— Знаешь, что это за оружие, примитивная? — низким голосом, едко прошептал Зейн, чуть надавливая на шею так, что Тания почувствовала, как теплая кровь медленно потекла по коже. — Это таранис, боевое оружие клана домате, самое лучше средство лишить человека головы одним ударом. А теперь я хочу, чтобы ты надумала своим пустым умишком, почему я не должен сейчас это сделать?
— Но… ты же сам дал его мне, — в ужасе прохрипела Тания, пытаясь справиться с паникой. Этот человек пугал ее, наводил ужас, она как-то успела подзабыть о его бесчувственности, но холодная сталь вернула ее к действительности. — И ты говорил, что я тебе нужна…
— Ты настолько бесполезна, что не использовала даже призрачную возможность, чтобы убить меня, своего врага, — он отпихнул от себя девушку, убирая клинок в ножны. — А знаешь почему? Потому что я контролирую твой разум. Ты находишься в полной моей власти, и я смогу делать с тобой все что пожелаю! — он уже повернулся, чтобы выйти, но Тания не могла оставить за собой еще одну проигранную партию.
— А вот и нет! Ты можешь контролировать мой разум, но чувства никогда не сможешь контролировать ни у кого! Даже у себя! Я слышала, как сильно бьется твое сердце, я видела, как ты злишься… А, значит, не все так подвластно тебе, как ты думаешь! И моими чувствами никогда тебе не завладеть!
— Да ну! — он резко остановился и опять повернулся к ней. Тания струхнула, но вида старалась не подавать. — Ты все еще не поняла? Нет никаких чувств. Их просто нет! Твой организм, выделяя химические вещества, приказывает тебе делать те или иные вещи! Есть только химия и физиология, нет никаких чувств, ясно?
— Конечно, ясно. Но почему ты тогда орешь? — как можно спокойнее спросила девушка, глядя Зейну прямо в глаза.
— Нет никаких чувств, — уже спокойнее повторил безупречный и чуть склонил голову набок. — Есть только твой мозг, субстанция, состоящая из нейронов, связанных между собой синоптическими связями. Взаимодействуя посредством этих связей, нейроны формируют сложные электрические импульсы, которые контролируют деятельность всего организма и управляет всей твоей жизнью, потому что ты не можешь управлять ею. И оттого вы, примитивные, такие отвратительные и предсказуемые! Я покажу тебе. В очередной раз, — он потянулся к ней, но Тания отпрянула. Пока еще ничего не ощущая, она решила, что будет бороться до конца. — Это бесполезно, Тания, — на секунду ей показалось, что ее имя из его уст звучит запредельно красиво. И нежно. Губы его не шевелились, и она, глядя на них, моментально вспомнила их вкус, структуру и те потрясающие эмоции, которые они вызвали.
Ни страха, ни гнева или отвращения она больше не чувствовала — всё поблекло, отодвинулось, отдалилось. Когда лицо Зейна оказалось в непосредственной близости, она уже поняла, что долго сопротивляться точно не сможет… Его дыхание опалило кожу на виске, и она прикрыла глаза. Может, если не смотреть, ничего и не будет? Как в детстве, закрыть глаза и оказаться в домике… Что-то теплое неспешно коснулось ее губ, заставляя судорожно вздыхать и вздрагивать, скользило по коже, вливаясь и наполняя тело так, что она сама себя плохо помнила. Касалось и стекалось внутри, от каждого движения рук по шуршащей одежде, от изучающего взгляда, блуждающего по ее лицу, телу, медленно перекатывалось под разошедшимся сердцем… Это все не по-настоящему… вызвано искусственно… игра сознания… что-то еще всплывало вспышками, отдельными образами, но, тут же, бессильно таяло под напором страсти.
Она подняла на него глаза, не найдя в серой радужке ни тени надменной насмешки, только… влечение? Или ей показалось? Кровь зашумела в ушах, голова закружилась, тепло накрыло рассудок и наполнило его до краёв. Девушка сама подалась вперед. Обвила его шею руками и поцеловала мягкими пухлыми губами в ответ. Осторожно, словно пробовала на вкус, что перехватывало дыхание… Чувствовала, как он обнимает ее, привлекая к себе. Целовал снова и снова, сначала аккуратно, будто все еще держал на расстоянии, а потом все более напористо и жадно, совсем не опасаясь, что она сейчас оттолкнет его и станет сопротивляться. Его руки разгуливали по ее спине хаотичными движениями, которые становились все более порывистыми по мере того, как Тания отвечала ему, поглаживая его затылок кончиками пальцев. Она не замечала, что мужчина дышит все чаще и тяжелее, только больше изгибалась, плавясь под его ладонями, стараясь оказаться ближе, еще ближе… Чтобы раствориться, почувствовать отклик… И она чувствовала, его всего, до капельки. Ощущала напряженное тело под одеждой, и хотелось, чтобы этих тряпок не было, так хотелось…
Зейн осторожными движениями, будто все еще пытался сдерживаться, забрался под ее рубашку, и Тании показалось, что прямо на кончиках его пальцев сосредоточены все умопомрачительные ощущения, которые он дарил ей через касания. Она подалась немного вперед, открываясь для его ласки, не в силах поверить, что все это происходило с ней и наяву. Да и мысли все убежали, улетучились, растворились поглаживаниях, покалывающих токах, исходящих из его рук, и все о чем оставалось молиться, чтобы это не прекращалось, не заканчивалось… Одним рывком Зейн стянул с нее ненужную сейчас вещь, мешающую ему.
Анализировать что-то или думать никак не выходило. Он гладил ее живот, добравшись до груди, чуть сжал, заставляя девушку охнуть и задохнуться от вожделения, и это прерывистое дыхание вызвало где-то внутри неведомый ему отклик. Чуткие пальцы остановились на соске, дотрагиваясь до болезненно чувствительной горошины, рассылая по коже озноб, и Тании казалось, что это ни с чем не сравнимое удовольствие…
Она все еще не верила, что это происходит на самом деле. Сознание заволокло радужной дымкой, пальцы дрожали, путались в материале, никак не могли справиться с его одеждой. Его ладони заскользили вниз, на талию, гладили спину и ее тело откликалось на малейшую ласку мужчины, девушка этого желала. Когда поцелуи Зейна спустились на шею, она почувствовала, как он задержался на совсем свежем порезе, будто наткнулся на препятствие, но, к ее восторгу, мужчину это не остановило и он продолжил пытливо изучать ее кожу на вкус, старательно перецеловывая ранку. Тания ощущала легкое пощипывание, и неожиданно все прошло, будто и не было… Она инстинктивно потянулась к шее и, к своему изумлению, нашла только гладкую кожу, безо всякого признака ранения…
Но думать «что это было», совсем не хотелось, потому что его жадные поцелуи добирались до груди, и Тания закусила губы, чтобы удержать стон. Не очень получалось. Не получилось совсем… Тихий выдох. Всхлип. Дыхание прерывисто, бессвязный шепот. Ноги отказывались держать. В кольце теплых сильных рук оказалось головокружительно жарко, а уверенные порывистые касания доводили ее до исступления, заставляя не помня ничего из прошлой жизни, отдаваться на его милость, испытывая настолько жгучее желание, что казалось еще немного и она взорвется наслаждением только от одних его прикосновений. Она не видела, как холод серых глаз сменился на жаркое пламя, бушующее в крови, но все равно дрожала от нетерпения, обнимала его за напряженные плечи, не желая отпускать даже на мгновенье. Он вбирал в себя ее дыхание, ее стоны, чутко прислушивался к бешеному стуку ее сердца, холодил влажными касаниями губ ее кожу… Ни разу Тания не испытывала подобного. Все, что было раньше… а было ли вообще?
И вот, когда казалось, что их обоих уже ничто не остановит, а точка возбуждения неумолимо стремилась к своему пику, ее сознание уловило звук, которого не должно было быть здесь. Подставляясь под мужские ласки, чувствуя каждой частичкой кожи его жар, открывая для него все чувствительные местечки, тягуче вышептывая его имя, она вдруг явственно услышала вырвавшийся из глубины его груди тихий, но совершенно явственный, абсолютно бесконтрольный стон… Перемена в сознании была мгновенной и страшной. Она очнулась, с удивлением понимая, что происходит, кто к ней прикасается, и с отчаянным криком досады девушка оттолкнула склонившегося над ней мужчину. Ударила кулаком в грудь, еще и ещё раз, вкладывая в удары весь свой гнев, все осознание бессилия противиться и жуткую обиду.
