаемую вендетту, и манипулирующих остальными даже из торпора. Кстати, Аннабель в этой книжке тоже есть. И Люк. И покойный Лодин.

- Тебя что-то смущает? – спросил Фьялар, расслышавший сомнения в ее голосе.

- Мне интересно, кого там нет, - Делия снова кивнула в пустоту, - вот, скажем, в Нью-Йорке нет никого из твоих музыкантов. И Криса тоже нет. И еще некоторых. Зато силы Стурбридж сильно преувеличены. И о прошлом Екатерины – не слова. А она там есть.

- Не вижу ничего странного в том, что изданная людьми книга для игры в вампиров не содержит стопроцентно достоверной информации, - Фьялар чуть обернулся к Делии, - леденец есть? Курить хочется до зеленых гоблинов.

- Странно то, что там есть вообще достоверная информация. – Делия достала из «бардачка» конфету, развернула и вложила Фьялару в рот, - причем, далеко не вся она известна любому Сородичу, это тебе не имена Принцев Камарильи. Кто ее слил? Мне интересно.

- Мне тоже, - не слишком уверенно ответил Фьялар, катая во рту леденец, - ладно, разберемся.

- Придется, - вздохнула Делия, - у тебя какие планы в Чикаго? Кроме концерта?

- Опасные, - признался Фьялар, - из Милуоки Волки должны приехать, ярл передал. Хорошо, что Бранка с нами.

- А с местными тузами ты встречаться не собирался?

- Я – нет. А вот что собираются делать они – это вопрос, на который мы получим ответ только в Чикаго.

Между Ла Порте и Портриджем они свернули по кольцевой развязке к Индейским Дюнам. Дорога, сменив восемь полос на четыре, а потом и на две, пошла между золотистых песчаных холмов, ветерок подул с севера, с озера Мичиган. Дышать стало легче. Ближе к озеру они свернули на грунтовку и остановились прямо за высокой дюной, скрывающей караван от любопытных глаз редких проезжающих автомобилей.

Фьялар вышел из кабины, размял ноги, закурил, привалившись спиной к горячей стенке минибуса. Делия выскочила следом, захлопнув ноутбук. Из фургона вышли Диззи и Пауль. Бранка, похоже, спала крепко, и даже остановка ее не разбудила. Водитель фургона, издалека кивнув Фьялару, направился к автобусу, водитель грузовика через минуту присоединился к нему.

Диззи развернул полосатую скатерть, уложив ее на тщательно утрамбованный песок, достал из холодильника в своем фургоне ветчину, сыр, овощи, и принялся колдовать над бутербродами. Фьялар пошел в минибус за пивом. Пока они накрывали импровизированный ланч, Пауль, стоя в сторонке, приглядывался к ним. Из пары, прикомандированной к группе Иветт, главным был, без сомнения Сэмюэль, Дитя Примогена Тореадор, уже давно и плодотворно работавший на нее в околомузыкальной журналистике.

По слухам, еще в шестидесятые, когда музыкальные вкусы публики стремительно менялись, Сэмюэль Перкинс предсказал взлет нескольких бунтарских молодых групп. Ни один серьезный журнал его статьи в печать не принял, а буквально через несколько месяцев более удачливые собратья по перу присвоили его заслуженную славу. Сэмюэль запил горькую, быстро скатившись, как герой обожаемого им Диккенса, из благородной бедности в унизительную нищету. Иветт, тогда еще проживавшая в Мемфисе, разыскала его в одном из дешевых пабов, излечила от алкоголизма на целую вечность и устроила ему публикацию в «Роллинг Стоун». Перкинс с тех пор не упустил ни одной восходящей звезды, и Примоген успевала предложить музыкантам свое покровительство раньше, чем они сами начинали верить в грядущий успех.

Сэмюэль, никогда лично не показывавшийся в редакциях и не имевший возможности присутствовать на дневных репетициях или пресс-конференциях, познакомился с Паулем в одном из ночных клубов. Разговорившись о музыке, они затем нашли много общих интересов и в других областях жизни. Пауль стал его «альтер-эго», и даже статьи выходили теперь за подписью «Пауль Сэмюэль», разделенная пополам слава устраивала обоих. Пауль не хуже Сэмюэля подмечал особый стиль и музыкальные тонкости, но перенести свои впечатления в зажигательный и вдохновенный текст не умел, да и угадать, кто из новичков заслуживает его присутствия на концерте, мог далеко не всегда.