– Библиотека, сорок секунд без ловушек, – заявил и отключился.

Дженни ещё не было, поэтому пришлось завтракать чем придётся. Пока Джим пытался соорудить нечто, похожее на яичницу, Арсень настрогал хлеба и щедро смазал его кетчупом. Сказал, что солёных огурцов нет и что это издевательство.

Джиму оставалось молча радоваться их отсутствию.

И всё утро они носились как угорелые, из комнаты в комнату, от ловушки к ловушке. Во время очередного прохождения гостиной на плечо Джиму упала на первый взгляд крепко держащаяся на потолке гиря. Небольшая, но после этого делать что-то левой рукой было невыносимо больно.

А ведь Джек проходил и так… – думалось Файрвуду, – и даже с ранениями сильнее…

Чтоб не пугать Дженни рукой-плетью, он попросил Арсеня сослаться на их общую занятость и принести обед в комнату. Порешили, что в комнате Джима удобнее – там хотя бы бумага не валяется на всех более-менее горизонтальных поверхностях.

– Это непорядочно, – ультимативно заявил Арсень, затаскивая в комнату внушительного размера поднос, – я потребую сатисфакции…

– Много, – согласился Джим, оглядывая металлического гиганта, – это всё нам?

– Это всё тебе, – Арсень уже вылетел за дверь, но затормозил и засунул в проём голову, – а мне я сейчас принесу.

Блюда на подносе не отличались продуктовым разнообразием, зато их было помногу. Джим сначала думал расставить тарелки поудобнее, но потом решил не заморачиваться.

К тому же, рука болела всё сильнее.

– Уже есть сел? – Арсень протиснулся со вторым подносом, когда Джим уже было принялся за еду, – а как же я?

– Ты тоже садись. – Док осторожно подул на ложку дымящегося пюре, – горячее…

– И много! – с энтузиазмом подтвердил подпольщик, принимаясь за свою порцию. Он вообще не стал думать насчёт расстановки тарелок, попросту поставил поднос на пол и брал оттуда что душа пожелает.

– Действительно много. Но продукты…

– Жжени… – Арсень сделал могучее глотательное движение и продолжил, – говорит, поставка скоро, можно позволить. А мы ещё и на хорошем счету, мы, как супергерои, пленников вызволяем.

– Дженни… – Джим с улыбкой покачал головой и принялся за еду.

После обеда они решили устроить себе получасовой отдых. Сошлись на том, что испытания на полный желудок вредны, а если Кукловод будет против, он не поленится это объявить. Джим устроился на кровати полулёжа, поудобнее расположив на подушках больную руку, Арсень пристроился на тумбочке.

Джим рассматривал неугомонного подпольщика. Видно, что не сидится, видно, что хочет помочь лидеру. И этот послеобеденный отдых ему, скорее всего, и не нужен вовсе… а сам Джим не уверен, что не станет балластом на ближайшие сутки.

Кто его знает, Кукловода, сколько ещё он будет их гонять?

– Я не чувствую в Кукловоде прежнего азарта, – неожиданно для себя признался док. – Как будто… ему не очень приятна ситуация.

– Да? – наскучив бездельем, Арсень вытащил из сумки чистый самосшитый альбом и карандаш, уселся вполоборота, – не против, если зарисую? Вот… О чём… – карандаш заскользил по бумаге, – да, Кукловод… Мне показалось, он мог бы придумать наказание серьёзнее. До сих пор не понимаю, как выхожу сухим из воды… – под внимательным взглядом Джима он, прищурив левый глаз, поставил перед собой карандаш вертикально, замеряя, кивнул и снова вернулся к наброску, – да и Джек… Согласись, маньяк мог нам тут устроить нехилое такое… а обошёлся цепью и кучей испытаний.

– И это, – Джим кивнул. В спину неприятно упиралась спинка кровати, но это было единственное положение, где не болело плечо, – и записка. Это… ты заметил? Это был его почерк.

– Каллиграфия, – Арсень хмыкнул. Карандаш двигался отрывисто, сильными штрихами, краем ластика мелькая над кромкой альбома. – Да, он как-то передавал записку для Дженни. Я вчера вечером вспомнил, но… не до того было. Думаешь, он не так уж и желает наших мучений?

Джим откинулся на подушки и поднял глаза к потолку. Усмехнулся.

– Да. Сам посуди, мы – в его особняке, мы как мышки в клетке – на виду и в полной его власти. Если бы он хотел причинять боль и мучить, мы бы заметили. А здесь… я не совсем понимаю логики его поступка, Арсень. Но она есть. Мне просто нужна литература и больше информации.

– Литература… – подпольщик тихо хмыкнул, мотнул головой. Карандаш зашуршал ровнее, ритмичнее. – Встретил в библиотеке раз… А, не важно. Вот чего, док: да или нет. Тебе никогда не казалось, что оттуда,– карандашом на стык облезлой стены и потолка, – с нами разговаривает не один человек, а двое разных?

Вопрос поставил Джима в небольшой ступор, но после полуминутного размышления он кивнул.

– Да… очень похоже. Тот человек, с которым я иногда разговариваю по вечерам, и тот, который отдаёт большую часть приказов – не могут быть одним и тем же. Они как… маньяк и аристократ. Я не знаю, как точнее.

– А точнее и не надо. – Арсень развернул к нему альбом, показывая набросок. – Ну как, на тебя похоже?

Док невольно залюбовался рисунком – вроде бы просто ворох лохматых штрихов, а как похоже. Будто схваченный фрагмент жизни.

– Похоже, – он улыбнулся. – Арсень, я не смогу проходить испытания. Я буду закрывать двери. Не затруднит?

Джек, раздав задания и отослав своих, уже задрёмывал, когда в библиотеку внёсся лыбящийся до ушей Арсень собственным персонажем. С фонариком. Подскочил, схватил его за плечи и принялся трясти.

– Последнее! – рявкнул радостно. – Последнее осталось! Всё, Кукловод размыкает цепь! Библиотека, ночь, меньше тридцати секунд!

– Чёрт… да неужели… – выдохнул подпольщик, пытаясь отцепить от себя руки неугомонного помощника. Через его плечо увидел, как в комнату заходит Джим. Брат устало улыбался. Ничего не говорил, не вопил, разумеется.

– Выпусти меня, а?! – Джек постарался выбраться из объятий. Особенно когда увидел, что брат вот-вот рассмеётся. Кажется, его эта ситуация забавляла.

– Не бухти, не для того мы тебя спасали! – Арсень совершенно бесцеремонно захапал его и сдавил так, что рёбрам больно стало.

– Арсень, когда мне закрывать дверь? – поинтересовался Джим мягко, останавливаясь у входа.

– Щас-щас.

– Да, блин, – Джек, нахмурившись, всё-таки отпихнул Арсеня от себя. – Давай, испытание проходи. И только попробуй продуть! У тебя часы-то есть?

– Обижаешь, – Арсень, шарящий в сумке, моментально стал другим – собранным, деловитым. Даже взгляд изменился. Выудил здоровенный сильный фонарь – неизвестно где добытый, щёлкнул на пробу. Широкий столб света ударил в спинку дивана рядом с Джеком. Арсень кинул маленький фонарик ему на укрытые пледом колени. – Какие ещё часы? Ты меня чего, за лоха держишь?

– Я тебя держу за твоё замечательное умение искать паяльники, – фыркнул лидер, беря на всякий случай кинутый фонарик. – Если что найти не сможете, говорите мне. Вдруг замечу.

– Договорились… – Арсень, мотая фонарищем (свет так и прыгал во все стороны, вырывая из полумрака куски мебели, книг и груд хлама), широкими шагами прошёл к двери, выдернул лист со списком. Огляделся. – Док, закрывай. Поехали.

Джим захлопнул дверь, прислонился к стене.

Следующие тридцать секунд казались Джеку самыми длинными в его жизни. Это несмотря на то, что по комнате носился и резво перепрыгивал мебель Арсень, матерясь сквозь зубы и то и дело швыряя на стол у дивана найденные предметы.

Щурясь, лидер пристально следил за его метаниями, пока в него едва не прилетело скинутым с верхнего яруса глобусом. Оставалось меньше двух секунд.

– Ещё одна! Куклово-о-од, засчитано!!! – Арсень с этим воплем спрыгнул с верхнего яруса со статуэткой Будды в руках. Приземлился не совсем удачно – Джек, выругавшись, кинулся было к нему, но Арсень с места швырнул статуэтку на стол. Таймер потух на отметке 00:00:18. Металлический браслет на ноге подпольщика щёлкнул, размыкаясь. Цепь втянулась под шкаф.

– Арсень, ты… – Джим направился к лежащему на полу подпольщику, но Арсень поднял ладонь: