– Слушай своё сердце. Всегда. Оно не ошибётся.

Старик вошёл внутрь и запер за собой дверь, больше не проронив ни слова. Даэв остался стоять на полянке, не до конца понимая, что произошло.

Эви обошла Териана и заглянула в его опустошённые глаза. Его сердце уже знало, куда лететь. Вдруг он обратил внимание на девушку, ласково смотрящую на него.

– О чём думаешь? – спросила она.

– Я полечу к Туманной горе… – пробормотал он. – Если хочешь, я доставлю тебя в лагерь исследователей, а они отправят тебя в Акариос.

Элийка нахмурилась.

– Он сказал слушать своё сердце. Но не сказал кому, – промолвила девушка. – Поэтому я тоже последую за его зовом.

– И что же оно велит тебе?

– Лететь с тобой… – она подалась вперёд и медленно прислонила холодные ладони к щекам Даэва, словно наблюдая за его реакцией. Его острый, как лезвие подточенного ножа, взгляд безотрывно следил за действиями элийки, не упуская ни единой эмоции. Эви осторожно встала на носочки и потянулась к нему, всё сильнее притягивая к себе своими руками. Она уже чувствовала горячее напряжённое дыхание мужчины, ощущала его запах… Запах корицы, рисового молока и мёда. Такой прекрасный, как и он сам. Он сводил с ума.

Ещё всего секунда. Он сейчас слишком близко, чтобы думать о завтрашнем дне. Несколько секунд в тишине мелькал его ядовитый блуждающий взгляд, а вздох проиграл целую мелодию.

Ресницы медленно опустились, и губы Эви сладко накрыли его. Мощное тело асмодианина обмякло и он, перестав чувствовать напряжение, резко придвинул девушку к себе, а его руки стали медленно, но с упором поглаживать её спину. Дыхание слилось в одно, а губы уже не хотели отпускать.

Что это? Тихий рык? Да, она слышала, как из его груди исходит низкое агрессивное рычание, словно перед ней дикий зверь, готовый в любой момент раскромсать её. Но Эви это не остановит. Сердце, безумно тянется к нему – опасному, непоколебимому.

Асмодианину не хватает дыхания, словно его грудь сжимают в тиски. Эта боль. Сладкая боль. Она кружит голову, затуманивает рассудок. Он знает, что сейчас произойдёт, но не в силах это предотвратить. Да и зачем? Его губы ведут страстный танец, он готов проглотить прекрасную элийку всю, всю без остатка, чтобы она целую вечность жила в нём, заполнив все дыры в его душе разом. Вот чего не хватало Даэву! Вот из-за чего он готов был умереть навсегда! Он это понял, понял сейчас.

По телу Даэва бежит лёгкий озноб, он в мимолётном напряжении сладко прикусывает её губу, выпуская наружу пламя. Пламя, что поджигает его глаза. Пламя, что заставляет воздух за спиной завибрировать и закружиться в вихре, постепенно превращаясь в жёсткие чёрные перья. Всего секунда, и крылья за спиной – уже продолжение его тела. Нет, их тела.

Одно нежное движение, и крылья сладко обнимают девушку, укутывают её в мягкий кокон, что ещё сильнее прижимает её к асмодианину. Она зарывается руками в его волосах, в порыве страсти сжимает в кулаке прядь, что отражается нежным оскалом на его лице. Даэв медленно двигает перьями из стороны в сторону, гладя ими её спину, руки. Они словно нашёптывают ей: «Тебе не уйти… Ты останешься здесь…» А она и не против… Он уже не готов стоять на месте. Он хочет улететь. Улететь с ней.

Но что это? Глаза бессмертного резко открываются, а зрачки, расширенные до предела, сжимаются в маленькую точку. Он прерывает поцелуй и поворачивает голову в сторону.

«Опасность… – заёрзало в его душе. – Ну почему сейчас?»

Даэв раскрывает кокон из крыльев и бросает пульсирующий взгляд на врага.

Эви не понимает, что вдруг произошло. Она поворачивает голову вслед за асмодианином и её лицо искажается от внутренней боли. Это, несомненно, самое худшее, что только могло произойти…

В десяти метрах, крепко сжимая коня за узду, стоит молодой юноша. Нет, в его взгляде не ярость. В нём – буря вперемежку с недоумением и обидой. Этот дикий коктейль прожигает Эви насквозь. Она не может смотреть на него и отводит взгляд.

Дариус отпускает животное и начинает идти к ним. Почему-то чувства в его глазах исчезают, оставляя в них только смертное безразличие. Равнодушие ко всему. Словно он потерял всё и ему больше незачем жить.

Шаг юноши ускоряется. Девушка прижимается крепче к Даэву и умоляюще смотрит в его глаза. Асмодианин быстро берёт Эви на руки и, оттолкнувшись, взмывает вверх. Дариус начинает бежать, даже прыгает за беглецами, но Даэв уже высоко. Юноша кричит вслед улетающей чёрной птице и безвольно падает на колени.

Он сжимает кулаки до хруста и бьёт ими в землю. На глазах, вновь запылавших от ярости, появляются серебряные слёзы. Мышцы лица дёргаются, он пытается придумать хотя бы одно разумное объяснение случившемуся, но не может.

– Я же готов… на край света… – мычит он.

Тем временем первая слеза падает на травинку. За ней – вторая.

– Как она могла?.. С ним… С этим выродком… Обещания?.. Чего они стоят?.. Ненавижу… Ненавижу!

Из домика, вырезанного в дереве, за всем наблюдает старик. Он молча смотрит в круглое окошко и думает о чём-то. Вдруг мудрец что-то тихо бормочет:

– А тебя, юноша… ждёт зло… – и покачивает головой. – Тебе его уже не сдержать… Слишком поздно… Ткач Судеб постарался на славу…

Френос отходит от окна и садится в плетёное кресло-качалку.

– Новый узелок складывается… – говорит он, пялясь в дверь. – А чем больше узелков, тем короче нить…

***

Когда Даэв был уже под облаками, Эви тихонько захныкала.

– Я предательница… Мне нет прощения… – говорила она, уткнувшись носом в плечо Териану.

Мужчина знал, что должен был успокоить девушку, но в голову не лезла ни одна мысль. Увидев под собой склон Туманной горы, он тихо пробормотал:

– Почти прилетели…

Асмодианин сложил крылья и стал снижаться. Он не знал, куда лететь, поэтому выбрал первое попавшееся место, где можно безопасно приземлиться.

Даэв опустился на землю на небольшой поляне и осмотрелся. Вокруг было много деревьев, но все они были опутаны толстыми лианами – прямо до самых верхушек. Почва была ядовито-жёлтого цвета, сквозь листву пробивался такого же оттенка свет. Всё здесь казалось искусственным: и деревья, и земля, и даже солнечные лучи. Териан не чувствовал ветра – его просто не было, оттого ни один листочек не шуршал. Была абсолютная тишина.

Вдруг кто-то громко застрекотал. По звуку, насекомое должно быть просто огромным, но никого не было видно. Асмодианин не спешил опускать девушку на землю. Он сделал шаг, потом ещё один, и на третий его нога стала проваливаться, а из почвы стала разливаться жёлтая вода.

– Болото… – догадался Даэв.

Но как искать в этих необитаемых краях то, что потеряно? Териан решил последовать за чутьём, что вело его куда-то вдаль.

Передвигаться по земле он не стал. Вместо этого он снова взлетел и рванул за своим шестым чувством, неведомым образом указывающим ему путь.

Сверху пейзаж был ничуть не лучше: деревья, обмотанные толстыми лианами, жёлтая земля, подсвечивающиеся в неестественных лучах грязные водоёмы – вот где были разруха и запустение. Не верилось, что эти земли – тоже часть Фоэты, часть «края солнца».

Вдруг чутьё повело Даэва вниз. Словно поток Эфира, по которому плыл асмодианин, резко сменил направление. Мужчина последовал за ним и приземлился на маленьком круглом пригорке. Здесь почва была твёрдой, и Териан, наконец, поставил девушку на землю, а сам сбросил крылья.

Стрекочущие насекомые будто двигались за незваными гостями этого отдельного мира. Звук доносился отовсюду, он был разлит по всем сторонам одинаково. Териан подошёл к большому дереву. Влажные корни лиан обвили его широкий ствол, заключив в крепкие объятия. Вдруг за ним он увидел что-то чёрное, торчащее из земли. Оно сильно выделялось на жёлто-зелёном фоне местности. Асмодианин спешно шагнул к нему. Это были могильные плиты. Очень старые, но чудом сохранившиеся в этой консервации до наших дней.

Даэв распутал скользкие корни, обвившие мраморные надгробия, убрал пятна из мха и стёр перчаткой жёлтую пыльцу с надписи на одной из них. Прочтя её, его глаза исказились в скорби и печали, а ноги пошатнулись. Асмодианин рухнул на колени и тяжело задышал, положив одну руку на надгробие.