Я гладила мощную шею и плечи, ласкала пальцами затылок, терлась о жесткую щетину.

Его запах сводил меня с ума, губы подчиняли мою волю… Страсть, подобно лесному

пожару, разгоралась внутри.

Через некоторое время он, словно нехотя оторвался от моих губ и, наклонив голову,

медленно потерся о лицо щекой.

Я плавилась, словно воск. Мечтала о нем, страдала, едва не плакала от его нежности.

— Когда-то, — прошептала я, — ты хотел, чтобы я стала твоей…

— Не стоит об этом… — Его губы почти касались моего уха. Он гладил мой затылок, нежно перебирая волосы.

— Почему? — Я не могла не спросить.

Северус молчал, продолжая гладить меня.

— Но потом все изменилось…

— Не говори ничего.

— А не тянет обратно?

— Плохой вопрос. — Северус чуть сильнее сжал мой затылок. Дыхание его было тяжелым. Мощная грудь вздымалась и опускалась.

— Я предупредил.

Но я уже не могла остановиться:

— Я стала тебе безразлична?

Он резко приподнял мое лицо за подбородок. На мгновенье его взгляд снова стал

жестким:

— Куда меня должно тянуть?

Тон его был ровным, но мне все равно стало не по себе.

— В огромную бездну страстей?

— Тянет страшно. Как-нибудь вместе сходим, — он снова смягчился, заставив меня облегченно вздохнуть. На какой-то момент я запаниковала, что он решит наказать меня за эти вопросы холодностью или безразличием.

А этого мне было не пережить. Пусть лучше он молчит. Пусть у меня есть только интуиция и смутные догадки.

Лишь бы он не отталкивал от себя. Позволял хоть изредка прикасаться, быть рядом.

Мне этого достаточно.

— Приятно видеть чувствительного и эмоционального тебя. Тебе идет.

— Ты можешь помолчать хоть секунду, — прохрипел Северус и поцеловал меня.

— А! Я поверила, что ты изменился, — усмехнулась я и обвила свои руки вокруг его шеи.

— Расслабь немного хватку, Анри, — попросил он. — А то задушишь.

— Может ты и прав, — пробормотала я ему в губы.

— Значит, ты ошибалась.

— Я этого не говорила, — возразила я и посмотрела на Северуса.

— Но это же единственный логичный вывод, дорогая, — возразил он.

— Тем не менее, я этого не говорила, — отрезала я. — Я что, похожа на сумасшедшую?

— Честно говоря, да. Поэтому я и спрашиваю, — усмехнулся Северус.

— Негодяй, — я стукнула его по груди. — Ты всегда это делаешь, Северус, думаешь, что ничего не заслуживаешь, и поэтому разрушаешь это. Но я не позволю тебе это сделать. Я настолько верю, что все это по-настоящему. Я буду любить тебя и после того, как все закончится. Северус будь человеком со мной. Мы можем быть вместе, состариться вместе…

— Анри, я могу понять, что ты устала убегать и готова встретить неизбежное. Но только не в одиночестве.

— Нет. Только не в одиночестве, — шепотом повторила я и уткнулась лицом в его грудь.

— Но ради всего святого, — Северус приподнял мое лицо и посмотрел мне в глаза, — я еще раз тебя предупреждаю, не суй туда свой носик. — Он поцеловал кончик моего носа и отстранился от меня.

— Нос нельзя винить! — фыркнула я ему вслед.

========== Глава LVI. Принц-полукровка ==========

Январь 1997 года.

Попивая огневиски за столиком бара «Три метлы», я наблюдала за посетителями.

— Уйти? Как я могу уйти и бросить Северуса — единственного человека на земле, про которого я точно знаю, что люблю?

Тогда я сама себя приговорила к такой жизни. Ведь все старания Тома подчинить меня заканчивались кровавыми потеками на каменном полу после заклятия «Круцио».

Когда я отказала ему в убийстве Альбуса, он пытал меня почти всю ночь. Я думала, что после этого я сойду с ума, лучше бы сразу убил.

— Разве ты хочешь их потерять? — приподняв мое тело с каменного пола, припомнил Том мне наше соглашения. — А всего лишь нужно подчиниться, Арианрода, ради наших чувств!

— Чтобы ты и это получил, ты итак сжёг мое сердце дотла, — прорычала я от боли, после «Круцио». — Ты ничего не чувствуешь… И знаешь, какая между нами разница?

— Какая?

— Ты хочешь, чтобы я стала твоей не только телом…

— Ты совершенно права, любовь моя, — согласился Том и в очередной раз кинул в меня заклятие.

Я опять забилась на полу в конвульсиях от боли.

Ему это только доставляло удовольствие, выворачивать меня наизнанку, слушать мои крики от пыток, хотя я никогда не молила его о пощаде.

— Можешь избить меня до полусмерти, — прохрипела я, судорожно поднимаясь с пола. — Но лучше убей!.. Я никогда не преклонюсь перед тобой.

— Большинство людей просят сохранить им жизнь, а ты просишь забрать твою.

— Почему ты меня просто не убьешь? — выкрикнула я.

— Ты не боишься смерти, ты её жаждешь, любовь моя, — прохрипел Том. — Твоё наказание должно быть более жестоким.

— Станешь пытать?

— Да. Но не твоё тело, а твою душу. — И в меня опять полетели заклинания.

Почему я бегу? Почему я хочу жить? Если умру, мои страдания прекратятся. Но моя смерть никого не спасет. Я все еще хочу жить! Пусть свет всего лишь иллюзия. Я хочу жить! Пусть будущее наполнено отчаянием. Я хочу жить!

Два с половиной до моего падения

Смотрит мне в спину гневно с презрением.

Ему наплевать на мои обстоятельства.

Думает он — это предательство.

Ровно 2:20 — до приступа бешенства.

В зале столкнулась с «Вашем Святейшеством».

И невдомек ему, что этим все кончится.

Самое лучшее взяли и сбросили.

Ровно минута до брошенных заклятий,

Только как будто прошлое вымыто.

Бегство по лезвию — боль запредельная;

Хлопнула дверца, и я — безоружная.

Оправдания! Зря плести презрений кружево.

И вот, на полу в беспомощности. Выслана…

За сто первый километр, зря, душа грешная;

Но это и есть жизнь моя!

На мое спасение прибыл Северус и тайно меня переправил в Хогвартс. Я, наверное, буду благодарна ему всю свою отставшую жизнь. Ведь только его зелья восстанавливали меня каждый раз, когда я возвращалась от Тома.

Каждый необдуманный поступок в нашей жизни — это бумеранг, который неизменно возвращается и больно врезается в лоб, пытаясь вбить в нас житейскую мудрость. Но даже после этого мы зачастую не делаем выводов. Мы встаем, потираем ушиб и запускаем бесконечные стаи бумерангов снова и снова.

Я не могу бегать от самой себя. Я должна признать правду, взять на себя ответственность. Только так я смогу все изменить. Только так смогу вернуть свою жизнь.

Моя жизнь лишилась всякого смысла, стала пустой. Поэтому, если есть хоть малейший шанс спастись, нужно бороться изо всех сил. Правда, бывает и так, что сделать уже ничего нельзя… Тогда просто нужно жить дальше.

Правое дело не представлялось мне священным, а война — чем-то возвышенным. Для меня это было нечто досадно вторгшееся в жизнь, стоившее много денег, бессмысленно сеявшее смерть и делавшее труднодоступным то, что услаждает бытие.

В сущности, во всех наших невзгодах виноваты мы сами. Многие люди прошли через те же трудности, что и мы, но реагировали они по-другому. Мы же искали самого простого: иной реальности.

От воспоминаний меня отвлек Поттер, который оказался прямо передо мной.

— Мисс Монфор-лʼАмори, — окликнул он меня, — мне нужно с вами поговорить.

Поттер сел за мой столик напротив меня, в его руках была бутылка сливочного пива и учебник «Расширенный курс зельеварения», который он положил на стол.

— Вы помните наш разговор, когда нашли меня в вагоне?

— Я все сообщила мистеру Уизли, Поттер, — тут же ответила я. — Они обыскали дом Малфоев. И не нашли ничего, ни сломанного, ни целого, чему там находиться не следовало.

— Да, я знаю, читал про этот обыск в «Пророке»… Но я о другом… О чем-то более…

И он рассказал мне все, что услышал из разговора Северуса с Малфоем. Я была удивлена и озадачена.

— Больше вы ничего не слышали? — спросила я.

— Нет, мисс Монфор-лʼАмори, — ответил Поттер.