– Это что же, он запомнил день своего рождения?

– Нет, конечно. Ему рассказали.

Близко в темноте журчала вода. Мглу на мосту прореживали зеленовато-желтые огоньки.

Холовора перебирала её узловатые пальцы.

– А ты наш друг.

– Я – ваша жена, – отозвалась Янке, кладя руку Фрэе на талию. – А может и друг, пускай так, – усмехнулась она, подстраиваясь под шаг спутницы. Их каблуки синхронно застучали по доскам.

Раньше Янке думала, что её болотистые карие глаза похожи на чашку крепкого черного чая, теперь же казалось, будто то был зеленый чай.

Фрэя отнеслась к Янке иначе, нежели старший брат. С тех пор, как они переехали, значительную долю времени Эваллё ей досаждал. Про таких, как этот домашний белоручка, Янке бы сказала: кушал сахар в детстве и беды не ведал. Старший брат Фрэи внимательно наблюдал за ней. Янке постоянно чувствовала на себе его насмешливый взгляд. Отталкиваясь от суждения, что такой человек способен за людей принимать только тех, кто ему сосет, Янке сразу отбросила версию того, что Эваллё решил за ней приударить. Обычно Янке игнорировала отношение парня, наверное, при этом тот ощущал себя хозяином в доме, а теперь, иногда оглядываясь на Эваллё, нутром чуяла, что тот беззвучно усмехается. Единственное, что в нем заслуживало внимания, – глаза.

Во сколько обойдется такая операция по коррекции формы глаз?

Янке достала из кармана зажигалку и пачку «Bonaparte Characteristic».

От вида Восточно-китайского моря и гавани Нагасаки перехватило дыхание.

Из глубины парка Инасаяма-коэн доносилась концертная музыка. Рядом говорили по-японски, фотографировали местные виды. Вдоль тропинок горели фонари, на деревьях – новогодние оранжевые гирлянды.

Фрэя начала напевать под нос мотив известной песни. Здесь, на высоте в свете огней, её волосы казались цвета карри. Парень мысленно перебирал её пряди, прямые и жесткие, как солома, просеивая между пальцев, гладя. Её тепло растворилось в крови, въелось под кожу… он и, правда, успел привязаться. Чувствуя, как между их телами протекают незримые импульсы, лаская его плечи обволакивающей волной тепла, мужчине в его теле становилось всё труднее контролировать себя. Никто бы не устоял, и Янке не устоять.

Шаг в сторону и любое ощущение потустороннего тепла девушки обрывалось в одно мгновение. Ускользало.

Вернув мыслям порядок, Янке огляделась в поиске места, где по пути сюда они видели лоток с едой.

– Я куплю нам воды.

– Возьми что-нибудь проглотить, – попросила Тахоми, – такое, чтоб не пачкать руки.

– Что-нибудь не сладкое, – присоединилась Фрэя.

Янке проверила карманы на наличие мелких денег.

Каблуки звонко отдавались от покрытия, когда та пересекала площадь. Внезапный порыв ветра швырнул горсть волос в лицо. Отводя те со лба, Янке расстегнула пуговицу под горлом, ослабив обхват.

Шаг вниз по лестнице, как под подошву закатился камушек, между тем, Янке уже оторвала вторую ногу от земли, перенося вес вперед. Возник порыв схватиться за перила. Потеряв устойчивость, со вспышкой боли подвернулась нога, и Янке, падая, упустила из виду перила. С высоты роста она обрушилась на ступени и со сдавленным криком покатилась вниз. Голову прожгло болью. Внутри словно каждую кость рассекло на части. Со стоном уткнувшись лицом в замощенную камнем тропку у подножия лестницы, Янке первые мгновения слышала только сбитый стук сердца. Выдыхая воздух порциями, попыталась сесть. Болело всё, но в целом, похоже, была невредима. Ей сегодня повезло. Страшно ныла голова, которой приложилась об брусчатку.

Янке отерла пот со лба. За волосами она едва что видела. Фыркая, размяла ушибленное колено, стараясь не придавать значения тому, как ушиб отдается в позвоночнике. Так и есть – отлетел к черту каблук. Касаясь того места, где раньше был каблук, заметила на светло-коричневых пальцах кровь. Вот и маникюр псу под хвост. Убедившись, что нигде не ранена, вновь осмотрела ладонь. Откуда взялась кровь?

Ветер снова рассыпал волосы, и, заправляя челку за уши, та зачесала волосы назад, гадая, сможет ли встать без поддержки.

Ероша пальмовые листья, заостренные, как лезвия косы, ветер согнал тучи. Словно резко стемнело, но тут стало ясно, в чем дело. Окружающее утратило свои краски. Цветовая гамма изменилась у всего, чего касался шокированный взгляд. Парень протер глаза, но цвета не вернулись, окружающий пейзаж разделился на черное, белое и серое.

Он мог видеть небо цвета пепла, белые лужи, словно стертое ластиком заглавие какой-то газетной статьи – черно-белый пейзаж.

Морщась от боли в голове, лихорадочно озирался, покуда в поле зрения не возник знакомый силуэт, очерченный затянутым тучами небом. Погода испортилась… Изменившее цвет небо теперь казалось много ближе. Оставалось надеяться, что не разразится буря.

– Янке, чуть быстрее думай! – Фрэя уже спускалась по лестнице. Чтобы разглядеть её лицо, пришлось хорошенько поднапрячь зрение.

Та вскинула лицо на мусорный контейнер, установленный недалеко, и, вновь отметив, как изменился внешний вид предметов, зажмурилась. Черное стало глубже, точно вместо колес были полости, куда она смело могла всунуть руку, дорога выглядела трещиной в земной коре.

– С тобой всё хорошо? – послышался взволнованный голос. Фрэя присела рядом на одно колено. – Сломался каблук?

Не в силах вытолкать из себя хоть пару фраз, Янке с трудом разогнула затекшую ногу.

– О, Будда… – взглянув ей в лицо, девушка тут же завозилась. – Нам нужен пластырь… Да где же?..

Фрэя сверху донизу перерыла свою сумку, пока не нашла в косметичке целую упаковку.

– Повезло, что они со мной!

Янке нащупала на лбу кровоточащую ссадину. Защипало.

– Не трогай, я сейчас заклею, – сестренка разорвала обертку и, развернув лейкопластырь, поднесла к ранке.

Проследив взглядом весь путь, который пролетела по лестнице, Янке почувствовала озноб.

– Попробуешь встать?

– Да…

От резкого подъема с земли нарушилась координация движений. Без каблука на правом сапоге, стоя одной ногой на мыске, Янке отряхнула одежду.

– Твою мать!.. Ты упала с лестницы! – догадалась Фрэя.

Губы растянула фальшивая улыбка.

– Это… это так, но поколе я не чувствую вреда здоровью.

С недоумением девушка проводила её глазами.

Привалившись к перилам, Янке стянула с левой ноги сапог и, поудобней перехватив его голенище, ударила что есть силы по стыку перил, собираясь подравнять и второй каблук.

Через мандариновые плантации микан, вдоль скалы, они спустились по ступенькам через жилой квартал Сакамото. Сели на автобус-экспресс, который направлялся на юг, в сторону храма Сёфукудзи.

На обратном пути к нему вновь вернулись цвета. В автобусе Янке смотрел в окно на проносящийся мимо ночной город, рядом бездельничала Фрэя. Тахоми читала книжку, сидя в пассажирском кресле через проход. Время от времени она делала какие-то пометки и зарисовки, доставала блокнот, который купила во время сегодняшней поездки. В ушах у неё были наушники.

Согревшись, Тахоми расстегнула ветровку. Плотная футболка с высоким горлом облегала объемную грудь. Наверное, пора прекратить обманываться. У него никогда не будет ничего подобного. Вероятно, если бы вернулась память, стало яснее, что в детстве повлияло так сильно на его нежелание оставаться тем, кем дано было природой.

Донимали подлокотники, и Янке приподнял правый, устраивая голову девушки у себя на плече.

– Завтра продолжим нашу прогулку, – сонно пробормотала Фрэя. – А вечером выспимся дома. Надеюсь, его без нас еще не успели разнести.

Эта девушка завладела вниманием с самого начала. Она так просто выражала свою симпатию, и привыкший к уловкам и лжи Янке не позволял себе флиртовать с этой малышкой. Если бы у него была сестра, старшая или младшая, то он бы хотел, чтобы ею оказалась именно Фрэя. Смотря в окно на огни, тихую набережную, подсвеченные здания и парковки для машин, он ощущал себя вывоженным в грязи, которая дала о себе знать в тот момент, когда пальцы Фрэи коснулись его. Он представил, как эта девушка, сидящая бок о бок с ним сейчас, исполнит заветное желание своего отца о счастливой семье с детьми – ведь именно этого так жаждал Сатин. Но Янке будет оставаться прежним, двуликим, грязным. Тогда – конец истории. А где же там его место? Про него быстро забудут.