1706. Первая Жизнь. Россия. Питер.

1706. Первая Жизнь. Россия. Питер.

*** История Санкт-Петербурга берёт своё начало в 1703, с момента, когда на землях, отвоёванных у шведов, по приказу Петра I была заложена крепость Санкт-Питер-Бурх. В самом начале правления Пётр отправился в европейские страны. Вернувшись в Питер, он развернул крупномасштабные реформы, направленные, в первую очередь, на укрепление Российского государства и приобщение правящего слоя к культуре западноевропейских стран. Пётр I, вдохновлённый европейскими образами, также ввёл изменения в российской моде. Согласно предписаниям, мужчинам теперь следовало одеваться в укороченный кафтан на французский манер. Вместе с укороченными кафтаном в моду вошли короткие штаны и ботфорты под них. Большое внимание уделялось украшениям и деталям. В дополнение к наряду мужчины стали носить броши, запонки и булавки для галстуков. В моде было кружево, очень популярным после реформы стало жабо. Что касается головного убора, привычные тафью и мурмолку заменила треуголка. А девушки, привыкшие к длинным и широким сарафанам, к многослойным нарядам, теперь должны были надеть узкое и открывающее плечи и грудь европейское платье. Дамский костюм теперь состоял из юбки, корсажа и распашного платья - всё это надевалось на льняную сорочку. Корсет, который в Европе носили уже с XVI века, доставлял русским женщинам особые неудобства. У состоятельных дам он всегда был обтянут шёлком и щедро обшит пуговицами, кружевом и лентами. Корсет нельзя было надеть самостоятельно, в нём было трудно дышать и расслабиться или согнуть спину. Как и узкий корсет, неотъемлемой частью женского платья была очень широкая юбка, которая на фоне изящного верха выглядела особенно контрастно. Чтобы юбки держали форму, под них надевались каркасы. Наряды дополняли ожерельями, диадемами, браслетами, поясами, пряжками для платьев и обуви. Вместе с висящими жемчужными нитями теперь стали носить склаваж - украшение на тканевой повязке, которую завязывали высоко на шее. Теперь нельзя было просто расчесать волосы и спрятать их под кику или косынку. Большинство дам завивали волосы волнами и распускали их на плечи и спину. Образцом красоты считалось открытое лицо, поэтому ни челок, ни локонов, свисавших на лоб, не носили. Помимо моды, Пётр I привёз из Европы новое культурное явление - бал. Допетровская Россия балов не знала. Сначала балы устраивались при царском дворе, затем по очереди во дворцах вельмож. Монарх лично утверждал список гостей и вместе с семьёй присутствовал на всех ассамблеях. Для бала выделяли четыре зала: в одном вели беседы старейшины, в другом танцевала молодёжь, в третьем можно было курить и пить вино, в четвёртом - играли в шахматы и шашки. Мари Донская, дочь генерала-лейтенанта Донского, была любимицей царя. Юная красавица с лёгкостью овладела искусством новой моды, с удовольствием показывала свои наряди гостям и с радостью танцевала с царём, открывая его балы. Но в Высшем Свете не привязывал царю и Мари роман, так как все говорили о связи шестнадцатилетней дочери Донского и тридцатилетнего Графа Михаила Лисовского. Граф был женат и имел двоих детей. Однако это не мешало ему на балах флиртовать с юной дочерью генерала-лейтенанта. Мари Донская в свои шестнадцать выделялась среди девочек своего возраста и предпочитала внимание мужчин постарше. Она уже умело флиртовала и строила глазки своим жертвам. Её чарам поддался и Граф Лисовский. Уже на первом балу у царя Граф Михаил танцевал только с Мари, что и стало началом слухов о их связи. Мари не скрывала свою симпатию к Графу, сама позволяя слухам разрастаться. Генерал-лейтенант Донской пытался приструнить свою единственную дочь, но Мари была настолько избалована любящими родителями, что не слушала ни отца, ни мать. Ей нравилось быть в центре внимания. Всегда. Она не пропускала ни одного бала, на котором был Граф. Каждый раз она поражала Высший Свет разнообразием своих туалетов, драгоценностей и ленточек. Мари игнорировала насмешки и осуждения в свой адрес. Граф тоже не обращал внимания на слухи. Оба с высоко поднятыми головами посещали балы и продолжали флиртовать друг с другом. - Граф, она так юна и не опытна. Вы уже взрослый мужчина, перестаньте морочить ей голову, - генерал-лейтенант Донской пытался подойти с другого края, через Графа Михаила, так как усмирить дочь ему не удавалось. - Вы плохо знаете свою дочь, - улыбнулся в ответ Граф, потягивая скотч на очередном балу. - Вы поймите, она у меня единственная дочь! - Взмолился Донской. - Вы же сам отец! - Я не обижу Мари... Их уединённую беседу прервала сама Мари. Она удивлённо уставилась на отца, потом перевела взгляд на Графа. - Папа, - Мари взяла отца за локоть и отвела в сторону, попутно улыбаясь Графу. - Вы опять за своё! - Мы просто разговаривали, дорогая, - уверил её генерал-лейтенант. Мари насупилась, приподняла подол пышной юбки и направилась в сторону Графа. Михаил подал руку приближающейся Мари. Она с улыбкой вложила свою кисть в его ладонь. - Ох уж эти разговоры, - закатила глазки Мари. - Не обращайте внимания, моя дорогая, - Граф погладил её ладонь в своей. - Они не имеют ни малейшего понятия ни о вас, ни обо мне. - И незачем им иметь это понятие, - ответил Граф, улыбаясь. Мари согласно кивнула. - Повальсируем, моя прелесть? - Михаил вывел Мари в середину зала. В ритме вальса они проплывали среди других пар, мимо гостей, прожигающих их взглядами. Анастасия, подруга Валентины, жены Михаила, больше всех пепелила взглядом вальсирующую парочку. Сама Валентина редко посещала балы, уделяя всё своё внимания детям. - Настасья, позвольте повальсировать подле вас, - полковник в надежде протянул руку Анастасии. - Не в настроении, - фыркнула девушка, сложив руки на уровне груди. Полковник проследил объект созерцания девушки и вздохнул: - Наиграется и всё наладится. Вы же знаете, моя прелесть, Граф никогда не оставит жену. Анастасия ничего не ответила. - Или вы по другому поводу расстраиваетесь? - Усмехнулся полковник. - Интересно же, какой ещё может быть повод? - Например, что Граф предпочёл юную леди вам. Анастасия одарила полковника таким свирепым взглядом, что тот удалился, не сказав более не слова. Девушка оглянулась по сторонам, в поисках Графа и Мари, но они уже уединились. Анастасия направилась в сад. На входе чья-то рука преградила ей путь. Девушка подняла глаза. Перед ней стоял Граф Михаил. - Настасья Павловна, вы так неумело ведёте слежку, - улыбался Граф, всё ещё преграждая ей путь. Девушка не собиралась куда-то уходить. Она прислонилась спиной к двери и пронзила его молниеносным взглядом: - Михаил Александрович, а вы даже не скрываете свой позор. - Ревнуете? - Переживаю! - Фыркнула Анастасия. - За себя? - За подругу! - Не забудьте преукрасить, - подмигнул ей Граф, убирая руку. - Несомненно! Граф оставил её одну. Девушка растерянно осмотрелась по сторонам. Мари нигде не было. Граф тоже испарился в считанные минуты, как будто и вовсе только что не стоял напротив неё. *** Анастасию, действительно, больше волновал тот факт, что Граф уделял дочери генерала-лейтенанта больше внимания, чем ей, нежели факт о том, что Михаил изменял жене. Она уже однажды уступила своего любимого мужчину своей подруге. Отдавать своего любовника юной красавице она не собиралась. Она подкараулила Графа у его дома и остановила его за локоть. - Граф... будьте добры объясниться, - строго произнесла она, преграждая ему путь. - В чём, милая моя? - Граф состроил удивлённую гримасу. - Как это понимать?! - Будьте добры изъясняться более понятнее, Настасья. Право же, я ничуть не понимаю, о чём сейчас идёт речь, - с улыбкой ответил Михаил. - Перестаньте паясничать! Вы прекрасно знаете, что я ревную вас! Зачем вы подбрасываете мне поводы для ревности?! - Анастасия повысила тон. Граф схватил её за запястье и отвёл в сторону от ворот дома. - Прекращайте устраивать мне истерики! Вы никогда не станете мне больше, чем любовница для услаждения моей скуки! Когда же вы поймёте это! - Граф разозлился, оттолкнув девушку от себя. - Вы опять топчите мои чувства! - Прошипела Анастасия, сжимая своё запястье второй рукой, когда Михаил отпустил его. - Хватит, - взмахнул рукой Граф. - Я устал от вас. Михаил развернулся и направился к своему экипажу. Анастасия ринулась за ним. - Нет, не поступайте так со мной! - Взмолилась девушка. Граф сел в экипаж и уехал, не обратив внимание на Анастасию. Девушка с яростью проводила взглядом отдаляющийся экипаж и вошла в дом. - Графиня у себя? - Поинтересовалась она у слуг. Её проводили к Валентине, которая купала сына. - Валентина, душа моя! - Анастасия присела напротив, наблюдая за ней. Валентина с улыбкой умывала своего годовалого сынишку. - Вы слепы, как же вы слепы! Валентина обернулась: - Настасья, на вас лица нет! Что случилось? - Я узнала ужасную новость... Мне страшно за вас, милая моя... Валентина укутала сына в махровое полотенце и передала в руки няни. - Пойдёмте в сад. Анастасия набрала больше воздуха в лёгкие и рассказала Валентине о Мари, конечно же, не забыв преукрасить события. - Я знаю, - та опустила взгляд в пол. - Я давно уже знаю об изменах мужа... - И вам это безразлично? Право же, вы не любите своего мужа! - А разве в ревности и истериках проявляется любовь?! - Валентина непонимающе посмотрела на подругу. - Я люблю его. Я благодарна ему за моих детей. И он благодарен мне за них, я знаю! Но если он полюбил другую, я не имею права осуждать его. - Вы должны бороться за него! Вы должны уничтожить эту мерзавку! - Зачем мне это? Чтобы он возненавидел меня? Он уже давно не счастлив со мной. А он имеет право на счастье... - Я не понимаю вас, - взвизгнула Анастасия. - Будь я на вашем месте, я бы никому не уступила Графа. - Милая моя, - устало ответила Валентина. - Не так уж и сладко моё место... Валентина поднялась, поправила подол платья и направилась в дом. - Могу я предложить вам чаю? - Она остановилась, обернувшись к подруге. - Мне пора. Анастасия поцеловала подругу в щеку и ушла. *** Почему красота может быть холодной? Кажется, от этого слова веет только теплом. Разве что-то красивое может быть холодным, отталкивающим? Но Мари была именно холодно-красивой. Что-то в её чертах отталкивало. Но в тот же момент они были идеальны. Бледная мраморная кожа, без изъянов. Когда она была маленькая, её называли Ангелом, потому что она была белая-белая, как статуэтка ангелочка. Но ей так шла эта бледность. У неё были светло-голубые, как капля воды, глаза. Прикосновения её холодных рук были нежными и чувственными. Её бледная кожа была без единого изъяна - ни одной родинки, ни одного шрама. Она была чиста. И внутри, и снаружи. Отец с самого детства опекал свою маленькую белоснежку, баловал и носил на руках. Малышка привыкла к такому отношению мужчины в свой адрес. Поэтому считала, что так должно быть всегда. С возрастом она понимала, что так оно и происходит. Все мужчины обращали на неё внимание, от малого до большого. Все замолкали, когда она проходила мимо, чтобы молча полюбоваться её красотой. Но она была как хрустальная кукла - которой любовались, но до которой боялись дотронуться. Граф Лисовский не побоялся дотянуться до этой холодной красоты. Не побоялся присвоить её. Другие мужчины Высшего Света вдвойне боялись подходить к красавице, которая уже принадлежала Графу. Мари, привыкшая к обильному вниманию в свой адрес, без остатка отдалась мужчине, которого полюбила. Она дарила только ему своё присутствие, своё внимание, свою улыбку, свои нежные прикосновения холодных рук. Никакой другой мужчина не удостоился такого снисхождения с её стороны. Её чувства и её желания были понятны и видны невооружённым глазом. А вот что чувствовал Михаил, что он хотел от красавицы и каковы были его намерения - было не совсем понятно. Он, казалось, полюбил Мари. А иногда было видно, что сам лишь поверил в то, что полюбил. Несмотря на свой распутный образ, Граф был хорошим семьянином, любящим свою семью, но утратившим влечение к уже немолодой жене. Это было естественно для мужчины, который почти достиг возраста Христа и был при полном рассвете сил. Валентина уделяла всё своё время и внимание детям, а на Михаила у неё просто не оставалось сил. А мужчина, как ребёнок, тоже нуждается в постоянной ласке и постоянном внимании. Мнение высшего Света делилось на две части. Одни считали, что Михаил использует молодую красавицу. Что он обязательно причинит ей боль и страдания. Это лишь дело времени. Что он никогда не уйдёт из семьи, никогда не оставит жену и двух детей. Что Мари лишь его очередная игрушка, такая же, какой когда-то была Анастасия. Вторая часть мнений была противоположна первой. Она гласила - Михаил наконец по-настоящему влюбился. И совсем неудивительно, что его любовью оказалась такая молоденькая красавица. Только с ней он светится, как никогда не светился рядом с Валентиной и, тем более, с Анастасией. И тут дело времени было в ином - ждали развода с Валентиной, предсказывая самую пышную свадьбу за всю историю города. И Граф, и его жена, и его родители, и Мари, и её отец с матерью, и даже Анастасия - все слышали эти слухи, и каждый из них верил в свою историю. Мари, будучи романтичной и наивной молодой особой, начитанной зарубежными романами с прекрасным концом, верившей в искренность чувств и настоящую любовь, больше верила во второе предположение Высшего Света. Или, ей так хотелось верить. Она не желала зла Валентине и её детям, но всё же полагала, что вскоре станет второй Графиней Лисовской. Но единственное, во что она отказывалась верить, так это в существовании какой-либо связи между Михаилом и Анастасией. Мари боялась напрямую спросить об этом у Графа. Страх подтверждения этой связи сковывал её и заставлял оставаться в неведении. Она бережно хранила свою любовь к Графу у себя под сердцем. Граф относился ко всем слухам с пренебрежением и находился на нейтральной стороне, как будто его это вовсе не касалось. Ему было неважно, что о нём говорили люди. У него была своя правда. Валентина ночами не спала, утирая мокрые глаза рукавом ночной рубашки. Её некому было приласкать или успокоить - мужа давно не было рядом ночью. Он всегда был рядом днём, помогал в воспитании детей, но никогда не оставался с женой на ночь. Валентина смирилась со слухами о связи своего мужа с молоденькой красавицей и перестала обращать на это внимание. Ей не было жалко себя. Она думала, раз он так поступал с ней, значит она это заслужила. Значит она была неправильной и недостаточно любящей женой. Хотя она до сих пор считала, что любовь к мужу по-прежнему живёт в ней и продолжается в их общих детях. Ведь Михаил не перестал любить сыновей, он перестал любить только их мать. И Валентина приняла эту позицию, не ожидая, что что-либо может измениться в лучшую сторону. Даже если он играет Мари и вскоре наиграется, то всё равно появится «новая игрушка», новые слухи и предположения. Но в одном она была уверена - Граф никогда не оставит семью, ему этого не позволит сделать его отец. И, так же как Мари, Валентина не верила в существование связи между мужем и своей подругой. И, так же как Мари, она боялась спросить об этом напрямую у мужа или подруги, страх подтверждения этой связи сковывал её и заставлял оставаться в неведении, продолжая молча воспитывать своих детей. Отец Графа пытался разговаривать с сыном, но всегда натыкался на холодную бетонную стену между ними. Михаил не слушал и не слышал отца. Он считал, что знает, что делает и что всё под его контролем. Отец Мари так же натыкался на такую же стену между собой и своей единственной дочерью, которая не желала слушать отца. Обоим «влюблённым» казалось, что они уже давно выросли и их родители не могут им дать должного совета. Что они всё знают и понимают сами. Что они не нуждаются в излишней опеке. И если же Граф уже был взрослым мужчиной, который мог противостоять внешнему миру, который уже мог постоять за себя и принимать серьёзные решения, то Мари по-прежнему оставалась маленькой девочкой, которая всё ещё нуждалась в опеке родителей, которая была избалована ими же и ещё не испытала на себе факторы внешнего мира, ведь отец и мать всегда были рядом, всегда закрывали её своими спинами от зла и несправедливости. Мари ещё была не готова принимать серьёзные решения самостоятельно. Анастасию, вероятно, больше всех злили все слухи и сплетни. Любой исход был для неё провалом. Михаил перестал уделять ей знаки внимания. И, что более вероятно, уже не думает о ней даже как о любовнице. Она злилась на себя. Дважды не смогла удержать подле себя любимого мужчину. А ведь Анастасия была хороша собой и многие мужчины Высшего Света пытались добиться её распоряжения. Но сердце красавицы было отдано Графу, который видел в ней только любовницу. Анастасия была в трудном положении. Подруга с опаской смотрела на неё, догадываясь о её тайной связи со своим мужем. Но что тут догадываться, если уже весь Свет говорит о любовном четырёхугольнике, где Анастасии отведён самый дальний угол. Но, на самом деле, Валентине было в этой ситуации сложнее всех. Хоть и отец мужа был на её стороне, сам Михаил уже давно оставил жену. Если Анастасия выступала в роли любовницы, в чём Валентина уже не сомневалась, а Мари досталась роль возлюбленной, то сама Валентина оставалась ни с чем, ей была отведена лишь роль матери двух сыновей Графа. Самого Графа она уже потеряла. Лить слёзы по ночам в подушку она устала. Устраивать скандалы мужу - было не в её характере. Положиться на помощь и поддержку подруги она уже не могла. Да и считать за подругу Анастасию Валентина перестала. Ей оставалось только показать мужу что он теряет. Валентина была не молода, но в ней всё ещё оставался шарм, которым когда-то ей удалось пленить Графа. *** За последние два года Валентина ни разу не появлялась в Высшем Свете. Поэтому именно на неё были обращены все взгляды присутствующих, когда она вошла в зал, как королева - высоко держа голову и соблюдая ровную осанку. И не важно, что ей пришлось заново учиться преподносить себя Свету. Это осталось за ширмой. Сейчас она была на сцене. Грациозная и прекрасная. Её наряд не отличался пышностью и богатством, но подчёркивал её достоинства и скрывал недостатки. В ней было сложно узнать ту Валентину, которую вот-вот должен бросить муж. Даже Граф округлил глаза и поперхнулся скотчем, когда перед ним возникла его жена. Он осмотрел свою супругу удивлённым взглядом и не смог найтись в словах. Валентина улыбнулась. Первая её цель достигнута - все застигнуты врасплох. Даже Высший Свет, все поголовно, застыли с открытыми ртами и поднесёнными ко рту бокалами. Такого эффекта давно не производила даже Мари, которая отличалась изобилием и пышностью своих нарядов. Сию минуту подле супругов оказалась сама Мари, которая никогда в жизни не видела Валентину. Она лукаво улыбнулась и было хотела дать знать хорошенькой незнакомке, что мужчина напротив - её мужчина. Но холодный, внезапно ожесточённый, взгляд Графа остановил её. - Графиня Лисовская, - Валентина первая протянула руку для знакомства. Мари ошеломлённо замерла, не в силах подать свою руку жене своего возлюбленного. И даже выдавить хотя бы слово из себя ей не удавалось. Она так и оставалась стоять между Лисовскими, хлопая ресницами. - Я бы выпила шампанского, - отозвалась Валентина, опустив свою руку и резко раскрыв в другой руке веер. Она обратила свой взгляд к Михаилу. Граф с холодным спокойствием оставил наедине жену и любовницу. - Вы даже не представитесь? - Спокойно обратилась к Мари Валентина. - Мари Донская, - натянуто улыбнулась та. - Или же юная любовница Графа Лисовского? Так мне понятнее. Мари залилась краской. Сердце бешено колотилось уже не в груди, а где-то в гортани, вот-вот норовя выскочить через горло. Девушка не находилась в ответе, сжимая холодными руками веер, который вот-вот да и выскочит из дрожащих рук. - Да, я всё знаю. Но я тут не для разоблачения или скандалов. Позвольте выразить вам моё почтение. Вы прекрасны, Мари. Я не сужу мужа за то, что он влюбился в вас, в юную прекрасную леди, которая намного лучше, чем его уже ничем не примечательная жена. Вы достойная замена... В сию минуту вернулся Граф, протягивая один бокал шампанского жене, а другой - любовнице. Обе девушки невозмутимо взяли по бокалу. - Решила во всём убедиться сама? Анастасия мало преукрасила? - Недовольно фыркнул Граф, будто виновата в чём-то была Валентина, а ничуть не он. Но Графиня Лисовская выдержала его строгий взгляд. - Настасья... - Валентина набрала больше воздуха в лёгкие, сдерживая обиду и слёзы в себе, и продолжила: - ...занята иной проблемой. Её возлюбленный променял её на более молодую и красивую. Куда ей до проблем подруги, которую она предала. Мари поперхнулась своим шампанским, бросила взгляд на Графа, полный боли и разочарования и покинула Лисовских, в слезах и ненависти. Граф замер, не успев сообразить, что ему предпринять: бежать за любовницей или остаться с женой. Валентина стояла напротив мужа, потягивая шампанское медленными глотками из своего бокала. - Теперь-то я осознала, что вы никогда не были моим, Граф. Натура ваша такая - не принадлежать ни одной женщине, но пленить всех. Мне обидно. Мне больно. Но я вам и слова не сказала. Я посвятила себя вашим детям. Это моё призвание - быть матерью. А вы... вы никогда не будете счастливым, ведя такой распутный образ жизни. Будь на моём месте ваша Мари, или даже Анастасия, они бы устроили вам такой скандал, они не стали бы терпеть такое нахальное отношение к себе. Почему же терплю я? Я люблю вас. Всё ещё люблю. - Валентина сделала последний большой глоток из бокала и протянула Графу пустой бокал, потом развернулась и ушла. Домой. К сыновьям. Дома Валентина не была уже такой сильной, какой была перед Графом. Она сорвала с себя платье и буквально рухнула на пол, сползая по закрытой входной двери. Слёзы тяжёлыми каплями скатывались по щекам и губам. Теперь она во всём убедилась. Ей не нужны были ни подтверждения Графа, ни признание Анастасии. Она увидела свою соперницу, убедилась в её красоте и молодости. И ей стало жалко Мари. Полюбил ли её Граф? Или играет ей и её чувствами... Валентина не желала ей зла, не была настроена ей отомстить. Ей было жалко девочку, которая сама разрушала свою карму. *** Юная красавица осознала, что собственноручно рушила свою карму. Когда увидела Валентину, которая не желала ей зла. Которой было больно и обидно, но она всё держала в себе. Которая и слова ей, молодой любовнице, плохого не сказала, хотя имела на это полное право. Мари убедилась, что являлась не единственной любовницей Графа. Ей уже не нужны были какие-то подтверждения этого. Она увидела все доказательства в глазах Графа, когда об этом упомянула Валентина. Мари бы уже давно сдалась и отступила - она не хотела быть на втором, а тем более на третьем, месте. Но кое-что изменилось. Одна ошибка потянула за собой ещё одну ошибку. Цепная реакция уже была запущена. В ночь перед появлением Валентины в Высшем Свете Мари отдалась Графу. Он стал её первым мужчиной. Эта ночь была для неё особенная. Она думала, что любит его и что он отвечает ей взаимностью. Но что может знать о любви шестнадцатилетняя девушка? Её переполняли чувства первой влюблённости. Она не задумывалась о том, что свою невинность стоит сохранить до свадьбы. Её не волновало то, что она переспала с женатым мужчиной. В ту ночь она не контролировала ситуацию. Ситуация контролировала её. Она думала, что полюбила. И что её тоже полюбили. А любовь для неё была ключом ко всем дверям, ответом на все вопросы. Она не думала, что поступила плохо. Ведь это останется между ними. А потом, когда Граф разведётся с женой и женится на ней, у них будет брачная ночь. И она всё равно отдастся ему. Тогда она думала именно так. Разве могло быть иначе? Она будет второй Графиней Лисовской. Она лелеяла эту мысль в себе... Но её мысли изменились после знакомства с первой Графиней Лисовской. Она прочувствовала боль любящей матери, которая потеряла любовь отца своих детей. Она увидела чистую доброту, исходящую из её зелёных глаз. Она прикоснулась своим светом к её свету. Мари чувствовала свою вину перед Валентиной, перед сыновьями Графа. Осознала, что не должна была идти на поводу у чувств к женатому мужчине. Она корила себя, упрекала. Но она не могла исправить своего положения. Мари уже носила под сердцем продолжение своей любви к Михаилу. *** Очередной бал. Очередное собрание Высшего Света. Люди уже устали говорить о любовном четырёхугольнике Михаил/Валентина/Анастасия/Мари, но продолжали следить за развитием событий и обговаривать их за спиной. Тем более, внезапное появление Валентины, потом такое же внезапное исчезновение Мари с бала, подлили масла в огонь. Мари не получала удовольствия от новых туалетов. Ленточки и шляпки больше не радовали её. Даже восхищение царя её образами не доставляло её прежнего удовольствия. Она смотрела на себя в зеркало и понимала, что её положение скоро не спрячешь под корсетом. Сегодня она решилась сообщить Графу о том, что он скоро станет отцом. О том, что она сама станет матерью, она узнала не так давно. После появления Валентины на балу, она убежала. Всю ночь её состояние было подавленным. Она думала, что это из-за той боли, которую ей нанёс Граф. Но позже ей стало понятно, что Граф не только боль ей нанёс... Она поправила лиловую вуаль на причёске и спустилась к гостям. Мари оглянулась по сторонам, но Михаила она не увидела среда гостей. Анастасия, размахивая веером, флиртовала с каким-то джентльменом в другом углу зала. Мари с облегчением вздохнула и отправилась на поиски любимого. Она заметила его в компании Графа Лисовского старшего. Мари стала аккуратно через гостей пробираться к ним поближе. Она притаилась за ширмой недалеко от Лисовских, чтобы не помешать их разговору, но не выпускать из вида Михаила. Она взяла бокал шампанского с подноса у мимо проходящего слуги и прислушалась. До неё приглушённо доносился разговор Графа Михаила с его отцом. - Хватит, сын. Перестань позорить семью. Валентина растит твоих детей, а ты чем ей отвечаешь? Плетёшь интриги за её спиной? Аж с двумя дамами! Одна тебе в дочери годится! А вторая и вовсе подруга жены! - Отец, не начинай, - ответил на это Михаил. Мари насторожилась. Теперь её не нужно было убеждать в том, что Анастасия действительно имела отношения с Графом. - Поиграл в героя-любовничка, прекращай, - Граф Александр остановился прямо напротив ширмы, за которой стояла Мари, нервно сжимая бокал с шампанским, к которому даже не притронулась. Граф Михаил остановился рядом с отцом. - Забирай семью и отправляйся в поместье. Довольно с тебя балов, - строгим басом продолжал Граф Лисовский старший. - Я сам решу, когда и что мне прекращать, - таким же строгим тоном ответил сын. - А есть что прекращать? - Прошипел Граф Александр. - Вздор! У тебя нет чувств ни к девчонке, ни Настасье! - Я сам это решу! - Давай же, признайся, прямо здесь и сейчас! То, что эти обе дурочки в тебя влюблены, не новость. Но ты же умный взрослый мужчина! Ты же не мог позволить себе влюбиться даже хотя бы в одну из них! - Не влюбился я, отец! Не влюбился! - Почти прокричал Граф Михаил. Мари дрожащей рукой сжала ножку бокала ещё сильнее. - Я играю ими обеими. Ни одна из низ для меня ничего не значит... - Это он уже добавил тоном ниже. Но девушка услышала это. Из глаз Мари брызнули слёзы. Бокал выскользнул из руки и разбился. Девушка постаралась выйти из-за ширмы незамеченной Лисовскими. Она рванула на улицу, словила извозчика и уехала домой. В родительский дом она вбежала вся в слезах, в помятом платье и съехавшей на бок вуали. Испуганная матушка растерялась при таком виде дочери. Мари проскочила мимо неё в свою комнату и упала на кровать лицом вниз, продолжая лить слёзы. Девушку трясло от боли и обиды. Она прикусила ладонь, чтобы не закричать. Ей было больше противно даже не то, что Граф обманывал и играл ей - к этому она была готова. А то, что помимо неё он успевал обращать своё внимание на эту высокомерную Анастасию Сабанаеву. Видимо, её устраивала роль любовницы, раз она оставалась с Графом, зная и о жене, и о Мари. Мари всё ещё рыдала, думая о том, что это её наказание. Она не должна была изначально флиртовать с мужчиной, уже связанным узами брака с другой женщиной. Мари колотила кулаками по кровати и винила себя в безрассудстве и предательстве. Она предала женщину, она предала такую же, как она сама. Ведь она тоже вполне могла оказаться на месте жены Графа. Только сейчас она до конца пережила всю боль Валентины. Мари возненавидела Графа Михаила. Возненавидела всех мужчин. Девушка с трудом остановила рыдания и приложила руки к своему животу. А там зарождалась жизнь. Она не могла вот так вот опозорить семью. А ведь родители предупреждали её о дурных намерениях Графа. Мари опять разрыдалась. Она в ярости сорвала с себя вуаль. Разорвала корсет на спине. Стянула юбку и шёлковую сорочку. Освободилась от чулок и пояса. И нагая закуталась в покрывало с кровати. Прорыдав всю ночь, под утро она заснула. *** Утром в комнату зашла матушка, которая не посмела потревожить дочь ночью, и замерла в дверях. Вещи были разбросаны по полу, а дочь, завёрнутая в верхнее покрывало и с размазанным по лицу макияжем, спала в середине кровати, свернувшись калачиком. Мать мигом подскочила к ней и стала её будить. - Мари, о боже, что произошло? Тебя кто-то обидел? Граф? Это ведь Граф Лисовский? Отвечай! - Она трясла её за плечи. Девушка открыла опухшие заплаканные глаза и прижалась к груди матери. Матушка гладила её по спине и приговаривала: - Ничего, ничего. Всё наладится, моя радость! Всё будет хорошо! Но что может наладится, когда её юная хрупкая душа разлетелась в пух и прах?! Когда её наивное доверчивое сердечко в один миг разбилось?! А под этими осколками маленький человечек ждал своего времени для выхода в этот мир... Мари не стала ничего рассказывать родителям, не стала объясняться с Графом, игнорируя его визиты и письма. Она решилась на отчаянный шаг. Она просто была подавлена и растоптана. Девушка не видела будущего с ребёнком на руках. Если она сохранит ему жизнь, от неё откажутся родители. Графу тоже она была не нужна. Так же, как и не нужен этот ребёнок, о существовании которого он даже не догадывался. Она будет опозорена и отвергнута обществом. Что она сможет дать этому малышу? Только боль и ненависть к миру. Кто из него вырастит? Тот, кто никогда не полюбит жизнь... Мари сидела на кушетке в ожидании своей судной минуты. Она мельком рассмотрела помещение: тёмный сырой подвал, весь в плесени и паутине. Его на две части разделяла большая грязная ширма. Из-за ширмы к Мари вышла полная женщина в годах и кивком указала ей пройти за ширму. Девушка положила обе руки на живот, чувствуя, как маленькое существо там дрожит от волнения. Оно ведь чувствовало, что должно было сейчас произойти... Мари на ватных ногах прошла за ширму. Там стояло высокое, такое же грязное, как сама ширма, кресло и стеклянный столик на колёсах. Женщина помогла Мари забраться на кресло и задрала подол её платья. - Я тебя отговаривать не буду. Но у тебя есть минута, пока я буду готовить приборы, чтобы остаться или уйти, - сказала женщина. По щекам девушки катились тяжёлые слёзы. За сорок восемь часов, за которые она приняла это решение, она ещё не выплакала все слёзы. Мари протянула женщине платок, где были свёрнуты все её сбережения. Женщина молча приняла его, вложив девушке в рот тряпку, чтобы она не кричала во время болезненной процедуры. Больше женщина ничего не говорила, молча выполняя свою работу. Мари закрыла глаза, вцепившись руками в края кресла и сжав в зубах тряпку, отдающую вонючими лекарствами. «Прости... Прости... Прости!» - В голове проносилась лишь одна мысль. Внезапно девушка почувствовала резкую боль во всём теле. Внутри и снаружи. Она широко открыла глаза и прокричала. Крик приглушил кляп во рту. Как будто от неё отрезали какую-то часть тела. Наверное, это человек ощущает, когда лишается руки или ноги. Но ведь так оно и было... Из неё вырезали её часть. Боль была невыносимой. Слёзы струились по щекам. Пальцы сильнее вжались в края кресла. А по ногам струилась кровь. Из неё вытекала жизнь, которую прервали. Дрожь пронзила всё тело. Мари отцепилась от кресла и схватилась обеими руками за живот. Но там уже было пусто... Ничто не дрожало от страха. Ничто не зарождалось под разбитым сердцем. Там осталась только боль. Женщина закончила свою работу. Она опустила подол платья и вытащила кляп изо рта Мари: - Свободна. Мари на дрожащих ногах вышла из-за ширмы, держась за живот. На кушетке сидела молодая девушка, дрожа от страха. Мари посмотрела на неё взглядом, полным боли и предательства. Девушка расплакалась, спрятав лицо в ладонях. Мари побыстрее вышла из этого подвала, чтобы не чувствовать запах лекарств, плесени и сырости. Она остановилась возле своего экипажа и опустилась прямо в грязь под ногами, рыдая навзрыд. «Свободна...» - Пронеслось в голове. Она теперь была свободна. Но связана болью до конца своих дней. Эту боль ей не пережить, не забыть, не смыть. *** Ради приличия, Мари не имела права не показаться на балу в свои именины. Она надела своё самое мрачное платье и скрыла глаза за чёрной вуалью. В этот вечер собрался Весь Высший Свет. У людей был новый повод для сплетен - уже который бал Граф посещал один, никто не видел Мари. Сейчас же она сидела за столом поникшая. Новые слухи с бешеной скоростью разлетались из уст в уста. Граф Михаил и Мари Донская порвали отношения? Кто кого бросил? Юная Мари надоела Графу? Или же расставание было инициативой самой Мари? Мари не думала о том, что говорят о ней люди. Она ещё никак не могла отойти от своей потери. Она убила собственное дитя. Она утопила своё чадо в собственной крови. Слёзы так и скатывались за тёмной вуалью. За весь вечер Мари ни разу не подняла вуаль и ни разу ни с кем не заговорила. Графу всё-таки удалось подойти к Мари. - Душа моя, почему вы избегаете меня? Мари вздрогнула. Она знала, что ей однажды придётся столкнуться с ним лицом к лицу, но она всё равно не была готова к этой встрече. - Я... Оставьте меня, прошу вас. - Мари... - Граф сжал девушку в своих объятьях. - Вы не уйдёте отсюда, пока не объясните мне своё поведение! - Почему вы ещё не уехали? С женой, с детьми. В поместье. Как велел вам ваш отец? - Мари подняла вуаль и посмотрела на Графа глазами, полными слёз и боли. - Что вы такое говорите?! - Граф действительно не понимал, в чём был виноват перед ней. - Я всё слышала! Я всё знаю. - Спокойно продолжала Мари, не срываясь на крик и сдерживая слёзы. - Ну же, признайтесь прямо здесь и сейчас! Вы же умный взрослый мужчина! Вы же не могли позволить себе влюбиться даже хотя бы в одну из двух наивных дур! - Глупенькая! - Граф взял её лицо в свои ладони. - Не говорите мне, что я не так всё поняла! - Мари всё ещё удавалось держать себя в руках, хоть она и млела от его близости. - Я люблю вас! Правда, люблю! И никого больше. У меня была связь с Настасьей... Далеко до вас. Но я не любил её. Никогда. - Замолчите! - Прошипела Мари, мотая головой, освобождая своё лицо из его рук. - Я не поверю вам. Никогда! - Дайте мне шанс доказать вам мою любовь! - Взмолился Граф. - Вы уничтожили мою! Вы... - Мари сглотнула и разрыдалась. - Я убила плод нашей любви! Вы виноваты в этом, вы! Граф замер, не веря своим ушам: - Повторите... - Я вас ненавижу! - Прокричала Мари и, вырвавшись из его объятий, убежала прочь. Она сбежала с вечера, который был посвящён ей. Мари запрыгнула в экипаж и унеслась прочь, подальше от людей, подальше от Графа. Она выскочила из экипажа на ходу и бежала по грязи, срывая на бегу чёрную вуаль. Дул сильный ветер. По её щекам всё ещё катились слёзы. Боль не отпускала. Было больно и душевно и физически. Она опустилась на колени и зарыдала. Казалось, плакать уже было нечем. Но её душа разрывалась на крупицы. Впервые в жизни её внутренний мир потерпел такое значительное крушение. Впервые она самостоятельно приняла решение, ни с кем не посоветовавшись. И сейчас она жалела о своём решении. Она была готова отдать свою жизнь, лишь бы жизнь под её сердцем возобновилась. Лишь бы она вновь почувствовала второе сердцебиение в себе. Она приложила руки к животу, но там была только боль. Там больше не было жизни... «Зачем такое сильное разочарование... Зачем так любить, если тебя не любят? Что же я наделала... Я убила человека. Я... Чудовище! Нет мне прощения! Я сама себя никогда не прощу... Моя кровинушка, моё родное, моё дитя... Я ненавижу эту жизнь! Я ненавижу эту Вселенную, которая не подсказала мне правильное решение! Я ненавижу Графа! Я не верю в любовь! Её не существует! Я не хочу больше здесь находится. Лучше смерть!» Это была её последняя мысль. Она ни на минуту не задумалась, что всё можно изменить. Что можно исправить ошибки. Найти выход. Её родители всегда все проблемы решали за неё. Они не научили её бороться. Не научили её принимать вызов. Не научили её жить. Поэтому она так просто приняла второе решение... *** Боли больше нет. Теперь я сгусток энергии. Моя жизнь прокручивается перед моими глазами, как фильм, записанный на плёнку. По кадрам. Я вижу все свои ошибки. И нет того, кто меня накажет за них. Я сама себе судья. Жизнь - это дар. Его надо принять. И ценить. И не отказываться от него... Но ошибка уже допущена. Я пересматриваю свой суицид снова и снова. Все эмоции и чувства обострены. Сгусток моей энергии сверхчувствительный. Мой Ангел-Хранитель находится рядом и тихо-тихо шепчет: «Прости, я не успел тебя поймать. Я не успел переменить твои мысли. Твоя Душа была так изранена. Я пытаюсь её склеить. Но...» - Он вздыхает. Я слышу, как он плачет. Ему больно. Он тоже страдает. Мой Ангел-Хранитель продолжает: «Я не осуждаю тебя. Ты всё сделала правильно. Вы не один раз живёте. У вас много жизней. Единственное, что у вас вечно и неизменно - это Душа. Остальное всё не имеет значения. Всё меркнет в сравнении со Светом Вашего Духа. И Любви, исходящего от него. Она никогда не умирает. Она всё терпит. Она всем жертвует. Потому что она знает, что ничто не важно. Пронести эту Любовь из Бездны в Жизнь, из Жизни в Жизнь - вот главная задача вашего Духа. Вашей Души. Любить всегда. Любить всё. Любить всех. Ни страдания, ни боль, ни потери - ничто не способно её повредить. Она переживёт всё. А переживёте ли вы? Вы можете в неё не верить. Вы можете её отвергать. Вы можете её топтать. Что, в принципе, вы и делаете. А она всё равно есть. И всегда будет. Она целая Вселенная. И она есть в каждом. Каждый из вас способен любить. Отчего вы выбираете страдания? Любовь всегда взаимна...» Я не смею ничего говорить. Я слушаю. Я слышу. Но только не вижу. Я знаю, он рядом. Я чувствую его дыхание. Мы вместе смотрим глухонемой фильм моей жизни. «Видишь? Ты любила. И сейчас любишь. И будешь любить потом. И всё одного и того же. Ты всё сама поймёшь. А я...» Я выдыхаю: «Знаю. Ты всегда рядом...» Его энергия сильнее моей. Она окутывает мою своим теплом. «Всегда!» - Повторяет мой Ангел. «Сколько у меня шансов всё исправить?» - Осмеливаюсь на вопрос я. «Ты ещё не готова. Черновиков не предусмотрено. Жить не спеши. Не меняйся. Оставайся собой. И помни!» - Тихо-тихо шепчет он. «Ты всегда рядом...» - Заканчиваю за него я. Он всегда рядом. Он не осуждает. Он только любит и учит любить. Любовь есть ответ на все вопросы. Ключ от всех запертых дверей. Лекарство от всех болезней. Нет никаких антиподов. Есть только Любовь. Ей нет противоположности. Жизнь и смерть - это продолжение друг друга. Небо и земля - это одна Вселенная. Ад и рай здесь и сейчас. Ангел за твоей спиной, а твои Демоны в тебе. Твои проблемы ничто, по сравнению с той, которая ждёт тебя, если ты не откроешь в себе Любовь. И опять о любви. О той настоящей любви. Единственной. И опять о родственности душ. Так важно найти эту родную частичку себя в другом человеке. Всё так просто, когда любишь и любим.