P.S. Генри мне не снится, я ему запретил. На днях ночью я вдруг сел в постели и сообразил, что он тоже тут… ну, в Англии живёт с женой... сволочь! И что смешно... он не любил меня, похоже, ни капли не любил! Невеста у него, оказывается, всё время была, просто денег на свадьбу не хватало... Это так больно… нет, противно, что я перестал об этом думать... с этого момента и перестал!»
Гарри напряжённо морщил лоб, читал быстро, глотая слова и целые куски текста, возвращаясь к непонятным местам, словно от скорости сейчас что-то зависело. Кое-где Сольвай писал совсем специфическим сленгом, молодёжным, музыкальным, тусовочным, использовал датские слова, иногда все его мысли и чувства умещались в нескольких репликах без дат. «Бамси умора!»; «Звук — полная жопа»; «А вечеринка у Лукаса прошла на ура, нам ещё и заплатили!»; «Какой же этот новенький кривой, никакого ритма!»; «Просто гриб, он нам точно не годится! Придётся его хильнуть»; «Мати колбасная!»; «Сегодня прорвало отопление, все замёрзли, инструменты тоже. Нестроевич весь день!»; «Хер наряженный»; «Этому мудаку ничего не докажешь и не объяснишь, он слов не слышит!»; «Не спали двое суток, приехали — упали вповалку; проснулся, уткнувшись Свечке под зад, не понравилось!.. Хотя…»; «Гитара упала, голова треснула»; «Фуфло, а не кабак, мы в этом гадюшнике и двух недель не отыграли»; «Гуль порвал новые штаны, которые шили на заказ, с горя напился, пообещал выступать в трусах. Мы одобрили. На новые штаны денег всё равно нет!»; «Пбрнаса сегодня по сотне, можно пожрать нормально». И всё в таком духе (шуршать, пультяшник, звукач, вдарь по крэшу, кач, репа, весло, верёвки, кухня…)(1).
Местами целые страницы дневника были посвящены талантливым необычным описаниям природы (звёздный дождь, перламутровые облака, рыбные или лягушачьи ливни; бледная ночь, необъятно-глубокое небо, природа настороже, подводные камни манят к себе…) или бытовым мелочам. Не слишком чувствительный к подобным вещам Поттер так и слышал то шум прибоя, то хруст мокрой гальки, то крики чаек, шелест дождя, лай лондонских собак, разговоры парней на кухне или в гримёрке. Часто попадались и стихи на самые разные темы. Гарри казалось, что он попал в какой-то… другой мир, странный и новый, который мощно затягивал, лишая чувства реальности. Это ощущение поглотило его всего, затмило все прочие чувства, связь со временем, заставило вспомнить себя мальчишкой, перед которым лежал весь мир, только вот идти по его дорогам было ну очень трудно.
«23 июля. Снова в Копенхауне.
Завтра встречаю с континента Гуля, остальные вернутся в течение следующей недели. Ребята меня поддерживают, но истина заключается в том, что я всех подвёл! Снова мы без денег, без сцены, без перспектив. Хотя, какие, к чертям перспективы! Лондон слишком велик, нет, просто огромный, чтобы там пробиться, а вроде начало склеиваться что-то, блядь, но и кто-то начал клеиться, вот, зараза. Да по-взрослому. Я потом на себя в зеркало смотрел со спины: пытался представить, что уж там особенного из себя моя задница представляет? Ничего, симпатичная, но на ней же не написано: «Хочу, я сладкая, трахни меня!» Лучше уж было бы написано! Ха! Сделаю такую татушку! Пусть ослепнут и издрочатся!
Итак, «Соболь» — элитный клуб. Я честно туда попал, по кастингу, сначала, недели две, просто в третьем ряду стоял в костюме, потом репетировал и получил сольный номер: каждый вечер перед вами, господа скучающие и жрущие, выступает потомок франкских рыцарей и чистокровный маг. Видали? Но платили-то хорошо! И целый день можно было писать песни, музыку, сыгрывать группу, танцевальная практика отличная. Я мотался как белка в колесе, но прогресс был. И вот — откат: мы снова в самом начале, по нулям. Есть хороший момент: меня не привлекли. За то, что Харви, директору клуба, врезал под дых и в морду его мерзкую. Я не шлюха, сволочь! И нет, МНЕ предложить под кого-то лечь! На виллу к дяде, видите ли, съездить и быть… попроще. Видали? Обломитесь! Танцевать я согласен, мне любые танцы не в лом, хоть эротические, хоть вальс; даже тарелки мыть! (Ну, это хохма, конечно!) Но СПАТЬ с… да с кем угодно! Бред! Я не жалею.
24 июля. 3 часа ночи.
Уснуть не смог… наверное, потому, что был не до конца честен с собой, ну и с тобой, старичок-дневничок… Ох, что-то у тебя характер прямо как мой… Ладно, вот, как дело было дословно: вызывает Харви из гримёрки, а у меня глаза как у куклы накрашены, на шее колье из стекляшек — ясно дело, выгляжу дешевой блядью. А на сцене все такие: без боевой раскраски тебя от дальних столиков не увидят, кому нужен бледный головастик? Работодатель мой встал с кресла, сигару в угол рта загнал языком, большие пальцы рук за пояс себе заложил — коубой, не иначе — и ко мне медленно так идёт; я стою, с ноги на ногу переминаюсь. А кабинет у него большой, и Харви против света сначала сидел; ну, жду, молчим оба. «Соль… вай, — говорит, директор, на имени моём запинаясь, — ты уже опыту поднабрался, танцуешь неплохо, публике нравишься. Не хочешь денег по-настоящему заработать?» Конечно, хочу, отвечаю я, мне деньги очень нужны, спасибо, мистер Хаймсон. Он хмыкает, доволен: «Умный мальчик! Так вот, мы в пятницу к одному моему хорошему знакомому на виллу едем, там будет прием в честь именин — выпьешь, поешь на халяву, да? И если сумеешь… Брэ… фамилию тебе пока знать не обязательно… понравиться этому уважаемому господину, то… Он о-о-очень влиятельный человек! Правильно под ним себя поведёшь — сможешь потом будущее себе обеспечить!» Я стою, слушаю вроде внимательно, а сам не врубаюсь. Что мне делать-то на вечеринке надо? Тут Харви продолжает: «Дать ему надо сразу, как потребует, он мужик властный, кипишу с ломанием не потерпит, и всяких ухаживаний, как вы, куколки, любите, не жди. Смажь себе всё там заранее, дырку растяни, чтоб не особо хромать потом!» А-ху-еть! До меня доходит. Как кипятком в лицо плеснули! Ну, дальше ты знаешь, я его ударил дважды, хоть он меня раза в три тяжелее, дальше бил бы, но секретарша прибежала. И, знаешь, дневник, я ни слова не произнёс. С падалью не разговаривают, это меня отец научил».
Поттер мысленно по профессиональной привычке поставил галочку напротив имени Харви Хаймсон, клуб «Соболь», и продолжил читать. Дальше несколько страниц тетрадки были склеены чем-то липким, Гарри не стал приводить листы в порядок, разобрал только несколько строчек:
«… бабушка, милая, родная, скучаю по тебе. По матери? Не знаю. По отцу? Не хочу про него вспоминать! Но как же мне не хватает миледи Нарциссы! Никогда раньше не принимал твои слова всерьёз, посмеивался над тем, как ты носилась со своим малышом Скорпи, который всё время норовил от тебя сбежать. Я был дурак! Бабушка, ты самый светлый человек в моей жизни. Надеюсь, что увижу тебя. Не сейчас, позже, заработаю много денег, выбьюсь в люди, напишу такую песню, которую не стыдно будет подарить тебе, и тогда разыщу тебя. Мне так пригодились все твои уроки магии; вспоминаю тебя — и знаю, что я не один».
«… дневник, подробно рассказывать не стану, тебе знать не обязательно, но у меня всё было, даже хорошо, что без любви. Я про секс. Лукас Фейн, он мне всегда нравился, мой первый мужчина, про остальное молчу. Это нельзя говорить никому. Я понял. Потому, что это настоящее. То, что мы делаем на сцене, перед публикой, для пиара — это игра, а Лукас… Он собрался уходить от нас, возвращается в свою консерваторию, хочет стать настоящим композитором. Я считаю, что он прав, у него получится. Но я подумал, что мы могли бы… И Лукас сам намекнул… В общем мы с ним ПОПРОЩАЛИСЬ. Я ему доверял, мы оба хотели, что ещё? Всё получилось. Кайф! А чувства? Ну их! Главное, что он меня потом долго целовал, я даже сам спать захотел. И утром не стыдно было в глаза смотреть. А то мы по имиджу вроде как трахаем всё, что движется, а я парня и не пробовал, даже девчонки были только два раза. Теперь точно знаю, что я — гей, это вообще не обсуждается. Надеюсь, что останемся с Фейном друзьями. Он… ».
Дальше текст обрывался, Гарри присмотрелся: похоже, несколько страничек были вырваны, не восстановить. Что тут писал Скорпи? Гарри разволновался не на шутку. Вот мальчишка же! Да куда же смотрел Драко? Не верилось, что он вычеркнул сына из своей жизни. А Астория, Нарцисса? В какие беды может вляпаться подросток! Да ещё с таким характером!
