Минута.

Сорок пять секунд, и, как назло, за дверью послышались быстрые приближающиеся шаги.

Джим встал у двери наизготовку.

Сорок секунд.

Он даже не смотрел, кто вбежал – резко дёрнул на себя распахнувшуюся дверь.

Захлопнул.

Чертыхнулся.

На циферблате осталось около тридцати секунд.

Раны от шипов тут же заныли.

– Пр… А, Арсень, – Джим едва кинул на него взгляд, возвращаясь к лабораторному столу, – пройди испытание. Я не могу.

Газ принял абсолютно однородную консистенцию, почти идеальную: густота, цвет, слегка беспокойная поверхность, волнами.

Джим задержал дыхание.

Тягучая субстанция медленно перетекала в колбу номер два, до половины заполненную прозрачно-красной жидкостью. Едва коснувшись гладкой поверхности, газ тут же окрасил часть жидкости в чёрный, распространяющийся щупальцами вокруг, как густая капля краски в прозрачной воде.

Процесс завораживал.

Окрасив всю жидкость, остатки газа буквально всосались в получившуюся черноту, и жидкость, резко загустевшая внизу, приобрела приятный оранжеватый оттенок.

– Неплохо…

Где-то на заднем плане Арсень шуршал собираемыми предметами, но доку было не до него. Он вполголоса наслаждался результатами эксперимента:

– Если мне добыть немного гемоглобина…

Подумал.

Капнул из раны пару капель в тут же побуревший раствор.

– Вот… – уже громче, – Арсень, как думаешь, Дженни одолжит нам Кота для опытов?

– Могу поймать тебе в подвале парочку крыс, – подпольщик, допроходив испытание, в два широких шага подошёл к столу и хлопнул перед ним помятого вида листок. – Тут такое дело… Это я нашёл утром у себя на пороге. Начнём с того, что я всё время был в комнате, и просто так… в общем, проехали. Джека в подвале нет. Так же на кухне и на всём первом этаже. Дженни говорит, вообще последние дни его не видела. Мне кажется, или это не его стиль – подбрасывать записки и не оказываться на месте?

– Да, странно. Он достаточно обязательный, и не исчез бы, зная, что ты придешь, – Джим мельком глянул на записку. Отставил колбу. Ровные буквы, аккуратная точка в конце предложения. В подписи J с небольшой завитушкой. Док нахмурился. – Похоже, у нас проблемы, Арсень. Это не его почерк.

– Вот и я думаю, что-то слишком аккуратно, – мрачно согласился Арсень, нависая над его плечом. Потянулся, взял записку. Смял. – В общем-то, мне только твоего подтверждения и не хватало. Я иду искать.

– Дальше особняка он всё равно не ушёл, – Джим скользящим движением высвободил смятый листок из его пальцев. Разгладил. Всмотрелся. – Подожди секунду. Почти каллиграфия. Кто бы это… Оставишь мне для экспертизы? – Дождавшись нервного кивка, положил листок на стол и придавил колбой. Потёр виски. Сел. – Не представляю… В любом случае, – снова встал, – нужно искать. Первый этаж ты взял, значит, начнём со второго.

Арсень нёсся впереди семимильными шагами. К тому времени, как Джим поднялся на второй этаж, он уже облазил все закутки и шкафы. Док же пытался думать.

Не последователи, не Дженни, подпольщикам это вообще не нужно… Вряд ли Тэн, сомневаюсь, что ей доступна европейская каллиграфия… Я где-то видел этот почерк, где-то…

Арсень перед его носом занёсся в детскую.

– Что-то слышно сверху! – почти тут же высунулся из двери, махнув рукой, – из… библиотеки! Но я там утром был, ничего...

– Что именно?

– Не знаю, – огрызнулся Арсень и засунулся обратно.

Звуки действительно были, правда, чтобы расслышать их, пришлось залезать на второй ярус кровати и прикладывать ухо к потолку.

– Шуршание… скрип… уверен, что-то металлическое…

Видел где-то… я бы запомнил, чистая каллиграфия…

– Арсень, Джим, вы тут? – в дверь проскользнула лёгкая фигурка Дженни. Девушка ухватила на плечах края вздумавшей соскользнуть шали. – Что я видела… у дверей библиотеки словно клочок тумана. Проявился, под дверь скользнул, в во-о-от такую щелку, – она показала ладошками, – и исчез. Честно-честно, я своими глазами…

– Думаешь, показывал… – Джим, свесившись со второго яруса, встретился взглядом с Арсенем. Тот явно думал так же.

– Ну а вдруг? – Дженни развела руками, – не просто же так. Этот клочок, не поверите, ещё помаячил немного, пару секунд, наверное.

– Ты живой?! Ты живой, или нет?!

Джиму с трудом удалось оторвать от брата Арсеня: тот тряс Джека за плечи, как будто ума лишился.

Глава Подполья лежал на диване в библиотеке. Дженни, увидев его, заохала и побежала вниз, а Арсень тут же ринулся к дивану, схватил бесчувственного лидера и принялся трясти. Не сильно, но оттолкнуть его было проблематично.

Навернув пару кругов вокруг диванчика, Арсень начал дёргать цепь, тянущуюся от ноги Джека куда-то под шкаф. Это навредить никак не могло, поэтому Джим не стал его останавливать.

Брат выглядел измученным. Серая кожа, ввалившиеся щёки, круги под глазами вызывали невесёлые ассоциации с бамбуковым медведем. Царапин на руках, не считая проходильных ран под старым бинтом, было бесчисленное множество. Компанию им составляли синяки различной степени тяжести и давности.

– Кукловод!!! Кукловод, ты, suka, зачем?! – Арсень не унимался.

– Арсень, – пришлось довольно жёстко окрикнуть, – если нечем заняться, проходи испытание! И молча!

Подпольщик, ругнувшись сквозь зубы, принялся за дело, не забывая между делом костерить Кукловода на чём свет стоит. Не на английском, но общий смысл всё равно улавливался.

Джим слегка похлопал брата по щекам.

Не действовало. Он добился только лёгкого подрагивания век.

Нашатырём их Кукловод не баловал, а синтезировать, хоть реакция и простая, всё руки не доходили.

После похлопывания смоченными спиртом руками подрагивание век стало сильнее. Кажется, Джек даже повернул голову.

– Он живой, док? – донеслось откуда-то со стеллажей. Арсень выковыривал оттуда статуэтку рыцаря. – Живой, а?

– Арсень, он живой. – Док метнул на него быстрый взгляд. – И либо заткнись, либо слезай. Сверзишься.

– Живой, – облегчённо вздохнул тот и метнул на столик у дивана ещё одну статуэтку. На этот раз позолоченный кубок.

Джек приоткрыл глаза. Красные, воспалённые.

– Галлюцинации начались… – и голос хриплый, как после недельного запоя или срыва связок. Тоже возможно. – Привет, старший брат… жаль… кажешься…

– Нечего разговаривать с галлюцинациями. – Джим приложил прохладную после спирта руку к его лбу. – А я думал, ты не можешь стать еще более тощим. Дай руку. Пульс в норме… Посмотри на меня, следи за пальцем. Реакции в норме. Сколько ты так, два дня, три? Тогда сделаю пока укол.

Джек поморщился, слабо, но заметно. Он никогда не любил уколы.

Прозрачный пластик шприца заполнился розоватой жидкостью. Привычным движением Джим растёр спиртом бледную кожу, примерился и, резко введя иглу, надавил на поршень.

– Не мерещишься. – В хриплом сорванном голосе послышалось облегчение. – Забота… терминология… я б так не придумал. – Попытка сделать ещё один укол вызвала у этого полумёртвого тела очень живую реакцию. – Эй, я еще не собираюсь помирать, что ты… Джи-и-им…

Арсень, закончивший испытание секунду назад – Джим понял по щелчку двери – уже навис над диваном. Мешал, бросал тень, да и в целом…

Не в твоём состоянии тут сейчас…

– Арсень, сбегай к Дженни. Джеку сейчас нужна вода и чай с мёдом… или с сахаром, но лучше мёд. И принеси пару пилюль гемостимулина.

Кивок – и как его не было.

– Отдыхай, – Джим провёл рукой по волосам Джека. Как в детстве, когда успокаивал этого не в меру задиристого малыша. Тот послушно закрыл глаза.

Три дня. За это время такого истощения не будет. Вкалывал что-то? Снотворное, транквилизаторы? Не давал воды, обезвоживание сильно изматывает... И держал явно не в библиотеке, комната... Арсень сказал, была ещё утром пуста

Закрытая часть дома, другие комнаты? Больше половины особняка нам не доступна

А потом перетащил сюда и посадил на цепь