- Я... я не могу оттолкнуть тебя, ты ведь мой лучший друг, но... Понимаешь, это слишком неожиданно, у меня внутри сейчас кипит буря различных эмоций... – Хару виновато опустил глаза.

- Ничего, я понимаю, поэтому подожду, – Тальви вновь лучезарно улыбнулся и неожиданно чмокнул своего друга в лоб, отчего тот мгновенно ожил.

- Эй! Ты чего творишь! – Хару наигранно надул губы и закрыл лоб ладонью. – Я ведь не маленький ребенок, чтобы меня в лоб чмокать!

- Ты был таким беспомощным, что я не смог удержаться, – хихикнул парень, уворачиваясь от запущенного в него снежка. Он был счастлив, Хару не оттолкнул его! Тальви был уверен, что его возлюбленный в скором времени ответит ему взаимностью. В этот день он впервые ощутил, будто за его спиной раскрылись белоснежные крылья.

Время шло, а в их отношениях почти ничего не поменялось. Это немного расстраивало нетерпеливого Тальви, который уже устал ждать и решил поторопить своего друга с ответом. Они стояли под сенью пары елей, что росли на заднем дворе Хару. От посторонних глаз их еще скрывала припорошенная снегом гора дров, на вершине которой посапывал ручной бельчонок. Парни часто здесь стояли перед тем, как разойтись по домам.

- Ха-а-а-ару-у-у, – протянул Тальви, уставший ждать ответа. – Уже две недели прошло, а ты так ничего мне и не сказал.

- Я еще не разобрался. Куда ты так спешишь? Сам же сказал, что подождешь, – упрекнул его друг. – Я все еще не могу понять, чем будут отличаться наши отношения? Ведь ничего толком не изменится или я в чем-то не прав? Просто никогда раньше даже не задумывался об этом.

- Чем изменятся, спрашиваешь? Понаблюдай за женатыми парами и поймешь.

- Они женятся, чтобы завести детей, продолжить род, но парни же так не могут.

- Да причем здесь это? – Тальви тяжело вздохнул. – Взять хотя бы поцелуи. С друзьями ведь не целуются.

- П-поцелуи? – запинаясь, повторил смущенный парень.

- Кстати, ты ведь еще ни с кем не целовался? – на лице Тальви тут же появилась нехорошая усмешка.

- Сам знаешь! – Хару резко отвернулся. – И ты тоже ни с кем не целовался, я знаю! Так что мы на равных.

- А давай попробуем.

- Ч-чего? – Хару испуганно захлопал глазами.

- Или я тебе противен? – ухмылка исчезла с лица парня.

- Нет! Просто... просто мне как-то неловко.

- Брось, здесь нет ничего такого. Мы ведь друг друга с детства знаем, – Тальви подошел вплотную, заставляя Хару прижаться спиной к стволу ели. – Просто доверься мне.

- Может лучше в другой раз? – парень не знал, куда спрятать свой смущенный взгляд. – Вдруг кто-то увидит...

- Брось, уже темно, – почти в самые губы прошептал лучший друг.

О, как же он мечтал об этом моменте! Сколько же раз он представлял, как касается этих желанных губ, как проводит по ним языком, и они податливо раскрываются, впуская чужой язык внутрь! И теперь это случилось наяву. Он действительно целует Хару, своего любимого и единственного Хару! Эта мысль вскружила голову и заставила сердце биться в бешеном ритме. Первый поцелуй достался именно ему, а не кому-то другому. Тальви был счастлив. Близость опьяняла и сводила с ума, поцелуй углубился. Кажется, Хару это тоже нравится. Парень робко отвечал, вцепившись руками в плечи Тальви. О, как бы он хотел, чтобы это длилось вечно!

- Что за чертовщина здесь происходит! – совсем рядом раздался разъяренный голос мистера Эрни.

В следующую секунду Тальви почувствовал, как крепкая рука схватила его за воротник и отбросила в сторону. Парень больно ударился затылком о вторую вязанку дров. В глазах на мгновение все потемнело. Что произошло? Он даже не успел этого осознать, как тут же получил мощный удар в челюсть, сопровождающийся грозными выкриками.

- Ах ты, сукин сын! Вот так ты платишь моей семье за все хорошее?! Как ты вообще посмел сделать такое с моим сыном?! Ублюдок!

- Папа, прекрати! – послышался откуда-то сбоку перепуганный голос Анни.

- Я до сих пор не могу поверить своим глазам! – еще не опомнившийся Тальви получил новый удар куда-то в живот. – А ведь я готов был признать тебя своим вторым сыном! Ничтожество! Тебя нужно упрятать в больницу и не выпускать оттуда! Ты опасен для общества!

- Папа, ты его убьешь! – отчаянно кричала Анни, пытаясь оттащить отца от изрядно помятого парня. – Тальви не виноват!

- О чем ты говоришь?! – взревел мужчина. – Неужели ты не видела, что он делал с твоим братом?! Омерзительно! Я бы ни за что не поверил, если бы не увидел это своими глазами!

- Папа, пожалуйста, хватит! Умоляю! – девушка плакала, но не оставляла попыток остановить отца. – Пойдем в дом!

- Ладно, – ударив Тальви последний раз, произнес мистер Эрни. – Но только для того, чтобы взять ружье и пристрелить эту ошибку природы на месте!

Все тело ужасно болело, а голова просто раскалывалась. Проклятье! Как это произошло? А ведь все из-за его настойчивости. Не нужно было делать этого перед домом. И почему он не послушал Хару?.. Хару? Тальви осознал, что за все то время, пока его били, он ни разу не услышал голоса Хару. Вдруг ему тоже досталось? Вытерев кровь с разбитой губы, парень кое-как поднялся на ноги и посмотрел в ту сторону, где они стояли всего пару минут назад. Хару все еще был там, он шокировано смотрел на Тальви не в силах что-либо произнести. Вот черт, а ведь их дела совсем плохи. Мистер Эрни просто так это не оставит. В лучшем случае он запретит Тальви видеться со своим сыном, а в худшем расскажет об этом всей деревне. Так или иначе, парню больше здесь оставаться нельзя.

- Прости, – виновато произнес Тальви. – Какой же я идиот. А твой отец неслабо мне врезал.

- У тебя кровь... – опустошенным голосом прошептал Хару, сжав руки в кулаки.

- Я знаю, но это пустяки по сравнению с тем, что будет завтра. Мне больше нельзя здесь оставаться...

- Что ты несешь! – Хару тут же оживился. – Ты собираешься уйти и оставить меня?

- Нет. Давай убежим вместе, – голос Тальви был серьезным. – Ты ведь понимаешь...

- Ничего не будет. Я просто скажу отцу, что он неправильно это понял! Все обойдется! – Хару боялся, он боялся даже одной мысли о том, что ему придется покинуть родной город и уйти в неизвестном направлении.

- Хару... – голос парня стал совсем тихим. – Он тебя даже слушать не станет. Ты ведь понимаешь, да? Если я останусь, все будут от меня шарахаться, а мистер Эрни запретит мне с тобой видеться, а потом... а потом они притащат меня в больницу и начнут лечить. Но это не болезнь! Ты ведь и сам знаешь.

- Не будет такого, я обещаю, что переубежу отца и все станет как раньше...

- Хару, ты пойдешь со мной? – Тальви выжидающе посмотрел прямо в растерянные зеленые глаза. – Вместе мы справимся. Я не дам им убить нашу любовь...

- Я... я не могу, – Хару отвел глаза. – Я... я все еще не знаю, любовь ли это... Я... не могу вот так просто бросить свою семью... Прости...

- Что ж, прости за беспокойство, – Тальви стиснул зубы и развернулся, чтобы уйти. Его сердце разрывалось от нестерпимой боли. Нет, Хару его не любит и никогда не сможет полюбить. Зачем он все это время себя обманывал? Зачем строил планы и тешил себя надеждами? Зачем?! Чтобы стало еще больнее?

- Прошу, Тальви, не уходи! – вслед ему отчаянно крикнул бывший друг. – Подожди до завтра! Увидишь, я все улажу! Тальви!

Но парень его уже не слушал, эта раздирающая изнутри боль заглушала все посторонние звуки. Его бросили. Вот так просто бросили, растоптав все эти теплые чувства. Сидевший все это время на вязанке дров испуганный бельчонок слабо пискнул и бросился вслед за хозяином, но внезапно поднявшаяся вьюга не дала ему добраться до цели, и зверек вынужден был вернуться обратно.

Тальви шел, не разбирая дороги. Ему уже было все равно, лишь бы убраться прочь из этого города, прочь от того, кто нанес ему смертельную рану. Зачем придумали все эти чувства, если они причиняют такую адскую боль? Зачем они вообще нужны? Как было бы хорошо больше ничего не чувствовать! Если бы этих чувств не было, то ему сейчас бы не пришлось идти по снежной пустыне, дрожа от холода. Вьюга становилась все сильнее, но Тальви продолжал двигаться вперед. По его щеке скатилась одна единственная слеза, которую парень даже не потрудился смахнуть, чтобы она не превратилась в лед. Сколько он шел и куда, Тальви не знал, он был полностью разбит и опустошен. Перед глазами то и дело мелькали различные образы его счастливой жизни, что причиняло еще большие страдания.