Зубы девушки изо всех остатков сил впились в нижнюю губу.

Казалось, внешний мир будто начинает осыпаться на куски, подобно осколкам, крошится, напрочь исчезает.

По всему ее маленькому телу будто пробежалось колкое электричество. Джен казалось, что она умерла, когда почувствовала на своей груди длинные пальцы. Там, где еще никто не касался, кроме ее самой.

И это так возбуждало. Черт.

Не сдержавшись, она позволила себе застонать. Снова. Тихо, но с нотками, которые напрочь выдавали ее перевозбуждение.

Бог обмана внимательно смотрел на ее запрокинутую голову, закушенную губу и маленькие пальцы, судорожно вжавшиеся в ткань подушки под ее головой. На ее грудную клетку, которая то вздымалась, то опускалась от напрочь сбитого дыхания, на ее ребра, так отчетливо проступающие под тонкой кожей, что их можно было с легкостью пересчитать. На чернеющие в темноте, рассыпавшиеся по постели густые волосы.

В которые хочется зарыться пальцами, сжать в кулак мягкие пряди, когда он будет внутри нее.

Губы сами по себе потянулись ко второму соску, выставленному как для него.

Все внутренности девушки будто скрутило в жгут, когда холодные губы сомкнулись вокруг ореола соска, а широкая ладонь трикстера слегка надавила на грудь, сильнее сжимая пальцы.

Огонь вспыхнул в тысячу раз сильнее. В миллион. Сжигая все к чертям. Так, что, наверное, можно было почувствовать запах паленого.

И она вновь застонала. И… что?

Податливо выгнулась в спине. Специально, так, чтобы грудь сильнее вдавилась в руку бога коварства, а его рот глубже захватил напряженный сосок.

Локи издал утробный, практически звериный рык и прикусил нежную кожу. Вызывая очередной стон. Глубокий и чувственный, от которого все внутри сводило в лихорадочной судороге. От которого, казалось, его сердце вырвется наружу, как и ее.

Ее пальцы так и застыли на его напряженной спине, сгребая зеленую ткань в кулаки до едва слышимого треска. Под кожей будто вспыхнула тысяча бенгальских огней, рассыпая искры вокруг, поджигая раз за разом внутренности, вышибая начисто из головы все мысли. Локи медленно втянул губами пылающий от жара сосок глубже и скользнул по нему зубами.

Джен резко выдохнула, выпуская наружу раскаленный воздух из судорожно сокращающейся груди. Она будто резко вспыхнула, как спичка. Сильнейший, бурный жар потоками окатил ее тело, исходя от грудной клетки. Оттуда, где замерли губы и ладонь трикстера.

Он прикрыл глаза, когда очередной ее стон ударил по сознанию. Так сильно и глубоко, будто гигантской иглой.

— Еще… — практически неслышно выдохнула она.

Локи замер, однако всего лишь на секунду.

Просит. Она просит его…

Его язык машинально обвел самым кончиком твердую горошину, а затем трикстер вновь резко втянул его в себя, заставив Джен захлебнуться кислородом, который она вот-вот собиралась вдохнуть.

Длинные пальцы сжались вокруг упругой груди так, что он почувствовал ее сумасшедшее биение сердца. Прямо ему в ладонь.

Джен выгнулась так, что казалось, ее позвоночник хрустнет. Локи впитывал в себя выражение ее лица. Крепко зажмуренные глаза, вскинутые брови, закусанные губы…

И засосы, виднеющиеся темными пятнами на нежной коже шеи. Его засосы.

Пальцы девушки, до этого сжимающие зеленую рубашку, вдруг разогнулись и пробежались по напряженным плечам Локи, оказываясь возле пуговиц.

— Сними…

Бог коварства не расслышал ее хриплого шепота, слишком увлеченный своим занятием. Покусывая и посасывая ореол соска, заходясь пульсирующим жаром от ощущения его у себя во рту. А когда она громче озвучила свою просьбу, он издал практически звериный рык, отстраняясь от горошинки и резко разводя полы своей рубашки в стороны. Пуговицы с треском разлетелись, затерявшись в этой комнатке навсегда. Джен распахнула горящие ясным блеском глаза, помогая ему избавиться от ненавистного куска ткани. Открывая напряженный торс, накачанную грудь и подобранные мышцы живота под мраморной кожей.

Девушка замерла на полувздохе, который примерз к ее губам. Пальцы, до этого зависшие над пуговицей, теперь случайно вжались в оголенную кожу.

Локи хрипло выдохнул и прикрыл глаза. От ощущения этих маленьких подушечек пальцев он готов был молиться вслух. И плевать, что он бог.

Джен, помедлив пару секунд, которые трикстер едва вытерпел, уперлась ладонями в напряженные мышцы груди, скользя вниз.

Богу коварства показалось, что он сходит с ума. В который раз.

Когда ее руки добрались до пресса. Обвели каждый выступающий кубик, иногда пощипывая, отчего целый калейдоскоп рассыпался перед полуприкрытыми веками трикстера.

Он больше не мог этого выносить. Чем ближе были ее пальцы, тем сильнее бог возбуждался, хотя казалось, больше было некуда. Ощущать, как его член упирался в ткань, а не в нее, было невыносимо. Но Локи сдерживался. Сдерживал звериное желание впиться в грудь девушки грубым поцелуем, оставив кровоподтек вместо осторожного засоса, сорвать с выступающих косточек таза насквозь промокшую ткань трусов и войти в нее. Глубоко, грубо, так, чтобы ее голова запрокинулась еще дальше, и она застонала. Громко, отчего завело бы больше всего.

Локи опомнился, когда сдавленно застонал от ощущения маленьких пальцев, добравшихся до самого низа живота. Он ловко перехватил их и заглушил разочарованный стон девушки глубоким поцелуем. Сразу врываясь в ее горячий рот языком, чтобы впитать этот вкус. И так же резко отрывая свои губы, заставляя Джен распахнуть глаза и широко открыть рот.

— Т-шш-ш… — шепчет он ей на ухо. А она дрожит от ощущения его дыхания в своих волосах. Вновь выгибается, напрочь сойдя с ума. Слыша в пустующей черепной коробке грохотание лишь собственного пульса. Чувствуя благодаря насквозь влажной ткани трусов, насколько сильно она возбуждена.

Потерпи, Джен. Потерпи еще немного.

Локи медленно отстраняется от ее уха, напоследок обхватив губами мочку, отчего девушка вздрагивает, и движется вниз, склонившись слишком близко, специально задевая голой грудью ее соски. Джен едва сдерживается от очередного стона, плотно сжав зубы. Внутри нее все буквально полыхает, неконтролируемый жар дробит каждую клеточку напряженного тела, от него все ее мышцы лихорадочно движутся под кожей.

Но затем они резко застывают.

Когда ладони бога обмана упираются ей в колени, с легким предупреждающим нажимом, чтобы развести их в стороны.

Джен инстинктивно напрягается, не позволяя этого сделать, и смотрит на Локи затуманенным взглядом, в котором плещется неуверенность. Трикстеру даже кажется, что она боится, но жар желания толстой пленкой застилает эту эмоцию в ее глазах.

Ее сердце подпрыгнуло, ударив в гортанную полость. Вызвав странное, противоречащее всему чувство. Локи остро ощутил это и успокаивающе погладил пальцами ее кожу. Девушка слегка расслабилась, но окончательно закрылась от него, зажалась. Тем не менее, низ ее живота пульсировал так сильно, что хотелось выть в голос.

Трикстер медленно выдохнул, приближаясь к ее лицу, не отпуская сжавшихся колен, и вновь поцеловал Джен в раскрытые губы. Та сразу же отозвалась, шире распахивая рот, позволяя его горячему языку властвовать там. Млея от него. Чувствуя, как желание усиливается стократно, дрожит, тянет под кожей, потихоньку теребя натянувшиеся невидимые струны внутри. Растерянность отступила, заставив расслабиться. Локи, почувствовав, что девушка больше не сопротивляется, осторожно принялся разводить ее ноги в стороны, втискивая одно колено между ними. Джен спохватилась слишком поздно, сжав бедра.

Трикстер углубил поцелуй, а затем резко оборвал его, напоследок прикусив нежную кожу на щеке. Мурашки снова дернули за душу девушки, так чувствительно хлестнул его невесомый укус по низу живота, что ее ноги непроизвольно разжались. Локи мгновенно воспользовался этим, отпуская одно колено и скользя широкой ладонью по внутренней стороне ее бедра.

Джен задохнулась, начав глотать комьями воздух от возбуждения. Казалось, ее спина сейчас вот-вот затрещит, максимально выгнувшись. Легкие обожгло, будто туда сыпанули терпкого пепла. Ее пальцы максимально сильно вжались в ткань простыни. Их свело от неясной приятной судороги, пробежавшей по телу девушки.