— Значит, я... я могу идти домой?

— Пока да-а. Скажите спасибо адвокатам своего дя-яди, именно они обратили моё внима-ание на эту ма-аленькую деталь. Из круга подозрева-аемых мы вас не исключаем и ещё ни ра-аз сюда позовём. Но пока вы можете находиться до-ома.

Чуть не сойдя с ума от счастья, Эстелла вскочила на ноги, но тут же пошатнулась и рухнула обратно на стул.

— Что с ва-ами?

— Я плохо себя чувствую после вашей камеры, — капризно объявила она. — Наверное, у меня температура. Если можно, пусть за мной кто-нибудь приедет из семьи, я навряд-ли сама доберусь до дома.

— Как ска-ажите. Я отправлю посыльного к ва-ам в дом, ваш супруг или дя-ядя заберут вас, а пока побудете ту-ут. Может, чаю?

Эстелла не отказалась. У неё кружилась голова и крепкий чёрный чай был весьма кстати.

Минут через сорок приехал Маурисио.

— Слава богу, дорогая, всё закончилось! — он набросил Эстелле на плечи шаль, и она с удовольствием в неё закуталась.

— Я бы так не сказа-ал, сеньо-ора пока ещё подозреваемая, — уточнил комиссар. — Но уже не еди-инственная.

— А с вами я не хочу разговаривать! — рыкнул Маурисио. — Прощайтесь с должностью, комиссар Ласерда. Связываться со мной — чревато последствиями.

— Вот не на-адо тут мне угрожать. Я уже устал от ва-ашей семейки. То один мне угрожа-ает, то друго-ой, надоели.

— Вы продержали мою жену под арестом трое суток. Головы вам не сносить за это, я вам обещаю! — помахал кулаком Маурисио.

— Ловить преступников — моя рабо-ота, — вяло протянул комиссар.

Маурисио, пропустив Эстеллу вперёд, гневно захлопнул дверь.

Они вернулись в замок и Эстелла сразу слегла — у неё поднялась температура, начался кашель и четыре дня она провалялась в спальне.

Когда же доктор Дельгадо, после смерти сына растерявший всё своё бахвальство, разрешил Эстелле выйти на улицу, они с Маурисио отправились в особняк. Маурисио объяснил: дядя Ламберто хочет Эстелле что-то сказать. Кажется, сам Маурисио был уже в курсе, но предпочёл, чтобы Эстелла услышала это из первых уст.

— Эстелла, послушайте, — начал Ламберто, беря её за руку, когда они остались вдвоём в кабинете. Маурисио вышел, сказав что побудет в гостиной с Бертой, Роксаной и Арсиеро, которые, наконец, вернулись из делового путешествия. — Я долго думал над вашей ситуацией. Как ни крути, а вы виноваты, даже если вы нанесли мужчине лишь одну рану, вы совершили преступление.

— Я защищалась! — топнула ногой Эстелла.

— Я знаю, но наказания вам не избежать, дорогая. Думаю, пару лет тюрьмы вам обеспечено.

— Что? Пару лет? — Эстелла затрясла головой так, что серьги в её ушах ходуном заходили. — Да я три дня еле выдержала. И за что, за что? Я защищала свою честь и, быть может, жизнь! Этот урод меня чуть изнасиловал!

— Я вас прекрасно понимаю, Эстелла, но... вы же сами видели, какой беспредел творится в этом городишке. Будучи здесь, справедливости мы не добьёмся. Поэтому у меня к вам предложение. Мне надо возвращаться в Байрес, я и так задержался тут непозволительно долго. Поэтому я предлагаю вам и Маурисио поехать со мной.

Шокированная Эстелла рот открыла, как рыбка, выброшенная на берег.

— Я понимаю, это неожиданно для вас, Эстелла, но времени на раздумья у нас нет. Комиссар сказал, что они нашли убийцу. Того, который нанёс второй, смертельный удар. Фелиппе Кассерас задолжал ему огромную сумму денег. Убийца караулил его, и, когда вы выбежали из кабака, он вошёл следом и нанёс жертве ещё одну рану. Но первую рану нанесли вы, хоть она и была не смертельна. Убийцу, конечно, накажут, но и вас тоже. К женщинам, покусившимся на жизнь мужчины, закон гораздо суровее, чем ежели б это было наоборот. Да и этот ушлый комиссаришка и дочка жертвы не унимаются. Сеньорита Кассерас настаивает на том, что вы сами соблазняли её отца с целью грабежа. Эта девица настоящий дьявол в юбке. Даже узнав об истинном убийце, она не успокаивается и грозится упечь вас в тюрьму. Не знаю что ей надо. Поэтому единственный выход для вас, Эстелла, — уехать в Буэнос-Айрес. Там наши с дедушкой адвокаты сделают всё, чтобы вас оправдать. Мы будем настаивать на том, чтобы суд прошёл в Буэнос-Айресе при независимых судьях. Здесь же суд навряд-ли будет на вашей стороне. Они не хотят ничего слушать, мотивируют тем, что у них свои законы и столица им не в указ. В провинции крайне сильны предрассудки, женщина, покусившаяся на мужчину... Да местные моралистки вас камнями закидают без всякого суда, тем более вы ещё и в таком районе были... До сих пор не понимаю, как вас туда занесло. Маурисио со мной согласен. Вы будете жить в нашем с дедушкой доме. Дом огромный, настоящий дворец, а народу там мало.

Видя, что Эстелла растеряна, Ламберто сделал ход конём.

— Помнится, дорогая моя племянница, вы говорили мне, что хотите учиться. Если вы поедете со мной, я уговорю Маурисио разрешить вам посещать университет. Я найду вам лучшее учебное заведение в вице-королевстве. Ну что, согласны?

— Я... я не знаю... — промямлила Эстелла.

На самом деле Буэнос-Айрес она любила и вспоминала его с нежностью. И университет — её мечта, мечта стать кем-то в этой жизни, кроме как несчастной рабыней Маурисио Рейеса. Теперь эта мечта могла бы стать реальностью. Она грезила об этом с детства. Быть лекарем, лечить людей, спасать им жизни. Она изучала медицинские книги, воображая себя свободной и независимой. И ничто её не держит в этом городе, кроме... Данте. Данте был единственной причиной, из-за которой Эстелла и колебалась. Несмотря ни на что, она знала: он любит её, всё ещё любит. Их последняя встреча, его взгляд, и когда он бежал за экипажем, всё сказали без слов. И где-то в глубинах сердца Эстеллы ещё теплилась крошечная надежда: какой-нибудь счастливый случай избавит её от Маурисио, и они с Данте будут вместе. Но предложение дяди Ламберто зарубало эту крупицу надежды на корню. Если она уедет, то навряд-ли уже сюда вернётся. Да и разумом Эстелла понимала: Данте, хоть и любит её но не простит. Любовь их жива, но они отдалились друг от друга. Теперь между ними пропасть, и она разрастается всё больше и больше.

— Ну так что, Эстелла, вы согласны? — поторопил её дядя Ламберто. — Поймите, медлить нельзя. В любой момент, по настоянию той же сеньориты Кассерас, явятся жандармы и заберут вас опять. В этом городе дикие законы. Власти творят всё, что им вздумается. Это беда маленьких городков, увы, бич нашего времени. Мне нужен ваш ответ сейчас, Эстелла.

— Хорошо, дядя, — ответила она после паузы. — Я поеду с вами в Буэнос-Айрес, потому что я хочу отбелить своё имя и оправдаться в этом преступлении. И я хочу учиться в университете, потому что мне надоело быть вещью в чужих руках. Сначала мама, потом Маурисио, все мной управляют и указывают, как мне жить. А я устала от этого!

— Вот и отлично! Тогда ступайте домой собирать вещи. Мы уезжаем завтра.

День сборов прошёл в суете. До вечера Эстелла упаковывала свои платья, корсажи, юбки и подъюбники, корсеты и туфельки, головные уборы и украшения в сотни баулов и кошёлок, сумок и чемоданов. Помогали ей в этом Чола и Либертад, которую заслал на помощь дядя Эстебан.

Красная роза, подаренная Данте, как ни странно, прижилась в цветочном горшке. Эстелле было жаль брать её с собой в дорогу, но жаль и оставлять — безалаберная Чола всегда забывала поливать растения. И Эстелла высадила розу в сад.

Расстроенная близкой разлукой, Сантана крутилась в замке с утра. Она поддержала решение Эстеллы уехать, но та увидела, что подруга едва не плачет.

В день отъезда Сантана первой попрощалась с Эстеллой. Они долго ревели в объятиях друг друга, и Санти призналась, что с ней случилось странное: впервые она испытала симпатию к мужчине, если не считать Диего в детстве. В ответ на удивленный возглас Эстеллы, Сантана пояснила, что симпатия эта дружеская, но её заинтересовал юноша, что приходил вместе с Данте в особняк.

— Клементе? Тебе понравился Клементе? — Эстелла просто обалдела.