— Лечу! Лечу!

— Кого это ты тут лечишь? — спросил, входя, Андрис.

— Сольваечка у нас тронулся, — с притворной горечью в голосе посетовала спихнутая на пол Матильда. — Решил стать матерью.

— Так ему уже пора, — невозмутимо заметил Кит. — Вошёл в репродуктивный возраст.

Сай издал пронзительный боевой клич — комната вмиг опустела. Он ещё немного, улыбаясь, полежал в постели, прислушиваясь к своим ощущениям, потом поднялся рывком и начал делать энергичную зарядку.

— Значит, мёда мне так и не подали? Ну ничего, мёд я сам добуду. Сегодня в семь.

........................................................................

(1) О Боже!

(2) Какого дьявола?!

Новая Золушка: http://www.pichome.ru/TeA

16-3

— Ну и чего я трушу, как последний лукотрус? Дело ясное, всё ж решил, а ладони потные... Козёл я! — Ким Мартинсен произнёс это вслух и скривился: то, как формулировались его ощущения, было неприятно.

Внутри медленно, но верно разгорался сухой пожар, жажда подступила к горлу, лихорадило, сердце дрожало, и ныли мышцы. Ломка, что ли? А он думал, что проскочил. Или это так его любовь абстяжит?

Скрутив в пучок свои длинные волнистые кудри, он решительно схватил бутылку виски и...

Нет! Отставил прочь и для верности пнул её ногой, чтобы пролилась, зараза!

Надел и снова снял черную футболку, надел белую. Чтобы не передумать, схватил быстро футляр с гитарой и почти бегом вышел из комнаты.

Жажда. Как же он теперь понимал всю эту байду!

Выбравшись на людное верхнее шоссе, Гуль сделал странную вещь: закрыл глаза, запрокинул голову, несколько раз повернулся вокруг своей оси... медленно. Постояв так минут пять, лицом на северо-восток, кивнул сам себе, надел тёмные очки и начал ловить машину...

*

— Привет.

Джеймс Поттер, этим утром принявший на себя капитанские обязанности, по случаю возникших у Капитана неотложных дел, мирно загружал на белоснежные сидения Роллс-Ройса не особо чистые пластиковые ящики с напитками и разномастные сетки и упаковки с овощами, хлебом, с прочей гастрономической мутью. Он поднял голову:

— Ким?!

— А как же, он самый, — согласился Мартинсен. — Добровольно по хозяйству копышишься или наряд вне очереди? — Он был сама уверенность, улыбчивость и мужественность. Кабы кто знал, что творилось у него внутри! — Мне завтра надо в... как там его... Лас-Вегас, кажется, улетать, не суть. Бросай манатки — будем поговорить...

— Ну и лети, нечего говорить. — Повернулся к нему спиной хозяйственный Поттер. — Вроде никто никому не должен нифига.

— Ладно. — Ким прислонил гитару к боку машины и привалился к капоту, скрестив руки на груди и наблюдая, как Джей со злостью заталкивает пакеты в салон. Те, как на грех, сделались впятеро тяжелее и вдесятеро неповоротливее. — Тогда я буду говорить, а ты — слушать.

— А если не буду? — Джеймс зашвырнул упавшие бананы наверх продовольственной кучи и с раздражением захлопнул дверцу. — То что? И как ты меня вообще нашел?

— Вот и об этом. Давай тут посидим, в кафешке. — Гуль указал на столики под яркими тентами. — Пожалуйста.

Вежливость верзилы вдруг рассмешила Джея:

— А ты воспитанный, Гуль!

— А как же, я ведь граф, едить туда на перекосяк, в двенадцатом поколении. Считай, тысячу пятьсот лет роду.

— Врешь! — Поттер встал рядом и тоже привалился к Гипериону.

И тут бриз, раздув ему пузырем легкую рубашку, оголил плечо, а растрепавшиеся волосы Кима прошлись по его коже щекотной тяжелой волной; такая же, только горячая, волна прошила Джеймса Поттера с головы до ног.

Он сглотнул и поднял застекленевший взгляд, направленный сейчас глубоко в себя, жадно ловящий новые сильные ощущения, бьющие наотмашь и столь неожиданно беспричинно:

— Что?

— Пойдем, — сказал Гуль. — Но я с Линдой, ничего?

Джеймс уже знал от Суслика, что это кимова “балалайка”, и на прикол не повелся:

— Да хоть весь гарем бери.

Они уселись в теньке, Джей совсем не нервничал, рассеянно смотрел вдаль, на океан, и думал: “Что будет? Вот надо же... Как так? С одной стороны... здорово, а днём что-то стрёмно... совсем или нет... Невозможно. Это я всё напридумывал”. Вот такой замечательно связный строй мыслей получался, а чётче ничего. Словно высыпавшийся из лилиной коробки бисер катились джеймсовы думки, сами, куда ни попадя, то подскакивали маленькими колесиками, то блестели невпопад... Чушь!

— Колу, спрашиваю, или чего? — Дошёл до него вопрос Гуля.

— А? “Гранд каньон” со льдом. — Джей выпрямился в плетеном кресле. — Что ты хотел рассказать?

— Ну вот. — Гуль снял темные очки, потер переносицу, вздохнул. — Хочу быть с тобой, парень. Как ещё объяснить? Но дело непростое... Что думаешь?

— Ну нихера себе! — Курсант Поттер разом вспотел. — Скажешь, что наш... наша... Ну, типа, для тебя это что-то значило?

— Нет, блин, я просто решил тут с тобой водички с сиропом попить в холодке! — Ким почти психанул. И недобро сузил глаза. Очень недобро. — Слушай, я — вампир... Вот и ляпнул... Бля, не шарахайся только! Мне и под тяжелой наркотой не снилось, чтобы такое к кому-то можно было чувствовать...

Джеймс наморщил лоб:

— Ты сказал... Издеваешься?

— Нет. Хочу быть с тобой.

— Н-н-нет, чуть позже сказал, но до «бля» и «наркоты».

— Я вампир?

— Ага. Ну да. Бывает.

Джеймс переваривал информацию недолго, с минуту, — всё-таки маг, будущий аврор, сын Гарри Поттера... То, что было в эту минуту написано на его лице — не считается...

У него была тысяча вопросов, страха не было, потому что знал он о вампирах немало — в школе Аврората не детские сказки “Старого Хогвартса” читал... Ген носферато, так называемой неживой жизни, мутировал уже в конце 18 века, дети у вампиров стали рождаться живыми. Часть же древних упырей не смогла адаптироваться к современным условиям, подавляющее большинство европейских кланов просто иссякло. Да и басня была совсем не такая: не зажирали современные кровососы свои жертвы насмерть, солнечного света не боялись, в гробах не спали и оборачивались в зверье всякое точно по такой же схеме, как и обычные анимаги. А вот живучими, способными регенерировать и сильными невероятно — это точно — были. А ещё по сравнению с людьми — почти бессмертными.

Это всё понятно, интересно. Магическая раса, законы Министерства, регламентирующие их жизнедеятельность, волшебная романтика, воины Света и Тьмы...

И тем не менее... Не может быть!.. Нет, этот парень, сидящий напротив, раскинувший свои длинные ноги, не помещающиеся под столом, вон, небритый, с капельками пота на лбу, которые хочется прямо сейчас промокнуть салфеткой и прикоснуться к его колючей щеке губами... легко-легко... Этот парень, с которым Джеймс... Неа, неа, неа...

— Пил? — спросил он. Замирая. Любому бреду, если подумать, можно найти объяснение. Но Джеймс почему-то верил Киму, оторопь прошла, вампир — значит, вампир, или такая шутка... а вот, пил ли тот кровь...

— Нет, уже не пью, бросил совсем недавно. — Ким махнул рукой и снова напялил очки.

Нифига себе...

— Так сколько ж тебе лет? — Ещё один интересный вопрос. Джеймс аж привстал, качнув стол — и стаканы, что принесла им незамеченная официантка, выплеснули свои шипучие шапки прямо на ноги Мартинсена.

— Мне двадцать четыре, а то ты не знал... — Тот с досадой отряхнул джинсы. ” Так, я для него зверюшка: урок природоведения, вон как глазенки горят... Пора уходить. Сорвалось!” Он неуклюже поднялся. — Что, развлекло? Ну, ладно... бывай, солдатик.

— А... ты куда? — глупо спросил Джей. — Меня же это не пугает.

— Да ну? — Ким резко развернулся. — Хочешь зачёт по магическим расам на “превосходно” сдать, не всё ещё выспросил у подвернувшегося экземпляра? Я такой же человэк, как ты, понял? Волшебники сами с фокуссами, только фокуссы у нас с вами чутки рассные... Я тебе просто правду скасал. Зачем? Понятия не имею! Хотел, чтобы ты знал, с кем трахаешься! — Гуль от волнения стал слегка сбиваться, и акцент коверкал некоторые слова. — Мне похрен теперь, я обманулся, знаю... Думал, что... взаимно. Так, можешь спать спокойно, считай я тебя... заколдовал.