Она спрятала чайник и чай в свою сумку. Подпольщик задумался, что её ещё никто не видел за прохождением испытаний. Один раз только, когда женщина помогала ему в детской.

– Я понимаю, Перо, сейчас все заняты приготовлениями к этому европейскому мистическому празднику… Но, когда у вас отыщется свободная минутка, прошу, поищите ещё чашки и набор чайных инструментов. Я могла бы провести церемонию… и поведать одну историю.

Тэн не улыбалась. Было странно, но Арсению показалось, что улыбка враз разрушит в ней всю таинственность. Пока она оставалась… чем-то вроде закрытой книги древних легенд.

– Поищу. Не обещаю сегодня, вечером праздник, но…

– Благодарю вас.

Она уже уходила, когда подпольщика посетила очередная мысль:

– Извините… Тэн…

Она обернулась.

– Может, это прозвучит грубо, но… я могу сделать с вас набросок? Хотя бы один. Я рисую…

– Знаю.

– Да? Меня, наверно, пальцы выдали, – он поднял руку. Вся боковая сторона кисти была чёрной от графита. – Я забываю отмывать.

Во взгляде дивы ничего не поменялось – всё та же загадочная темнота.

– Нет, Перо, не забываете. Сделаете столько набросков, сколько захотите.

Арсений дожидался Джека, устроившись у гудящей печки. Подпольщик опоздал где-то на полчаса. Ввалился в подвал, неся целую кучу тыкв. Оставалось загадкой, как не уронил ни одну.

– Ну, всё, – выдохнул, сваливая добычу на пол. – Фитиль тоже есть, моток пеньки в библиотеке нашёлся. У тебя как дела?

Арсений молча указал на ближнюю полку, куда свалил ножи, огрызки сплавленных Дженни свечей и два маркера.

– Ага, тогда самое интересное, – подпольщик потёр руки. – Сейчас будем заниматься художественной резьбой по тыквам. Так, идите сюда…

Он уселся на ближайший ящик, подкатил к себе тыкву. Замер.

– А это ещё что? – указал ножом на стоящую рядом коробку.

Арсений, улыбаясь, перевёл взгляд на потолок. Хотел ещё посвистеть, но подумал, что уже перебор будет.

Джек дёрнул коробку к себе. Запустил руки внутрь, кажется, боялся поверить тому, что видит.

– Нет, это же…

– Грибы, – кивнул Арсений. – Восемь банок по литру, консервированные шампиньоны и ещё в пакетах сушёные какие-то, я такое название не знаю как переводить.

– Даёшь, – выдохнул подпольщик, придвигая коробку к своему ящику. – Я теперь точно поверю в присказку Дженни. Нет, ну грибы! И где ты их…

– Это какую присказку-то?

– «Арсень прикатит луну»… – он неумело изобразил интонации девушки. Закашлялся.

– А-а, ну вот. Теперь меня точно повысят.

– Конечно, – Джек отрезал верхушку первой тыкве. – Я ж знаю, что ты луну прикатить можешь, значит, нагружать теперь буду в два раза больше. И да, чего стоишь-то? Рисуй на тыкве морду и вперёд. У нас до праздника два часа осталось.

Джим отставил почти нетронутый бокал с вином на столик. Мерцающие в тыквах свечи придавали гостиной мрачновато-романтический вид; в углу компания во главе с Дженни рассказывала страшилки, на середине (специально отодвинули диван) под негромкую музыку с притащенного кем-то пластиночного проигрывателя танцевали парочки.

Арсений на минутку (здесь была почти вся фракция) присел на ручку кресла дока – уже час, с тех пор, как Джек исчез из гостиной, последователь всеми силами скрывал беспокойство.

– Что он такое мог соорудить? – Джим вздохнул, покачав головой.

– Я не в курсе, док, – сказал Арсений тихо. Потянулся к оставленному им бокалу. – Ты не против?

– Нет, пей. Всё равно нет настроения. Дженни где-то нашла бокалы…

– …тут страшный призрак, завывая, выскочил из-за угла и закричал страшным загробным голосом…

Джим отстранённо усмехнулся, кинув взгляд в сторону Дженни, увлечённо рассказывающей страшилку притихшей компании.

– Он тебе не говорил? Об этом устройстве.

Арсений медленно отпил вино. Терпкий, почти без сладости вкус. Немного вяжет, и почему-то смутно, сквозь эту терпкость – привкус полынной горечи.

– Не докладывался, как видишь. – Подпольщик поднял вино на просвет, слегка качнул; блики в тёмном багрянце дрогнули, расплёскиваясь по стенкам. – Для меня стало не меньшим сюрпризом… Но, думаю, это какая-то разновидность глушилки для камеры, берёт с большего расстояния, чем предыдущие модели. Я даже не заметил, как Джек спрятал эту штуку в тыкву.

– К счастью, мало кто заметил. Только мы и Дженни. А она куда проницательней нас, оказывается.

– Ну да. – Арсений отдал Джиму наполовину опустошённый бокал. – Я пойду.

– Подожди… – Под прикрытием полумрака ладонь последователя мягко коснулась его запястья. Задержалась на миг, скользнула по тыльной стороне кисти. – У тебя опять сбились повязки, надо бы наложить свежие. Но не здесь, разумеется.

Арсений встретился с ним взглядом и едва не подавился. Просто воздухом. Когда этот образчик порядочности успел научиться так развратно смотреть?.. Под таким взглядом в жар разве что мраморную статую бы не бросило. Джим, кажется, прекрасно осознавал, какое впечатление произвёл. Чуть прищурился, склонил голову набок.

– Тебе… нехорошо? – тон спокойный, до хладнокровия.

– Ванная на первом этаже, через восемь минут, – быстро проговорил Арсений, поднимаясь. Не глядя, встал, пошёл к выходу. Там ещё успел переговорить с одним из своих по поводу фонариков. Выторговал два в обмен на проволоку.

У самой двери обернулся. Джим, не глядя на него, неспешно, по глотку допивал вино. Рядом с доком уже примостилась та темноволосая, с которой он не то встречался, не то нет, Арсений так и не понял. Кажется, девушка о чём-то ему говорила. Кажется, Джиму было всё равно, но он отвечал из вежливости.

Джим медленно ополаскивался душем. Тело ещё не привыкло к такому активному времяпрепровождению, ему требовалось время, чтобы прийти в себя. Арсень развалился тут же, почти во всю ванну, прикрыв глаза.

Тёплые струи приятно ласкали спину, ручейками сбегали по ягодицам, по бёдрам. Док с удовольствием подставил лицо под них. Провёл пятернёй по волосам, зачёсывая их назад, отфыркался, отёрся ладонью.

– Это было неожиданно, – признался он чуть приоткрывшему глаза на его реплику Арсеню. – Ещё и посреди праздника.

– Неожиданно – что? – поинтересовался подпольщик полусонно.

Джим улыбнулся. Всё-таки, Арсень был мил. Особенно вот такой, расслабленный, разваленный…

Он помотал головой, отгоняя мысли.

– Твоё приглашение в ванную. Ты так резко вспыхнул – даже в полумраке было заметно.

– Зачем ждать, если мы оба знаем, что именно нам друг от друга надо. – Арсень погрузился чуть глубже в тёплую воду; лёгкая волна плеснула о борт. – Не люблю лишнюю канитель. Это ж как с той ватой, док... Ты попросил, я – принёс.

Джим рассмеялся. Сейчас подпольщик напоминал ленивца в жаркий день. Один раз брат показывал ему картинки в учебнике. И вот, увидел вживую.

– Кстати… – его внезапно озарило, – та фраза… про провода…

– Да, четыре дня назад ты её ещё не понимал, – лениво улыбнувшись, Арсень запрокинул голову к матово мерцающей на потолке лампе, зажмурился, – с посвящением, адепт.

– Спусти воду. Мы тут уже долго. – Джим потянулся за полотенцем. Подумал. Отложил.

– А-а... ну да. Ты иди. Я ещё немного...

– Как хочешь.

Резким движением Джим вырубил подачу горячей воды и тут же вдвое усилил напор холодной. Обычная процедура, утром – чтоб проснуться, и вечером – чтоб освежиться.

Это было ещё лучше, чем тёплая вода. Холодные токи упруго били по коже, отскакивали; Джим старался как можно быстрее ополаскивать грудь и плечи, привычка – привычкой, но всё равно холодно. Быстро-быстро плеснул на плечи, на грудь, ногам уделил особенное внимание.

Вода плеснула во все стороны, выхлёстываясь за борта. Подскочивший подпольщик что-то громко, с явной ругательной интонацией выдал на родном наречии и нехотя вылез на кафельный пол, подальше от холодной воды.

– А-ай, ну ты и садист, док... Можно ж было сразу сказать, что ты против спящих в ванне людей?!