Почему-то вспомнились слова отца: «В Хогвартсе тот, кто больше других заслуживает помощи, всегда получает её».

Ночь 18 июня 1996 года.

Мы живем, собирая пазлы, старательно выкладывая элемент за элементом, чтобы составить картинку своего счастья. Правда, не всегда пазлы складываются в ту картинку, которую мы ожидаем увидеть. Если сложившаяся картинка нас не устраивает, у нас всегда есть два выхода — смириться и жить с тем, что вышло, или смешать все пазлы и начать выкладывать всё заново.

У каждого человека есть обратная сторона, сторона, которая скрыта от глаз окружающих. Кого-то эта сторона может очень сильно удивить, а кого-то обрадовать, а тот, кого считали самым упрямым и непоколебимым, вдруг в нужный момент находит в себе силы уступить.

Каждый день я бреду по бесконечному жизненному лабиринту, упираясь в его тупики. Там, где я была счастлива, мне вдруг становится невыносимо грустно… Долгожданная победа почему-то не приносит радости… Но уткнувшись в стену, я разворачиваюсь и продолжаю бродить в этом лабиринте, надеясь, что за поворотом меня ждёт что-то необыкновенное…

Мы не можем не совершать ошибок. Они — часть нашей жизни. А самое главное, они помогают нам найти правильный путь.

Вот и я тогда искала правильный путь; и мне кажется, я его нашла.

У меня было больше месяца на подготовку. За это время я досконально изучила Отдел Тайн и все его комнаты.

Но чтобы добраться до Отдела тайн, сначала нужно было пройти Атриум. Ведь здесь же сидит дежурный волшебник, придется его оглушить.

Из атриума мы попадем в небольшой зал, где находится не менее двадцати лифтов, а потом уже в Отдел тайн, который находится на девятом уровне. Он расположен в подвальных помещениях здания Министерства.

Это самый секретный отдел Министерства магии. Здесь хранятся пророчества, различные опасные или секретные магические предметы.

Я должна была провести Пожирателей через охрану и доставить в Отдел тайн, где они будут поджидать Поттера, и как только у него будет в руках шар с пророчеством, они его отберут.

Часы пробили полночь. Накинув на себя капюшон и выпив очередную порцию виски, схватив палочку, я направилась в Министерство.

Жаль, что так часто человеку за одну единственную ошибку приходится расплачиваться без конца. В своих расчётах с человеком Судьба никогда не считает его долг погашенным.

Я двинулась в конец зала. Миновала фонтан и, подходя к столу, за которым сидел дежурный колдун, кинула моментально в него «Имедимента», что тот даже не успел сообразить, в чем дело.

Через пару секунд из камина появился Люциус Малфой, вместе с ним Беллатриса, Родольфус, из другого вышел Нотт и Джагсон. Следом за ними Долохов, Крэбб с Рабастаном, Макнейр и Эйвери, в конце появились Руквуд и Малсибер.

Дежурный лишился вмиг способности двигаться, слышать, видеть, обонять и осязать, проходя мимо него, я перестраховалась и кинула в него чары сна «Сонсопайро».

— Могла его просто убить, Адрианна, — съязвил Долохов.

— Мне здесь еще работать, Антонин, — возразила я, и мы двинулись дальше.

Пройдя через золотые ворота к лифтам, я нажала ближайшую кнопку со стрелкой вниз, раздался лязг, и кабина появилась в поле моего зрения почти мгновенно. С грохотом, отдавшимся эхом, разъехались золотые решетки, и я шагнула внутрь, за мной прошли Люциус и Беллатриса, остальные сели в другие лифты.

Ткнув пальцем в кнопку с цифрой девять, решетки с лязгом сомкнулись, и лифт, натужно гремя, пополз вниз, все молчали пока ехали, лишь Беллатриса напивала какую-то мерзкую мелодию.

Лифт остановился, прохладный женский голос сказал: «Отдел тайн», и решетки разошлись в стороны. Мы выбрались в коридор, где все было неподвижно — только легкий порыв ветерка, поднятого лифтом, колыхнул пламя ближайших факелов.

Я шла по прохладному темному коридору к Отделу тайн, шагая твердо и целеустремленно. Черная дверь распахнулась передо мной, и я очутилась в круглой комнате с многочисленными дверьми…

Мы очутились в просторной круглой комнате. Все здесь было черным, даже пол и потолок; вокруг всей комнаты через равные интервалы были расположены одинаковые черные двери без ручек и табличек, а между ними горели синим пламенем свечи в канделябрах. Их холодный мерцающий свет, отражаясь на гладком мраморном полу, делал его похожим на темную воду под ногами.

— Кто-нибудь закроет дверь? — рявкнула я.

Мы на мгновение перестали видеть, что бы то ни было, кроме трепещущих синих язычков пламени и их призрачных отражений на полу.

Здесь дверей было не меньше дюжины. Пока я смотрела на них, пытаясь решить, какая нам нужна, раздался низкий рокочущий звук, и свечи на стенах поехали в сторону. Круглая комната вращалась.

Стены завертелись так быстро, что на несколько секунд синие огоньки вокруг них слились в сплошные полосы наподобие неоновых ламп; затем, так же внезапно, рокот стих и все снова замерло в неподвижности.

— Чего это она? — боязливо спросил Эйвери.

— Наверное, это для того, чтобы вы забыли, в какую из дверей вошли, — негромко сказала я.

Теперь опознать выход было не легче, чем найти крохотного муравья на черном, как антрацит, полу. Мало того — туда, куда им нужно было попасть, тоже могла вести любая из дюжины одинаковых дверей вокруг.

— Как же мы выберемся? — с тревогой спросил Крэбб.

— Пока что это неважно, — решительно сказала я.

— Куда теперь, Адрианна? — спросил Люциус.

— Я не… — начала я. — Руквуд, — обратилась я к нему.

Он замялся и его глаза забегали.

— Ясно, — нервно уточнила я.

— Так, Адрианна, теперь подумай, — смотря на все окружающие двери задумалась я. — Разбираться нет времени, тебе надо спешить…

Я миновала последние несколько шагов, отделявшие меня от двери, и она распахнулась.

— Вот оно! — раздался голос Руквуда позади меня.

Со всех сторон на меня смотрели циферблаты часов — большие и маленькие, стоячие и настенные, они висели между книжных полок и покоились на столах, расставленных вдоль всей комнаты, так что их деловое неумолимое тиканье наполняло ее, точно звуки шагов крохотной марширующей армии. Танцующий, переливающийся свет исходил от высокого стеклянного сосуда куполообразной формы, стоявшего в дальнем конце комнаты.

— Сюда!

Мы оказались на верном пути, сердце у меня неистово колотилось; я быстро зашагала по узкому проходу между рядами столов, направляясь прямо к источнику света — хрустальному сосуду высотой с меня же, который тоже покоился на столе и, казалось, был полон искристого, вихрящегося ветра.

— Не останавливайтесь! — резко сказала я, потому что вся шайка разбрелась по комнате.

— Вот оно, — снова сказал Руквуд.

Сердце забилось так быстро и сильно, что его стук почти мешал мне говорить.

— Вам сюда…

Я оглянулась на Пожирателей — все они достали палочки. Я снова повернулась к двери и толкнула ее. Дверь открылась.

Зал, высокий, как в соборе, где не было ничего, кроме бесконечных стеллажей с маленькими, пыльными стеклянными шариками. Кое-где к полкам были прикреплены зажженные канделябры, и шарики тускло блестели в их лучах. Здесь, как и в круглой комнате, свечи тоже горели синим пламенем. В зале было очень холодно.

Я осторожно шагнула вперед и заглянула в один из сумрачных проходов между стеллажами.

— Нам нужен девяносто седьмой, — решительно произнес Люциус.

— Я сделала и так больше, чем от меня требовалось, Люциус, — процедила я. — Думаю, вам не доставит труда найти это пророчество и доставить его вашему хозяину.

— Ты нас покидаешь, Арианрода? — усмехнулась Беллатриса. — И все почести достанутся нам.

— Я как-нибудь это переживу, Беллатриса. — Я вышла из зала.

У меня было очень мало времени и, отправив патронус отцу, а сама направилась на площадь Гриммо.

Я посмотрела из кухонной печи на длинный деревянный стол, за которым сидел человек, углубившийся в чтение пергаментного свитка.

— Сириус!