2015. Наши дни. Россия. Питер.

2015. Наши дни. Россия. Питер.

*** Первое, что я увидела, когда открыла глаза после 39 дней комы, - воспоминание о дне аварии. Но почему-то, видела я всё сверху. Как будто парила над всем. Полный хаос. Три тела прикрыты белыми простынями. И я видела каждое тело сквозь окровавленную ткань. Одно тело мне было незнакомо - это водитель фуры. Второе - моё любимое тело. Мой муж. Его глаза были закрыты. На лице застыла гримаса ужаса. Я сорвалась на крик. Но этот крик никем не был услышан. Люди вокруг не обращали на него внимания. Они его, попусту, не слышали. Я заметила маму в слезах, возле тела девушки, над которым суетились доктора. Этой девушкой была я. Я опять закричала. Но опять меня никто не услышал. Я подлетела ближе к своему телу. Всё моё лицо было в крови. Кровь текла из носа. А изо рта вырывался сдавленный стон: «Сын...» Я обернулась по сторонам в поисках своего ребёнка. И увидела его маленькое тело, прикрытое белой простынёй. Рядом с ним сидела свекровь и рыдала. Это всё не реально! Я ринулась к сыну. А он не дышал. На его лице застыла улыбка. И глаза оставались открытыми. Я попыталась сорвать простыню. Но я являлась лишь сгустком энергии - без телесной оболочки. Голоса людей доносились как будто из узкого туннеля. С каждой услышанной фразой я уплывала в бездну. «Пожар локализован». «Трёх человек спасти не удалось». «Среди них ребёнок». «Девушка впала в кому». «Ребёнок не страдал...» «Малыш умер мгновенно». «Легковой автомобиль выскочил на встречную». «Водитель легковой страдал больше всех». «Какой ужас...» «Всё кончено»... Резкий толчок. Лёгкие сжались. Нехватка воздуха. Учащённое сердцебиение. Дрожь по всему телу. Всё кон-че-но?.. И их уже рядом нет. Медсёстры засуетились около меня, приходящей в себя. Каждая часть моего тела впускала в себя жизнь. Мгновенно появилась ещё одна фигура - доктор. Аппараты сходили с ума. Биение сердца настолько бешенное, что все присутствующие застыли в ожидании. Я открываю глаза. Воздуха по-прежнему не хватает. Всё тело напичкано трубками. Я жмурюсь от яркого света. Медсёстры вводят по капельницам какую-то жидкость. - Прекратите... - Хрипло произношу я. - Всё хорошо, - доктор успокаивающе гладит меня по голове. Всё плохо. Всё очень и очень плохо. Я потеряла их обоих. У меня нет истерики. И слёз, почему-то, тоже нет. Я просто спокойно осознаю это. Доктор волнуется больше, чем я. И я... я слышу его мысли. Он думает, что память ещё не вернулась ко мне, раз я не спрашиваю, где мои муж и сын. Он водит фонариком по зрачкам, записывая какие-то данные в блокнот. Медсёстры по-прежнему суетятся около капельниц. А перед моими глазами мелькают картинки последнего дня до аварии... ...Кирилл пристегнул Арсения на заднем сидении и поцеловал сына в лоб. - И только попробуй опять отстегнуться! - Усмехнулся муж, потрепав сынишку за кудри. Сын показал ему язык и с довольной улыбкой стал справляться с застёжкой - его любимое занятие. Я любовалась ими, усаживаясь на переднее сиденье: - Кир, давай я поведу. Ты после ночной, - настаивала я. Плохое предчувствие зародилось во мне ещё с утра. Но никакие уговоры на мужа не действовали. - Ещё перепутаешь тормоз с газом, - усмехнулся Кирилл, закрывая за мной дверь. - Тебя тоже пристегнуть? Я недовольно фыркнула. Сдалась. Спорить с мужем было бесполезно. - Ничего не забыла выключить? - Улыбнулся Кирилл, залезая на водительское сидение, опять издеваясь над моими «женскими неудачами», как он их называл. Четыре раза за последний месяц мы возвращались с пол дороги, потому что я сомневалась, выключила ли я свет, газ, воду или утюг. Именно на эти «косяки» сейчас намекал муж. Я опять фыркнула в ответ. По поводу газа и тормоза он тоже не просто так вспомнил. В день нашего знакомства я прокатила его вместе с его велосипедом на бампере своего автомобиля, потому что от неожиданности, когда перед моей машиной выскочил велосипедист, я перепутала газ с тормозом. До сих пор вспоминает об этом с иронией и сарказмом и не пускает меня за руль. - Ты уставший. Я переживаю. - А ты дама с причудами! Я тем боле переживаю, - рассмеялся муж, положив руку мне на коленку. Я окончательно сдалась. Надеюсь, интуиция меня подводит и плохое предчувствие ничто иное, как самообман. - Лина, точно всё выключила? Я кивнула. - И ничего не забыла? Я задумчиво повела бровью. Муж фыркнул. - Шучу, всё взяла. Поехали уже. Кирилл завёл машину. Сын всё пытался расстегнуть ремень. - Арсений, прекрати! - Я убрала его ручонки от застёжки. - Вот уж вредина! - Весь в маму, - усмехнулся муж. - Как обычно! Всё положительное, так от тебя взял, а отрицательное - так от меня, - локтём я ткнула мужа в бок. - Тише, я веду машину, - с наигранной серьёзностью ответил Кирилл. Сынишка по-прежнему пытался расстегнуть ремень и выбраться из своего кресла. Я то и дело оборачивалась назад, чтобы убедиться, что сын всё ещё пристёгнут и всё ещё в кресле. У Кирилла зазвонил телефон. Скорее всего, свекровь звонит поинтересоваться, выехали ли мы. - Я отвечу, - я потянулась к телефону. Но муж опередил меня: - Следи за Арсением, - он погладил меня по спине. Я опять отвернулась к сыну, поправляя его ремень безопасности. - Да, мам, уже выехали. Хорошо, - Кирилл отклонил звонок и обратился ко мне: - Малыш, ты не забыла документы? Я напряглась. - А не ты должен был их взять?! - Прикусила нижнюю губу я. - Лина! - Кирилл резко сбавил скорость. - Ты издеваешься?! - Я серьёзно! Я гонялась по дому за Арсением, ты должен был взять документы. - Чёрт! Ты должна была взять документы и отнести в машину, а потом гоняться за сыном! - Фыркнул муж, разворачивая машину. - Конечно! Если из нас двоих кто-то виноват, то это кто-то другой, но никак не ты! - Всё, прекрати. Я возвращаюсь за документами! - Кирилл со злостью вывернул руль. Я сердито отвернулась к сыну. Арсений уже расстегнул ремень и собрался вылезать из кресла. Я расстегнула свой ремень безопасности и ринулась к сыну: - Арсений! Кирилл схватил меня за локоть. - Лина, чёрт! - Он резко вывернул руль. Машину вынесло на встречную полосу. Я упала на пол, придерживая сына. Он вылетел из кресла. Муж пытался вывернуть руль, чтобы вернуть машину в нужную полосу. На нас бешенно неслась фура. Моё сердце замерло. Я подняла голову, прижимая сына к полу. Яркий свет ударил в глаза. Удар. Переворот. Опять удар. Противный звон в ушах. Плач сына. Я прижала его к себе. Крик мужа. Ещё один удар. Я закрыла тело сына собой. Переворот. Я ударилась спиной о верх кабины. Противный звон в ушах не прекращался. Пыль. Туман. Я ничего не видела. Я не ощущала под собой сына. Я не слышала его плач. Я не слышала голос мужа. Я уплывала в бездну. Медленно... А потом 39 дней комы. *** Первое время после комы было тяжёлым. Мама всегда рыдала, не в силах сдерживать свою боль за меня. Свекрови лучше удавалось сдерживать свои эмоции, хотя бы при мне. И лишь свёкор был всегда угрюм. Изредка бросал на меня свой печальный взгляд. А в этом взгляде читалось: «Почему ты не умерла вместе с сыном и внуком...» А действительно, почему?! Что меня теперь тут держит?.. Родственники всё ещё считали, что память ко мне вернулась лишь частично. По истечению полгода после комы я ни разу не спросила о сыне и муже. Я всё вспомнила сама. Доктор понял, что память ко мне вернулась полностью. Однако я уговорила его молчать об этом. Он согласился. Но каждый день не упускал возможности уговорить меня сообщить правду родственникам. Я лишь сообщила им, что помню кто из них кто. Про Кирилла и Арсения я молчала. Если каждый из них начнёт меня жалеть - я не смогу этого выдержать. Я с трудом терпела слёзы матери. Слава Богу, что свекровь держалась. И лишь взгляд свёкра давил на меня грузом и напоминал о моей вине в смерти моих любимых мужчин. Изо дня в день я тренировала своё хладнокровие. Лишь оно придавало мне силы. Воспоминания пошатнули мою силу и сделали меня слабой морально. Я помнила каждую свою прошлую жизнь. Мне нужно было разобраться в своих ошибках. А их за три полных жизни и одну текущую скопилось очень много. И главная ошибка, как стержень, проходила через каждую жизнь. Самое страшное, что я потеряла свою единственную любовь. Кирилл умер. А он был моей любовью. Он возрождался вместе со мной каждое наше воплощение. Но сердце мне подсказывало, что в этой жизни меня ждал сюрприз. И если я ещё не умерла, значит что-то важное предстоит принять. А пока я только теряла. Я опять потеряла сына. Я опять наказана Вселенной. Я помнила это чувство из прошлых жизней. Я вновь переживала его. Эта жуткая боль съедала меня изнутри. Невозможно привезти сравнение с ней, чтобы кто-нибудь понял, насколько она сильна и не преодолима. Мне нужно научиться жить с ней. Или, точнее будет сказать, доживать. *** Некоторое время я отказывалась от встреч с родственниками. Мне было сложно восстанавливать себя после их мыслей. Они жалели меня. Их жалость, как кислота, разъедала моё сознание. Бессонные ночи стали привычными для меня. Я не нуждалась во сне. Моё сознание отдыхало и без него. Я могла проспать двое суток нон-стопом, а могла и не спать вовсе. Один лишь доктор не давал мне покоя своей чрезмерной заботой. Отказаться от его посещений я не могла. - Либо ты признаёшься в том, что память к тебе вернулась, либо тебя поместят в психбольницу! Как ты не понимаешь! - Антон Константинович злится, ведь ему не удаётся заставить меня сказать всем, что память ко мне вернулась полностью. Я улыбаюсь ему в ответ. - Прекрати издеваться! - Он нервно стучит костяшками пальцев по столу. - Помещайте меня в психбольницу, - спокойно отвечаю я. Именно на нём я оттренировала своё хладнокровие. - Вот и помещу! - Фыркает в ответ он. - Я не против. Он ничего не отвечает. Звонит его телефон, он смотрит на экран и пулей выскакивает из палаты. Я иду следом за ним, потому что так хочет моё внутренне «Я». Я ещё не до конца научилась контролировать свои порывы. Но если моя энергия куда-то рвалась, я следовала за ней. Доктор стоит возле регистратуры и разговаривает с девушкой. Я замираю недалеко от них. Они меня не замечают. Девушка одета не в больничный халат. Её я вижу первый раз. Моя энергия соприкасается с энергией девушки. Моё тело пробирает дрожь. Её энергия откликается светом на моё присутствие. Я ощущаю этот свет. И это тепло. Доктор погладил её по руке и отошёл. Я подхожу ближе к ней и заглядываю ей в глаза. Она медленно поднимает своё бледное лицо на меня. Я вздрагиваю. Этого не может быть! Она непонимающее смотрит на меня. Я подхожу ещё ближе к ней и беру её руку. Она не отпрянула, всё ещё пронизывая меня удивлённым взглядом. - Всё хорошо? - Заботливо интересуется она. Я киваю. Всё лучше, чем хорошо. Я беру её лицо в свои ладони. Четыре личности возродились во мне в данную минуту. Все мои прошлые жизни пролетели перед глазами. Я целую её. Незамедлительно. Как женщина целует своего мужчину. Как мужчина целует свою женщину. Сначала она не сопротивляется, видимо, тоже ощущает некое необъяснимое влечение ко мне. Но потом она резко отпрянула в сторону, прижав ладонь к губам. Созерцающие данную картину онемели. Никто не мог произнести ни слова. Никто не мог ничего объяснить. Всё произошло слишком неожиданно и слишком быстро. Теперь мне явно обеспечена путёвка в психбольницу. Только спустя пару минут присутствующие среагировали. Ко мне подскочили санитары и вкололи мне что-то усыпляющее, уносящее в бездну сознания. Перед тем, как провалиться в беспамятство, я посмотрела ей в глаза. В них застыло непонимание и страх. Но они светились. Бедняжка в недоумении съёжилась в объятьях Антона Константиновича, который незамедлительно подлетел к ней. *** Приходя в себя, я ощущаю, что мои запястья прижаты ремнями к койке. Я медленно поворачиваю голову на бок. Всё правильно, меня связали. Как настоящую сумасшедшую. Я усмехаюсь. - Что. Это. Было! - Разделяя каждое слово, медленно произносит доктор, заметив, что я пришла в себя. Я смотрю на него: - Что было что? Он раздражённо закидывает ногу на ногу, устроившись в кресле напротив моей койки: - Ты мне мстишь? - За что? - Зачем ты поцеловала мою жену? - Вашу жену? - Ангелина! Чёрт возьми! - Не кричите, я вас слышу. - Я устал. На моей практике мне первый раз попадается настолько сложный пациент. - Откажитесь от меня! - Это будет означать, что я сдался. - Вы сдались. - Прекрати! - Не злитесь, - улыбаюсь я. - Нет сил моих больше! Вколите ей успокаивающее и переведите в палату на шестом этаже, - фыркает он и выходит из моей нынешней палаты. - В палату номер шесть? - Кричу ему вдогонку я. - Именно! - Уже издалека отвечает доктор. Санитары исполнили его просьбу. Под действием успокаивающего я опять провалилась в сон. Через несколько часов я проснулась уже в палате номер шесть на шестом этаже. Я медленно открыла глаза и попыталась пошевелить руками. Они не были привязаны к койке. Я присела, осматривая своё новое жилище. Стены цвета безоблачного неба противно давили на виски. Я была одна в палате. Со мной была только моя тишина. Интересно, как Антон Константинович объяснит мой перевод в психушку моим родственникам?! Хотела бы я присутствовать на этом торжественном моменте. Не успела я подумать о нём, как он уже стоит в дверях, опираясь о косяк виском. - Ангелина... - Устало вздыхает доктор. - Вы всё равно ничего не поймёте. - Ты не даёшь мне шанса понять! - Он вам не нужен. - Почему ты не хочешь, чтобы твои родственники знали о полном восстановлении твоей памяти? - А какой ответ вас устроит? - Перестань играть со мной. - Вы всё равно не знаете правил... - Чёрт возьми! - Снова злится Антон Константинович. - Ты спятила. Здесь тебе самое место. - Определённо, - совсем безразлично поддакиваю я. - Ну это же неправда! - Чистая ложь! - Подтверждаю я. - Ангелина. Что ты творишь? - Антон Конста... - Найдутся ли у тебя весомые аргументы, чтобы объяснить своё поведение? Думаю, нет. Мне нравится, что люди думают. Но уточнить правильно ли - не думают. Ирония, конечно же. - Ты помнишь мужа? Его резкий вопрос вырывает меня в реальность, швыряет мне в лицо неприятные воспоминания. Я сконфуживаюсь. И моё лицо обретает суровую маску. - Ты не хочешь помнить, верно? Я помню всё. Я слышу всё. И дыхание. И не дыхание. И слова. И мысли. И желания. Я знаю больше, чем успела изучить из книг по эзотерике. Откуда всё это идёт? Из бездны. В перерывах между жизнями душа существует в бездне. Почему я всё это помню? Мой портал не закрывается никогда, я ежеминутно черпаю информацию из той самой бездны. Я смотрю на доктора с глупой улыбкой. Но вопреки моему поведению и словам, он не считает меня сумасшедшей. Он сам сходит с ума от невозможности мне помочь. Почему-то, помочь мне - крайне необходимо для него. А мне его жаль. У него есть кое-что моё. И это моё мне нужно отвоевать. Теперь он мой соперник. Но он-то этого не знает... - Ты меня слышишь?! - Бесится он. - Я тут полчаса сам с собой разговариваю?! - Мне не обязательно вас слушать, чтобы слышать. - Зачем ты поцеловала мою жену? - Я не знала, что та девушка ваша жена, - в коем-то веке я отвечаю ему честно. - Тогда зачем... - Ради новых ощущений, - я лгу ему. Правда прозвучала бы куда более безумнее. - Ты издеваешься... - Антон Константинович! - Алиллуйа, я впервые произношу его имя и отчество целиком, и он не перебивает меня. Я даже забыла, что хотела ему сказать. Он сосредоточенно, но всё так же устало, смотрит на меня. - Я не играю. Ни с вами. Ни вами. Именно эти вопросы сейчас крутились в его голове. - Как тебе это удаётся? - Он обескураженно застыл передо мной. - Что именно? - Отвечать именно на те вопросы, на которые я хочу получить ответы, но не рискую спрашивать. - А что, если я скажу, что читаю ваши мысли? - Не поверю. А ведь именно сейчас я сказала правду. В этом весь парадокс. Людям проще поверить в ложь. - Это совпадение. - Я опять лгу ему. - Более вероятно. Что и требовалось доказать. В правду людям поверить гораздо сложнее, чем в ложь. - Прости, но теперь ты здесь надолго. - Я рада, - улыбаюсь я. - Приятных снов, - он разворачивается, чтобы уходить. - Берегите её! - Не ожидая от себя, отвечаю я. И прикусываю губу. Что. Я. Несу. Доктор замирает. Его спина напрягается. Но он ничего не отвечает. Просто молча выходит из палаты. *** - Я освободился. Давно ждёшь? - Антон подошёл к жене. Девушка достала стаканчик кофе из аппарата и улыбнулась: - Нет. Я ждала тебя в твоём кабинете. Вот, спустилась выпить кофе. - Хорошо, - он приобнял её за талию и прижал к себе, поцеловав в лоб. - Иди к машине, я заберу сумку, - ответила девушка. - Ладно, - Антон вложил ей в ладонь ключи от кабинета и забрал протянутый кофе. Она быстро вскочила по лестнице. Больница уже пустела. На постах сидели сонные медсёстры. Больные уже давно спали. Девушка повернула ключ и стала искать глазами сумку. Та мирно стояла на столе. Она оставила дверь приоткрытой и схватила сумку, случайно задев папки на столе. Со стола слетели документы. - Чёрт, - фыркнула она и подняла бумаги. По стечению обстоятельств или так, «совпадение», но в руках у неё было заявление о переводе Ангелины Архиповой в палату номер шесть на шестом этаже. По необъяснимой для себя самой причине девушка заострила своё внимание на этом заявлении. Потом её глаза перескочили на папку на столе. «Ангелина Архипова». Рука девушки невольно потянулась к папке. Она мельком прочла первые страницы. Зачем она это делала? Она сама не понимала. Она аккуратно сложила документы на столе и выскочила из кабинета, заперев за собой дверь. Но в машину ей вернуться не позволило любопытство. Она, что естественно, направилась на шестой этаж. В палату номер шесть. То, что шестой этаж был предназначен для душевнобольных людей, выдавали решётки на дверях и окнах. К радости, охранник уснул, иначе бы пробраться в желаемое место девушке не удалось. Она на цыпочках проскочила мимо спящей «стражы» и остановилась около палаты номер шесть, пытаясь выравнять своё дыхание. *** Глухая тишина давит на виски. А я-то думала, что уже привыкла к ней. Ошибочно. Я всё ещё нуждаюсь в ком-то, кто заполнит мою пустоту. Иногда эта пустота являлась моим спасением. Иногда - производила обратный эффект - разрывала на тысячи мелких осколков. Сейчас я не могла читать. Не могла погрузиться во внутреннюю бездну. Не могла думать ни о ком, кроме как о ней... Ручка двери резко поднялась вверх. Я в оцепенении замираю, уставившись на дверь. У меня не должно быть столь поздних гостей. Дверь открывается. Не-ве-ро-ят-но! Это, и правда, она?! Я удивлённо хлопаю ресницами, не веря своим глазам. Она медленно проходит в палату и беззвучно прикрывает за собой дверь, опустив глаза в пол. - Я... - Неуверенно шепчет она. - Я не знаю, зачем я пришла к вам... Я подхожу к ней и беру её руку. Я чувствую это уникальное тепло от её ладони. Я не ошиблась. Я не могла ошибиться. Она поднимает на меня глаза. - Ты боишься меня? - Улыбаюсь я, наслаждаясь этим светом, исходящим из её глаз. - Я боюсь себя, - улыбается она, не убирая свою руку из моей. А я не слышу её мыслей. Так бывает, когда рядом с тобой человек, который часть тебя. Тебе не нужно слышать его мысли, чтобы понять его. - Мы встречались раньше? - Спрашивает она, чтобы просто что-то спросить. - Да, - честно отвечаю я. - А почему я не помню? - Это было очень давно, - я опять не лгу. - Как будто, в прошлой жизни, - улыбается она. Как же она права. - Меня зовут Рая. И я ещё приду к тебе... - Она улыбается и исчезает за дверью. Теперь я знаю, ради чего я здесь осталась. Стук в висках разрушает мою тишину. Я отхожу к койке и медленно опускаюсь на неё. Почему так происходит, что любовь предстаёт перед человеком совершенно в непредсказуемом облике?..