Она улыбнулась.

- Только бы герцог не забыл о Варде! Мы, конечно, уже опоздали… итальянцы приучаются к шпаге раньше… но все же не так, как с Мардонием.

- Конечно, я напомню, чтобы Леонард отослал Варда, пока мой муж дома, - кивнула Феодора. – Так даже и лучше, - прошептала она. – Так Варду не грозит столкнуться с Фомой, когда Леонарда не будет в имении.

Она изумленно посмотрела на царицу.

- Пока не задумаешься над жизнью, наши судьбы кажутся хаотическими, а мы все - игрушками случайностей, - проговорила московитка. – Но когда поднимешься выше, когда окинешь взглядом все…

- Тогда увидишь полотно совершенства, которое ткут боги для всех людей, во всей его красе, - улыбнулась спартанка. – Все нити судеб сплетаются в единый узор, в котором всегда есть и золотые нити, и черные! А может ли самый лучший ковер быть без изнанки?

Они восторженно засмеялись, а потом поцеловались, обняв друг друга за шею. Потом встали и направились прочь из комнаты – сначала к мальчику, Леониду, а потом в библиотеку… у них набралось много что обсудить, да и поделиться.

Леонард в самом деле готовился к отплытию; и прежде того самолично, не доверяя никому другому, отвез Варда к герцогу в Неаполь, где девятилетнего мальчика отдали в ученики учителю фехтования. Да и другие науки ему бы совсем не помешали. Анастасия осталась с матерью – ничего лучше для девочки-гречанки, чем домашнее обучение у такой женщины, как Феодора, придумать не могли.

Леонард не прекращал поисков Александра и Фомы Нотараса до самого конца – но это ничего не дало. Впрочем, критянин, наверное, уже и сам понимал, что поиски не увенчаются успехом… пока этого не захочет похититель.

Комес очень нежно и печально, - еще более нежно и печально, чем в прошлый раз, - простился с женой и со всей семьей; и уехал со всей командой. Артемидор, сопровождая господина, оставил Софию опять беременной; деньги грекам нужны были позарез.

========== Глава 159 ==========

Фома Нотарас пригласил Феодору на свидание через неделю после того, как Леонард покинул дом.

Свидание было назначено в небольшом сельском домике довольно близко к имению Флатанелосов: в письме к жене патрикий подробно описал свое убежище и как к нему проехать. В сельской местности очень легко было заплутать человеку, не знающему ее, – точно так же, как легко и спрятаться тому, кто знал. Чтобы найти спрятавшихся, потребовалось бы прийти с большим военным отрядом, рассыпаться и поджигать дома… а это возможно было только на войне или с позволения высоких местных властей.

Феодора взяла с собой Филиппа, македонца, который вместе с павшими героями, Леонидом и Теоклом, вызволял ее от Валента. Старый воин так и не обзавелся семьей и, по-видимому, уже не чувствовал к этому расположения. Как в Византии, которая не сегодня-завтра должна была полностью перейти в руки турок, так и в Италии – даже еще меньше.

Еще с московиткой поехали двое воинов, которые всегда сопровождали ее к Феофано и к Мелетию: до сих пор эти люди не проболтались господину о прогулках хозяйки, и можно было надеяться, что они будут молчать и дальше.

А впрочем, пусть и скажут: Леонард отлично понимает, что здесь может быть в его отсутствие…

Феодора поехала верхом, одевшись в любимый костюм, - полутурецкий-полугреческий, длинную тунику с разрезом и шаровары, - и усевшись на своего Борея по-мужски: у нее дома все к этому привыкли, и она совсем не собиралась отъезжать далеко от своих владений.

Она спрыгнула со своего гнедого арабского красавца, только завидев старый невысокий кирпичный дом, увитый виноградом, - издревле самые дешевые и самые любимые плоды на столе греков и римлян, произрастающие даже в бедности.

- Подождите здесь, - Феодора обернулась к своим воинам. Она не знала, приказывать ей или молить; и сколько сказать. Но тут Филипп улыбнулся ей щербатым ртом.

- Зачем ждать здесь? Мы знаем, кто там, - он выбросил руку в сторону дома.

Феодора с испугом посмотрела на остальных, прижав руку к щеке; воины, прошедшие с нею весь путь от Константинополя, успокаивающе кивнули.

- Мы знаем, что там патрикий Нотарас! Мы тебя не выдадим!

- Спасибо, друзья, - Феодора вздохнула и утерла пот со лба.

Поправив белую головную повязку и косу, скрученную под этой широкой повязкой на затылке, она направилась вперед. На ходу проверила свой кинжал, висевший на поясе в голубых халцедоновых ножнах, - ножны от убора амазонки, подаренного Дионисием, а кинжал, пожалованный Фомой!

Первый господин когда-то советовал ей носить оружие в рукаве, между нательной рубашкой и туникой… но Феодора уже очень давно так не делала. Насчет же патрикия утверждать ничего было нельзя.

Перед дверью она помедлила, набираясь духу и пытаясь еще раз осмыслить свое положение. Едва ли этот дом – место, где Александра держат постоянно… даже без всяких сомнений можно утверждать, что это не так. Фома Нотарас снял его для своих свиданий с женой – или просто занял, потому что дом ничей.

А значит, попытки выручить сына, зная это место, скорее всего, будут тщетными.

- Останьтесь снаружи, - приказала Феодора своим людям.

Филипп кивнул. Все мужчины понимали, что это им нужно не только для собственной безопасности, но и для того, чтобы, при случае, защитить госпожу – или ускакать за подмогой…

Московитка перекрестилась и толкнула дверь: как она и ожидала, та была не заперта. В лицо ей пахнуло сухими травами – розмарином, жасмином, мятой, которую греки использовали и как лекарство, и для отдушки.

Оглядевшись, Феодора увидела, что комната бедная, но чисто убранная. Огня нет – солнце светит через окна; на простом столе стоят полевые цветы в глиняном кувшине, на полу циновка.

По-видимому, тут всего было две или три комнаты. Феодора остановилась, не решаясь следовать дальше, - но тут справа раздались шаги, и на пороге появился патрикий Нотарас.

Он выглядел прекрасно… но Феодора едва успела охватить взглядом его облик, устремив все внимание на сына, которого патрикий вел за руку. Подбежав к Александру, мать упала перед ним на колени.

- Здравствуй, мой маленький царевич! Ты меня узнаешь?

Александр вздрогнул, чуть не испугался ее, как чужой женщины. Но тут Фома подсказал, склонившись к ребенку:

- Скажи, сынок: здравствуй, мама.

Фома Нотарас улыбался так ласково, точно их никогда и ничто не разлучало.

- Здравствуй, мама, - послушно повторил золотоволосый мальчик. Феодора порывисто обняла Александра, но быстро выпустила из объятий: ребенок этого не хотел.

Александр никогда не шел к ней так, как другие дети! Он больше всего любил, когда занимаются им, мало думая, кто им занимается, - так же, как и его отец!

“Детям свойственно больше всего сосредоточиваться на себе… но и это у всех по-разному”, - подумала московитка. Но даже если маленький Александр не полюбит Фому Нотараса так, как любил своего отца Вард, мальчик будет плодом усилий Фомы Нотараса, а тот останется главным человеком, кто может иметь на него влияние…

- Как он у тебя? – спросила Феодора, наконец подняв глаза на первого мужа. Фома Нотарас сиял, как новенький золотой.

- Превосходно.

Феодора огляделась, ища, куда сесть.

- Садись вон туда, - патрикий указал ей на лавку в углу; когда жена села, он опустился рядом и взял мальчика к себе на колени.

Он продолжал улыбаться жене.

- Я очень рад тебя видеть, дорогая.

Феодоре стало страшновато.

- Где же другие? Ты говорил, что взял для Александра няню…

Фома засмеялся.

- Не в дорогу же мне было ее брать! Я вполне способен управиться с моим сыном один… а наша с Александром охрана, если ты о ней, ждет снаружи, за кустарником. Не тревожься.

Феодора прикрыла глаза, вспомнив о своих людях, тоже оставшихся снаружи.

- Расскажи мне, как поживает наш сын, - попросила она, не найдясь, что спросить еще. Как долго они были врозь!