Нажав отбой, Маю не слишком бережно разобрал корпус телефона и спустил сим-карту в унитаз, благо, памяти хватало, чтобы удержать в голове все самые важные номера. Сунув мобильник в задний карман, принялся отскребать кровь с рук. На полу оказалось множество следов от грязных подошв. От безысходности положения разбирала злость, гремя ведром, Маю разлил по кафелю воду.
Сердце неистово забилось, когда каждой клеточкой Маю ощутил чужое приближение, как будто в последний момент сработало «шестое чувство».
Примечания:
Рауталанка (фин. rautalanka) — финская разновидность сёрф-рока, где большинство мелодий основаны на народных и эстрадных песнях (шлягерах).
========== Глава II. Близкие люди ==========
Эваллё отвел челку со лба и, как обычно, закрепил её заколкой. По лицу скользнул теплый луч. Закрыв входную дверь, парень перевернул табличку «Открыто» и задернул дверное окошко занавеской.
Через распахнутые окна просачивался прохладный воздух, смешиваясь со сладкими запахами «Шоколадницы».
– Решил прогуляться? – заговорила Рабия, и Эваллё обернулся на голос.
Женщина стояла за прилавком и оттирала столешницу.
В сумеречном помещении кожа у матери казалась загорелой, как только женщина сдвигалась вправо – закатное солнце окрашивало руки в кремовый цвет.
– Разве ты не хочешь поздравить брата с выпуском? – Рабия энергично терла прилавок, размазывая порошок по темному дереву.
Эваллё хотелось как можно быстрее покончить со всеми возгласами по случаю радостного события. Пришлось обойтись сегодня без джипа, чтобы не присутствовать в тот момент, когда входная дверь распахнется, и на пороге появится Маю.
– Нет настроения. – Парень смотрел на очертания улицы за занавеской.
– Хочешь – дождись Тахоми, тогда возьмешь джип? – предложила Рабия, бросив губку на дальний стол, подальше от стойки продавца, поставила туда и банку чистящего средства. – Мне будет неспокойно, если ты будешь разгуливать по улицам.
Эваллё взглянул на мать, но ничего не ответил.
– У меня к тебе убедительная просьба: не лезь к соседям напротив. Сегодня утром они снова вызывали полицию, – сказала Рабия, прыская на стол из пульверизатора.
– Как мне это надоело. У них, каждый раз, как кошка пробежит или еще какая-нибудь ерунда случится – сразу начинается приступ паники.
– Я не шучу. – Материн взгляд потяжелел на два фунта.
– Какие тут могут быть шутки?
– Уже не в первый раз я слышу от соседей, что мой сын – бессовестный хулиган. Зная твой характер, я понимаю, что все их слова – чушь собачья. Просто будь осторожен, – она улыбнулась, разряжая обстановку.
– С каких это пор внешний вид таких, как я, побуждает людей звонить в полицию?
– Если что-то будет не так, ты уж постарайся вспомнить наш номер телефона, – поддела сына Рабия, и парень хмыкнул, припомнив, как один раз, второпях сочиняя отговорку, брякнул, что забыл домашний номер.
Мать выглядела растерянной. Она вытерла руки полотенцем и бросила на сына внимательный взгляд:
– Я понимаю, у тебя не так много свободного времени, но я бы хотела тебя попросить не как сына, а как старшего брата. Ты уже обвыкся здесь, помоги теперь Маю. Мне не хватает ресурсов, чтобы управиться со всеми делами, поэтому я рассчитываю на твою помощь, – однако в полном энергии голосе не прозвучало даже намека на усталость или сожаление. – Прояви к Маю хоть немного понимания.
– Я готов проявить к Маю сколько угодно понимания. Но сейчас у меня правда не то настроение, чтобы развлекать вас за столом. У нас с братом будет достаточно времени, чтобы надоесть друг другу. Ладно, мам, пока. У меня свидание.
К вечеру совсем распогодилось. Солнце окатывало лужайку размытым светом. Несмотря на ясное небо на улице заметно похолодало, в воздухе уже ощущалось осеннее веянье – видимо, конец лету. За домами что-то жгли: дымок просачивался из-за деревьев и тек в сторону пешеходной дорожки. Пахло травой и опавшими листьями.
Недавний звонок Маю стал для семьи приятной неожиданностью. Он учился в академии для детей среднего школьного возраста, окончив ту после четвертого года обучения экстерном.
В этом году будет особенное Рождество, которое они встретят всей семьей.
С тех пор как они переехали в Хямеенлинну, прошло четыре года. Переезд – это всегда сложно. Новая школа, новые знакомые.
В Хельсинки жизнь казалась несколько иной, Маю не был охвачен своими идеями – как любила повторять мама: идеями о том, чего на самом деле нет, никогда не было и, вероятно, уже не будет. Идеями о выдуманных событиях и ненастоящих людях, о громоздком занавесе, папье-маше и муляжах, шепоте из-за кулис – театре. Семья тогда жила в родовом особняке Холовора, и никто не знал, что однажды их фамилию узнает весь мир – если не весь, то большая его часть.
Эваллё опустил взгляд на дисплей телефона, высветивший имя Ионэ. Сдвинул крышку и поднес мобильник к уху.
– Алло! – послышался бойкий голос в трубке. – Дорогой, знаешь, что происходит, если сталкиваются два упрямых лба и каждый из них пытается перетянуть одеяло на себя?
– Здравствуй, – непринужденно откликнулся парень. – Нет, но догадываюсь. Тебе отказали в работе?
– Соображаешь. Я задавил «начала»* своим авторитетом. А потом они начали подчищать хвосты, чтобы сократить число внештатников, ну и, разумеется, пошла проверка документов, «начал» мне прям так и заявил – фирма не нанимает людей, имевших до того проблемы с законом. Всё, я сказал. Забыли.
Что означало – приятель не намерен дальше развивать тему увольнения.
– Заглянешь ко мне, дорогой? Сегодня у меня никого нет.
Эваллё улыбнулся кокетливому тону Ионэ, хоть собеседник и не мог видеть его лица.
– Я собираюсь в Хельсинки к Аулис, потом зайду к тебе.
– А чего тебе Аулис к себе домой не забрать? Не пришлось бы мотаться каждый раз в такую даль.
– Нет. Будь всё так просто, думаешь, я бы медлил? У Аулис в этом году очень серьезные экзамены, к тому же мать так просто её не отпустит. Я слишком хорошо знаю эту женщину, чтобы быть уверенным: она никогда не простит Аулис побега из дома.
Проходя мимо дома вышеупомянутых соседей, Эваллё сделал глубокий вдох:
– Ко всему прочему, сегодня возвращается из Театральной академии мой младший брат.
– Дорогой, я понял. Какой-то мелкий шкет будет путаться у вас под ногами. – Ионэ, скорей всего, распознал в его голосе удрученность, заговорив более серьезным тоном: – Зачем ты встречаешься с Аулис? Нет, дорогой, без обид, она тебе не подходит. Как бы тебе сказать… Аулис не нашего полёта, у неё голова забита одной учебой. Даже для тебя это слишком.
– Даже для меня? – рассмеялся Эваллё пораженно. – Что бы это могло значить?
– Который год ты с ней уже встречаешься? – вопросом на вопрос ответил Ионэ, окончательно запутав Эваллё. – Знаешь, как это выглядит со стороны? Будто ты с ней, потому что вбил себе в голову, что она – единственная на всем белом свете. Из-за любви… Так знай – бабушку свою ты любишь, а вот Аулис – нет. Ты с ней, скорее, по привычке. Только морочишь себе и ей голову. Я туплю, но не понимаю, почему ты выбрал именно её. Найди себе кого-нибудь другого. К кому хотя бы не придется мотать в другой город. Я это к тому… зачем тебе всё это надо, а, дорогой?
– Если мне случится полюбить, я, по крайней мере, буду уверен, что с моей стороны не придется ожидать никаких фортелей, дорогой, – усмехнулся Эваллё.
– В нашем мире еще сохранилась моногамия? Хотел бы я на это посмотреть. Тебе вызвать такси? – не унимался Ионэ.
– Нет, не нужно. Я уже почти на месте.
– Ну покедово тогда!
Попрощался и нажал отбой.
Эваллё шел по тротуару в сторону таксопарка – минуты четыре пешком, только перейти дорогу и свернуть к лесу. Из-за холодной ветреной погоды вокруг не встречалось ни души, хотя было еще достаточно светло для вечерних прогулок. Впереди, на небольшой улочке к свежевыкрашенному забору были приставлены леса, вокруг валялись осколки кирпича. В стороне кто-то сложил аккуратными стопками новенькие доски.
