Его фраза, сказанная в машине посередине телефонного разговора, была для Матильды как гром среди ясного неба. “I dag, du ikke kommer til at udfоre pа scenen. Jeg sagde!” (2) А как она старалась! Тихонько ходила на цыпочках, носила широкие брюки, чтобы замаскировать бинты, которыми туго перетягивала воспалённые, будто рассыпающиеся на острые осколки суставы. Опухшие щиколотки, злыми змеями ползущий по бёдрам озноб боли. Море анальгетиков. По два-три специальных заклинания от Кита и Свечки на ночь — чтобы не стонать. Чтобы не пришлось уйти из группы... Никто ведь ничего не замечал, разве что обычно проворная и шебутная «стрекоза Матильда» стала чуть степеннее и одеваться начала скромнее, так это объяснимо: повзрослела, сменила имидж, не всё же на каблуках и с голой попой прыгать. И тут!.. Слово Сванхиля, самого младшего, но самого главного в “Кrom fendere”, являлось законом.
— Саечка, ты меня выгоняешь? — Она улыбнулась и лихо махнула головой, рассыпая по плечам завитые красивыми локонами кудри, но в её глазах предательски выступили слёзы. — Я смогу танцевать, клянусь! Репетирую всё время — будет чуть другой рисунок, и не смогу делать высокие поддержки, но я всё продумала... Пожалуйста! — Мати прокусила себе губу и ещё шире улыбнулась — не могла заплакать у входа в концертный центр “Ди зюде Халле”, возле которого стояла нехилая толпа.
— Давай, вешайся на меня и изображай экстаз. — Сванхиль вышел из машины и, обойдя сзади, подхватил в надёжные объятия девушку, галантно выпущенную с противоположной стороны Валдисом. Нарочито пьяно раскачиваясь, парочка вошла в служебный подъезд. Четверо телохранителей хмуро фланкировали артистов и оттесняли более сотни писак и фанатов.
Не особо заслоняясь от молний вспышек и объективов камер, Мотыльки быстро исчезли за бронированными дверями. Мартинсен был чем-то еще в пути озабочен, всё время тыкал пальцем в экран ди-фона и остался покурить в маленьком холле, сделав отмашку Саю. Алекс, прибывший с парнями на второй «карете», что-то проорав собственной техобслуге, с места в карьер рванул в зал с суетящимися вокруг него менеджерами. А Кит и Джимми, напротив, неспешно отправились на сцену смотреть декорации.
— Сай, времени мало, наводи марафет быстрей, хоть пару песен прогоним. Звук голимый, тут вчера детский хор выступал.
Сольвай покивал, перехватил Матильду покрепче за талию, дав ей возможность почти висеть на себе, и поволок в свою гримёрную.
— Смотри, какие хоромы. — Он усадил вусмерть расстроенную «отставную» танцовщицу во вращающееся кресло. — Помоги-ка мне с причесоном и тряпками. Утирай сопельки, Мати, будем поговорить в процессе. — Сай подтащил к освещенному пронзительно яркими трубками зеркалу секцию от огромного диванного монстра, занимающего половину противоположной гримерному столику стены. — И давай-давай, бери кисть. Мне нужно глаза сделать поживей. Рассказывай. Честно и подробно.
Вантуле высморкалась и утёрла лицо салфеткой:
— Да ты сам знаешь, Сайчик, про нас с Альбусом Поттером. — Она вздохнула.
Сольвай ничего не мог с собой поделать — дёрнулся от фамилии и смазал смело проведённую на верхнем веке линию, схватился за баллончик с тоником:
— Да, так что случилось? Ты что-то подхватила? Это проклятие? С деталями, и не торопись.
— Это… ты же сам понял — я на себя (ну так получилось, не ругайся) выкуп взяла за Аладдина.
— С ума сошла! Да как у тебя вообще получилось? Такое столетние ведьмы не могут! Ты ж у нас с магией без году неделя. — Сольвай тихо ругнулся, двумя ладонями размазав весь наложенный на второй глаз грим. — Куда Ким смотрел? Как такое вышло?
И Матильда поведала всё как на духу.
Где-то к концу её рассказа в комнату постучала Ливия Краст, костюмерша и стилист группы, предоставленная рейтинговым глянцевым журналом, спонсором германской части гастролей. Сванхиль вдруг успокоился:
— Давайте мы сами, Лив. Мне сегодня Мати поможет. Идите бороду Киму выщипите, ну выровняйте, он еще голову не успел помыть, проследите. У нас изменения в программе. Почему так поздно ставлю в известность? Потому что. И пусть багаж Вантуле доставят ко мне.
Фрау Краст спорить не решилась, уж больно скандальная была у скандинавских артистов репутация.
Они еще пошептались с Матильдой, Сай даже выкурил сигарету, которую потребовал у охранника. И потом, накрашенный и одетый в тёмно-синий, как августовское небо, комбинезон, вышел из гримерной, оставив там переодевающуюся девушку, отправился на прогон в зал.
Вопрос, почему парни (друзья называются! Хотя ясное дело — именно друзья!) покрывали эту глупую девчонку — самоубийца же! — требовал срочного разъяснения. У Сая прям кулаки чесались! Но всерьёз бесило, жгло изнутри: по какой причине Гарри ничего не рассказал ему об этом произошедшем в его доме кошмаре? Скорпиус Малфой был очень зол и обижен.
*
— А ну не орать! Лорд спит! — прервал Кричер разголосившихся и чуть ли не прыгавших из окна младших эльфов. — Брысь в холодный чулан за креветками. Да смотрите, мороженые не берите, бестолочи! — Ну не разорваться же старому слуге: тут хозяин приперс… то есть прибыл, а еще и нарочный прилетел!
Было шесть утра, когда Гарри только приполз с дежурства, наследил, вывалившись из камина, кругом сажу насыпал (за что Кричер строго ему попенял, мысленно) и повалился спать прямо на диване в гостиной. Безобразие! А чуть ли не одновременно с тем, как Поттер, скинув туфли и укутавшись пледом, захрапел, пришла почта — лебедь. Добро, хоть знакомый.
— Ариэль! — Приманил птицу к садовому крыльцу Кричер. — Ковыляй сюда, приятель. Если что срочное — надо мальчишку будить. Так, глянем. Не официяльная бумага, — буркнул он, тормозя взглядом любопытных эльфят, толкающихся за его спиной с подносом, полным морепродуктов и зелени, снял с шеи лебедя кожаный тубус, который тут же увеличился в лапах эльфа до размеров длинной скатки. Кричер сначала понюхал, а затем, щелкнув двумя пальцами, обсыпал тубус искристо-золотой эльфийской пыльцой — футляр стал прозрачным. — Любовная эпистола и картинка цветная… большая, гладенькая.
Чикки захихикал в кулачок. Крич огрел его не глядя полотенцем и продолжил.
— Это может подождать, — вынес он свой вердикт. Шикнул на подчиненных и, приказав им накормить лебедя, завел того в Коржиков надворный «дворец», прикрыл дверцу заклинанием, чтоб почтальон дождался пробуждения Лорда Блэка. Надо было отправляться с секретной миссией в Шотландию.
Собирая корзинку, вернее, огромную, похожую на гондолу воздушного шара корзинищу, Кричер нагунделся вволю:
— Где это видано — всякому постороннему эльфу снедь хозяйскую тащить? Пущай сам и вертится, раз к дому приставлен — чем же ещё порядочному домовику заниматься? Цены-то нынче кусаются. Бульонка говяжья, печень, да рулек бараньих пара, ну ещё филей и постная свининка мне целых 6 галлеонов стали, я 23 кната выторговал и еще кости бесплатные сэру Олсопплэрду Перлу Тайгеру Принцу Луину за опт прихватил. И этим богатством вместо гостей да господ угощать безродных болотных эльфей?! Я бы сейчас лучше сделал традиционный, печеный в глиняных горшочках слоеный пирог с луком и почками — вон как его господин граф сметал. — Кричер затаенно вздохнул, вспоминая спасителя своего бесценного ушастого подопечного, и задумался о кулинарии, которая с тех пор, как рыжая убралась из дома, столько радости старику доставляла. — То кабы деток кормить, ну и хозяина, — а то транжирить по чужим. Чей это вообще слуга, кто в том-то замке владетель? — Тут Кричера как громом грякнуло: да это ж зазноба хозяева! Знал же, что дух от лорда непутевого, гулящего мужской шёл! Да не тот, что ранее. Вон и лебедя еще с лета к нему другой полюбовник слал. Значит, шотландский маг, грязнокровка, небось!
«Ну, на месте разберусь», — решил гордый своим происхождением раб рода Блэк и, сверившись с координатами, нацарапанными хозяином на обрывке газеты, прыгнул с корзиной в Сталкер.
Пенки сидела на подоконнике, грустно болтала ножками и монотонно тёрла тряпочкой бронзовое блюдо, по выражению её лица было видно, что маленькая эльфиня скучает. Завидев чужака и не услышав никаких сигналов тревоги, она не особенно испугалась, а, наоборот, кокетливо поправила на жиденьких волосёнках атласную ленточку.
