— Несчастные случаи? — глаза Мина прищурились, он с грохотом устремился к кухне, движением руки подняв незаметную дверцу в полу, ведущую в подвал для овощей. — Ну, ладно, паршивец. Никакого милого старшего брата на этот раз.

«Ты собираешься загнать в угол… Ах, ты, идиот!»

Зуко подскочил достаточно быстро для того, чтобы поймать дверцу прежде, чем она упадет на место. Тонкий слой камня поверх дерева обрушился вниз с большей силой, чем можно было ожидать, исходя из его веса. Значит, Мин не хотел, чтобы ему мешали.

Выдохнуть и толкнуть.

Камень и дерево раскололись.

«…Ой».

Он прыжком преодолел открывшуюся внизу лестницу как раз вовремя, чтобы увидеть, как Мин рывком вытянул заплаканного темноволосого мальчика из-за глиняных кувшинов с рисом.

— Пусти! — Джинхай извивался, пытаясь высвободить руку. — Я не хотел! Прости меня!

— Прятки тебя не спасут, — мрачно начал Мин, схватив мальчика за воротник и встряхнув так, что у того клацнули зубы. — Я сделаю то, что папе следовало сделать недели назад.

«Нет!»

Джинхай вскинул руки перед лицом, и искры полетели.

Приземлившись на пол подвала на корточки, Зуко вскинул руки, чтобы отразить их, а потом резко опустил раскрытые ладони вниз. Все искры погасли.

Мин выронил мальчика и отступил назад с выражением неподдельного ужаса на лице.

— Ты… ты…

Посмотрев на старшего брата, Джинхай снова разревелся.

— Осёл, — проскрежетал Зуко. Плавным движением обойдя Мина, он подхватил на руки Джинхая прежде, чем тот успел отползти. — Всё хорошо. Ш-ш-ш. — Он крепко прижал к себе мальчика, поглаживая его по вздрагивающей спине. Так, как делала Урса много лет назад. — Просто дыши. Всё будет хорошо.

— Ты кто? — шмыгнул носом Джинхай.

— Я Ли, — ответил Зуко. — Ученик Амаи. Пойдем, поговорим с твоей мамой, ладно? Думаю, она хочет знать, что мы все в порядке.

— В порядке? — выплюнул Мин. — Он же… он…

— Покоритель огня, — твердо закончила Суин. — Долго же до тебя доходило.

— Ты знала?

Оставив свою талантливую союзницу отвлекать Мина, Зуко вынес Джинхая вверх по лестнице и вручил его бледной Мейшанг. С большим трудом. Мальчик не желал его отпускать.

— Он не ранен,— доложил Зуко. — Но ему нужно научиться контролю, или люди заметят то, что Суин не сможет прикрыть.

Джинхай зарылся лицом в одежду матери.

— Я не хотел.

— Я знаю, милый, — тихо сказала Мейшанг. — Ты не сделал ничего плохого. Мамочка просто… удивилась. — Она переводила взгляд с Зуко на Амаю. — Ему же шесть!

— Иногда так бывает, — Зуко пожал плечами, и чуть не добавил «мне было восемь». Злые языки дворян до сих пор судачили о позднем пробуждении покорения огня принца Зуко, хотя эти сплетни были и вполовину не такими сочными, как обсуждения его шрама. Нет смысла оставлять Азуле подсказки.

— Как, черт возьми, так вообще получилось? — Мин с грохотом поднимался по лестнице, у него за спиной Суин закатила глаза.

— Мин Вэн, следи за языком! — приказала Мейшанг. — Подобные выражения могут быть уместны среди молодых идиотов в университете, но они неподобающе звучат в этом доме!

— …Прости, мама, — Мин выглядел виноватым ровно одну секунду. — Но как? Мы же граждане Ба Синг Се! Папа — покоритель земли!

— А мама — беженец войны, — отрезала Суин. — Включи голову, Мин.

Мейшанг уставилась на дочь.

— Ты знаешь?

— Джия помогла мне разобраться, — смущенно сказала Суин. — Ты нечасто говоришь о внешнем мире, но по твоим рассказам ясно, что ты пришла издалека. Ты знакома с кучей людей, которые выглядят, как Ли. И когда с Джинхаем стали происходить эти вещи… — Она пожала плечами.

— Ты не можешь быть оттуда, — сказал обескураженный Мин. — Ты не одна из них.

— Хорошие люди есть везде, Мин, — спокойно заметила Амая. — Неважно, из какого они народа, или какой у них элемент. — Она бросила оценивающий взгляд на Зуко. — Ты можешь его научить?

— Это займет некоторое время. Гасить огонь сложнее, чем разжигать, — честно признался Зуко. — Да, я могу.

Джинхай выглянул из объятий матери и посмотрел на него круглыми глазами.

— Ты погасил огонь!

— Да, — улыбнулась Амая и, став серьезнее, повернулась к Мейшанг. — Вам следует поговорить с мужем и сообщить мне о своем решении. Ли — мой ученик. Если он должен учить кого-то ещё, придется составить расписание.

— Чему может покоритель огня учится у покорительницы воды? — язвительно поинтересовался Мин.

«Ты никогда не сражался с другим элементом, так? Духи, надеюсь, кто-нибудь обучит тебя до того, как это случится, или ты пепел».

— Исцеление, — объяснил Зуко. — Не все из нас хотят убивать людей. Покорители огня варят стекло. Плавят сталь. Они делают кучу вещей, не связанных с войной. «Хотя по приказу Хозяина Огня многие люди оставили эти занятия».

Это было неправильно. Такова была воля его отца, но… Неправильно, что другие народы не видели от покорителей огня ничего, кроме убийств.

Мин прижал руки ко лбу, словно пытаясь унять головную боль.

— Это безумие.

Зуко подавил усмешку. «Добро пожаловать в мою жизнь».

***

Захлопнув дверь клиники, Ли на минутку прижался лбом к деревянной планке, беззвучно вздохнул и выпрямился.

— Это всё?

«Ровный голос, готовая стойка. Никогда не подумаешь, что у него был день, после которого большинство молодых людей просто свалились бы на землю». Амая изучала своего ученика. «Не думаю, что это притворство. Он не экономит силу, нет, но он тратит её с умом, с осторожностью. Так, чтобы и работу выполнить, и сохранить подвижность».

Муши говорил, что мальчик не был солдатом. Но Ли отличался той же стальной дисциплиной, которую она видела у лучших покорителей земли на Внешней Стене.

«И что-то ещё». Она прищурилась, пытаясь вычленить это. «Те солдаты — часть отряда, они уверены, что подкрепление всегда придет, чтобы выручить их… или хотя бы отомстить. Ли не такой. У Ли нет подкрепления».

У неё перед глазами до сих пор стоял тот рвущийся к ней поток обжигающего оранжевого огня, и то, как Муши отбил его в сторону, оставив дым и дрожащий от жара воздух, но она больше не испытывала гнева. Не после того, как мальчик день напролет выполнял всё её требования, работая с людьми, которые даже ей действовали на нервы, сдерживая все едкие замечания с профессионализмом солдата, выполняющего неприятный, но необходимый долг. Не после того, как она видела его с Джинхаем.

«И всё же я хочу знать, как он сломал ту дверцу в полу. Он использовал покорение, так?»

— Мне нужна твоя помощь ещё в одном деле, — Амая жестом указала на один из свободных стульев. — Садись.

— Зачем? — с опаской спросил Ли, но подчинился.

— Я хочу осмотреть твой глаз.

Ага, побелевшие костяшки пальцев старательно скрылись в рукавах халата.

— Это шрам. Его нельзя излечить.

Что по звучанию было наиболее близко к «иди к черту» из всего сказанного за целый день. «Значит, где-то там всё же прячется подросток, — подумала Амая с веселой иронией. — Я уж было начала сомневаться».

— На поверхности, да. Эта отметина останется с тобой навсегда. Но снизу… тело восстанавливается годами. Что-то до сих пор можно исправить с помощью покорения. — Она прямо взглянула ему в глаза. — Хьёдзин говорит, что ты искусно владеешь дао. И мне не надо рассказывать, что подобная рана делает с периферийным зрением. Давай посмотрим, что я могу с этим поделать.

— …Что мне делать?

— Сиди неподвижно и держи глаз закрытым. Будет немного покалывать. — Покрыв руки водой, Амая прикоснулась пальцами к бугристой плоти и замерла, ожидая. Свежие раны были очевидны, похожие на островки болотного ила на чи тела, которые затягивали её, как зыбучий песок. Шрамы были тоньше. Мельчайший песок, текущий под её пальцами.

«Вот ты где».

Она никогда не будет великим целителем, никогда не сможет закрыть смертельную рану, когда пациент стоит на краю смерти. Но шрамы не требовали силы. Им было нужно искусство и терпение.