~~

Хм, упертый, надменный, в этом весь Малфой, сохранил бы оставшееся время до задания, если бы держал себя под контролем. Со стороны казалось, что он взорвется и треснет мне по лицу своей тростью. Что же его такое гложет, неужели до беспамятства верен жене? Ой, как я сомневаюсь в этом. Что ж, придет не завтра, так послезавтра, осталось пять дней, он сам себе могилу роет, вырывая драгоценные часы. Хотя у меня уже все готово, по крайней мере, для выполнения одной части плана. Импровизация? Да, местами присутствует… Мне не нужно досье на всех связанных с судебным разбирательством? Нет, все что необходимо, я уже раскопала. Надо просто было дать Люциусу какие-то обязанности, чтоб не свернул с курса.

- Объясни мне, зачем нужно ввязываться в опасное дело, которое даже не тебе поручили?

- Это отличный способ прочно обосноваться на малфоевской шее.

- Какую игру ты ведешь? Зачем он тебе?

- Папочка, Люциус будет очень предан и полезен мне, неужели ты не понимаешь? Он станет помогать, когда мне это понадобится, но уже без выгоды...

- Хм… – задумался Амикус, потирая подбородок нарисованными пальцами. – Ты хочешь привязать его к себе ради выгоды?

- Ну, естественно, это же очевидно!

Ладно, поигрались в невинность, и хватит…

- А, как же слова про его человечность, заботу по отношению к тебе, средство от одиночества?

Я расхохоталась, схватившись за живот.

- Это был розыгрыш, представление, отец, неужели ты повелся?

- Зачем ты делала это со мной, заставила выслушивать весь этот бред?

- Ты, наверное, расстроишься, если я скажу, что не ты был главным зрителем в шоу.

До портрета медленно доходило.

- Ты знала, что он подслушивает?

- Да, я знала, в камине сигнальные чары, моя палочка завибрировала в кармане, когда он явился в дом, – я продолжала хохотать. – Прости, что не предупредила, ты бы не играл свою роль так добросовестно.

- Но ведь ты сказала слишком много. Дала ему довольно опасную информацию про положение своих дел.

- О, поверь, я ни капельки не скомпрометировала себя. Сказала лишь то, что он должен был услышать, склонить его к жалости, пониманию.

По очереди мысли образовывались в нарисованной голове.

- Собираешься влюбить его в себя?

- В точку. Ты сам говорил, что Люциус опасный человек. Я это прекрасно знаю и собираюсь привязать его на короткий поводок, с ошейником шипованным внутрь.

По лицу отца нельзя было сказать, что он сложил все свои мысли и мои слова в окончательную картину.

- Я не понимаю, как изменит ваши отношения одна ночь?

Самодовольная ухмылка на моем лице.

- Помани пса куском мяса. Если ты заметил, все, что я делаю сейчас, это драконю его.

Амикус замолчал, он сам хотел, чтобы Люциус заботился обо мне, но я хочу этого немного иначе… вполне реально перевоспитать его.

- Ради этого ты собираешься так рисковать? – смягчился он, принимая все аргументы, понимая, что его дочь, в самом деле, не так проста.

- Риск – удел отчаянных, а кто, как не я сейчас в шатком положении? Успех этого дела свяжет нас с Люциусом еще одной нитью, доверием. Мы сможем опираться друг на друга в любых ситуациях.

- Аллегра, это правда опасно, – уже беспокоился Амикус.

- У меня, наверное, не представится больше такого шанса, – со вздохом произнесла я. – Ты когда-нибудь видел, чтобы лорд Люциус Малфой просил у кого-либо помощи?

- Следствие безвыходной ситуации, – констатировал факт отец.

- Нет, следствие моих манипуляций...

Глаза мужчины расширились от ужаса.

- Аллегра!

- Да, это я перекрыла ему кислород в министерстве. Его главная пешка – Уэльском Дженнингс – крыса из отдела кадров дал ему ложную информацию.

Ненадолго в комнате повисло молчание, мне было так хорошо, так весело, я стала кружиться по комнате, осознавая собственную гениальность.

- Не понимаю, как рядовой служащий министерства мог сыграть тебе на руку, а главное, чем ты его переманила? Будь добра, прекрати танцевать! – прикрикнул Амикус; я нехотя остановила свой вальс. – Скажи еще, как ты пронесешь антидот Веритасерума в тюремную камеру, ты правда разработала универсальное зелье?

- Сколько вопросов! Слушай внимательно, отец, я, конечно, хорошо разбираюсь в зельях, но до разработок еще не дошло, – насмеявшись вдоволь, заговорила я, но встретившись с еще одним взглядом непонимания, продолжила серьезно: – Уэльском – брат главы отдела по борьбе с финансовыми преступлениями, коррупцией, поэтому он ценен для Малфоя и для меня. Он подсунул ему сведения о ходе дела. Никакой «дипломатической неприкосновенности» у Уэмпшира нет, до него можно добраться, а также легко подкупить судебного исполнителя Джаретта Мингса, чтобы тот заменил сыворотку правды на простую воду. С этим я тоже поговорила, и он действительно это сделает, дело за малым: шантаж Роджера.

- Только не говори, что разговаривала с приставом в моем обличии… – протянул отец, выстраивающий логическую цепочку.

- Ты вроде бы вырастил умную дочь, – ухмыльнулась я. – Нет, я разговаривала с ним в облике Дженнингса-старшего, он воспринял это как приказ с небольшой премией, поклялся молчать, он слюной исходит на своего наставника.

- А если настоящий Дженнингс под руку попадется?

- Не попадется, Джаретту было велено не распространяться.

- Ловко, но все равно ненадежно.

- К счастью, здесь присутствует внушительная доля везения. Я сделала это вчера, после того как Максимус Дженнингс отправился к своим родственникам в Болгарию, а вернется он только к суду.

Сиятельная улыбка, подаренная задумчивому портрету… Амикус просто не мог поверить в то, что слышит. Непроницаемая маска на масляном лице, а внутри – сложные мыслительные процессы.

- Что насчет дочки Роджера? Ты ведь собираешься превратиться в нее, но как донести о ее похищении отцу? Это все бессмысленно… В камеру не пустят с двусторонним зеркалом, там магия вообще не работает.

- Я не собираюсь использовать двустороннее зеркало, подойдет и обычная маггловская видеокамера.

Он не мог поверить…

- Аллегра, ты ужасна…

- Спасибо, отец, это самое лучшее, что я когда-либо слышала от тебя.

Портрет засмеялся, а я улыбалась, глядя в карие глаза Амикуса.

- Ты неповторима, так легко обставить Люциуса я бы не смог.

- Не в обиду сказано, но именно поэтому он правая рука Лорда, а не ты. Ничего, скоро эта ситуация изменится.

- Я не могу на тебя сердиться, еще немного, и я буду горд за тебя.

- А как же слова насчет моего полоумия, неприемлемости выбора моего пути?

- Я не забираю их, однако действительно восхищен твоей ловкостью.

- Премного благодарна, – отвесив шутливый поклон, произнесла я.

- Ты хочешь подвинуть Люциуса в его положении?

- Упаси Мерлин, мне этого не нужно, пока…

Амикус снова ухмыльнулся.

- Прости, что кричал на тебя.

- Прости, что заставила кричать тебя, отец.

Вот и вся изворотливость, бедный-бедный Малфой, как рыба, он уже видит крючок с наживкой и неумолимо приближается к нему…

Люциус в бешенстве вернулся домой, в глазах – молнии, желание пристрелить маленькую извращенку. Да как она осмелилась просить у него о подобной вещи? Дело не в сексе, дело в том, что он будет чувствовать себя продажной девкой, которую покупают за сто галлеонов и три сикля. Гордость, непомерное нежелание унижаться – это все, что отделяло его от успешного выполнения плана. Аллегра подготовилась основательно, это было заметно невооруженным глазом. План составила, она выберет тот облик, что будут меньше всего досматривать на тюремном контроле, прежде чем допустить к подсудимому. Безумная, способная решить его проблему… Но плата гордостью слишком высока: он – лорд Малфой – не выдержит подобного унижения! Есть еще одно маленькое «но» – он страстно желает девушку, которая сама идет к нему в руки. Аллегра права, что Люциусу предложение выгодно вдвойне. Так в чем проблема? Нет, он поклялся, что не будет делать ее своей любовницей… Но всего одна ночь? Это же ничего не значит! Нужно выполнить свою часть сделки и забыть как страшный, сладкий сон. «Такой риск, и все ради одной ночи… Аллегра, зачем тебе это?». Бессмыслица какая-то, неужели он ей просто нравится?